Тарра. Граница бури. Летопись первая - читать онлайн книгу. Автор: Вера Камша cтр.№ 109

Что-то полетело в глубь пруда. Вода взволновалась, вспучилась вверх черным горбом, да так и осталась. На месте озерца застыла круглая скала, словно бы отполированная морскими волнами.

Преступивший перевел дух и скрестил руки на груди.

— Нет, Рамиэрль, — объявил он, — ты ничего больше тут не увидишь. Ты сейчас пойдешь готовиться в дорогу, мы выступаем на рассвете.

— Нет, Примеро, — эльф в отличие от собеседника говорил очень тихо, — никуда я с вами не пойду, пока не узнаю, что с Рене и Стефаном. Я вам не слуга, мне никто не указ — ни ты, ни Совет. Вы сами выбросили меня в человечью жизнь, я свободен.

— Ты не посмеешь! — Примеро аж задохнулся от неожиданности и возмущения. — Ты должен! Ты пойдешь с нами, или мы тебя заставим! — Волшебник угрожающе вскинул руку, производя какие-то пассы. Пальцы окутало легкое сияние, из которого соткалась призрачная вуаль, медленно поплывшая в сторону Рамиэрля.

— Посмею, — нехорошо ухмыльнулся эльф. Изящный жест, и серебристая дымка растаяла, словно бы ее никогда не было. Примеро отшатнулся, а Роман продолжал стоять, как стоял, выставив вперед руку с черным кольцом. — Запомни, Примеро, и вы все, — Роман окинул злобным взглядом Преступивших и эльфов, что, почуяв странную волшбу, прибежали на берег озерка, — кому, что и сколько я должен, решать мне. И я отдаю долги так, как считаю нужным. Сейчас я ухожу, и лучше не пытайтесь меня задерживать!

— Но, Рамиэрль, — Примеро уже не приказывал, он просил, — без твоего кольца нам не проложить дороги к Эрасти. Твой друг уже или погиб, или спасся. Будь благоразумен, миру грозит гибель, неужели ты пожертвуешь всеми ради одного и позволишь Тьме…

— Слушай, Преступивший! — почти прорычал Роман. — «Мир», «конец света», «Тьма» — это пока лишь слова, а Рене Аррой — мой друг. Его жизнь для меня значит больше, чем все ваши, вместе взятые. Радеть за весь свет проще, чем быть другом. Я ухожу. Клянусь при первой возможности вернуться за вами и отвести туда, куда вы хотите. Это все, что я могу сейчас обещать. Дорогу!

Они расступились — Преступившие и Светорожденные, — но для Романа они больше не существовали. Влетев к себе, либер начал быстро собираться. Лишнего с собой он не брал никогда, так что времени сборы заняли всего ничего. Разведчик завязывал последний узел на дорожном мешке, когда в дверь постучали. Роман коротко бросил «войдите», ожидая очередного разговора с Преступившими или, того хуже, с Эанке, но на пороге стоял отец.

— Ты удивлен?

— Пожалуй. Я решил, что клан не станет вмешиваться.

— Он и не вмешивается. Тебя это вряд ли волнует, но я должен сказать, что ты прав. Ты уже выбрал дорогу?

— Да. Пойду через Гремиху, это самый короткий путь, но сначала пошлю кого-нибудь в Кантиску к Архипастырю. То, что я видел в Луже, говорит, что надо готовиться к войне, и Церковь должна сказать свое слово.

— Тебе могут понадобиться талисманы. Как ты знаешь, мне доверен один из них. Я принес его.

— Возвращающий Камень?!

— Да. Возможно, Арроя еще удастся спасти, ты же знаешь, что Лужа показывает не только прошлое, но и настоящее и, говорят, будущее, хотя в последнее я не очень верю. Мы это будущее изменяем каждым мгновением нашей жизни; предсказать его столь точно, как ты видел, вряд ли возможно. Другое дело — предупреждение об опасности, вероятность того или другого события… Хотя об этом можно говорить и в дороге. Нам пора.

— Ты идешь со мной?!

— Я провожу тебя до тракта и съезжу в Кантиску, но потом мне придется вернуться. Плакальщики по былому во главе с твоей сестрицей забирают слишком большую силу. Когда концом света запахло на самом деле, они не придумали ничего лучшего, чем винить в этом тех, кто, по их мнению, нарушил волю Светозарных. Чтобы спастись, они готовы на все, а я не хочу, чтобы нас вспоминали как самую трусливую и презренную из рас Тарры.

— Похоже, отец, я тебя совсем не знал.

— Так ведь и я увидел тебя настоящего только сегодня. Ну что ж, нам пора…

1

Рене открыл глаза и не сразу понял, где он и что произошло. Эландец с удивлением смотрел на залитый кровью пол, на трупы… Он все же сделал это — справился с двумя десятками отборных вояк и остался жив! Если бы ему дали отлежаться… если бы кто-то помог, но рядом были лишь мертвые враги. Даже Жан-Флорентин куда-то подевался. И хорошо — жабьей трескотни адмирал бы сейчас не вынес.

Цепляясь за стену, эландец поднялся. Сколько он пролежал без сознания? Бой длился долго, бесконечно долго, но Счастливчик Рене давно понял, что в сражении время растягивается. Поразмыслив, он решил, что схватка продолжалась не менее получаса. Тогда только-только пробило полночь, а сейчас небо за окнами начинало светлеть. Значит, он провалялся без сознания часов пять. Его убийцы, справься они с приказом, к этому времени даже не въехали бы в городские ворота…

Так, допустим, их будут ждать до вечера, затем Годой пошлет проверить, что случилось. Выходит, у него в запасе сутки. Ему бы перевязать раны, вина с медом и гвоздикой и несколько часов сна, но надо идти.

Рене сделал шаг, резкая боль пронзила левую ступню, и герцог ухватился за чудом уцелевшую портьеру. Неужели нога сломана?! Тогда ему конец. Нет, похоже, просто ушиб, и он сможет двигаться. Аррой заковылял к выходу мимо разбросанных по залу тел. Трое были еще живы и жалобно стонали, придавленные тяжеленным бронзовым светильником. Именно его падение от сотрясшего башню странного толчка и спасло Рене. Моряку, привыкшему драться на качающейся палубе, удалось удержаться на ногах и воспользоваться полученным преимуществом, самый опасный из противников промедлил, и это все решило. Адмирал хотел нагнуться над ранеными, перед глазами поплыли разноцветные пятна, и он с трудом удержал равновесие.

— Не стоит проявлять излишнего благородства по отношению к тем, кто на него не способен в принципе.

— Жан-Флорентин!

— Естественно. Как ты себя чувствуешь?

— Жив, хотя меня это удивляет.

— И совершенно зря. Ты еще не сделал того, что должен!

— Великий Орел, что и кому я, по-твоему, задолжал?!

— Ты не спас мир, как предсказывала Болотная матушка.

— Она мне и любовь предсказывала… Вот к чему меня эта любовь привела. — Адмирал кивнул, указывая на лежавших, и поморщился от боли. — Она ошиблась, Жан-Флорентин. Наверное, это к лучшему.

— Она не может ошибиться, это ты все перепутал. Подожди меня немного. — Жаб бодро сполз по занавеске вниз. Рене было не до того, чтобы следить за своим приятелем, но по умолкнувшим стонам он понял, что произошло. — Нельзя оставлять свидетелей, — назидательно произнес жаб, вскарабкавшись на привычный насест.