Несравненное право - читать онлайн книгу. Автор: Вера Камша cтр.№ 171

Она была не столь уж и велика. Чуть больше лошади и более всего напоминала уродливую птицу, по недосмотру обзаведшуюся еще и обезьяньими лапами. Длинные голенастые ноги заканчивались четырехпалыми когтистыми ступнями, кожистые крылья и длинный крысиный хвост тварь явно не украшали, но всего хуже были редкие каштановые волосики, сквозь которые просвечивала нечистая кожа. Чудовище ошалело вертело башкой, что было вполне естественно для существа, тысячелетиями не вылезавшего на поверхность. Судя по всему, монстра мало интересовали такие вещи, как звезды или море. Он хотел есть, а рядом была пища. Причем пища привычная и вкусная. Тварь, принюхиваясь, повернула уродливую голову в сторону Рене, и тот увидел тусклые большие глаза. Сначала медленно, а затем все быстрее Могильщик засеменил к предполагаемой добыче. Гиб, оправившийся от первого испуга, приплясывал на месте, выказывая свое презрение к врагу. Рене же испытывал сильнейшее разочарование. Вряд ли этот драный страус представляет какую-то опасность. Рене ЗНАЛ, что Гиб разделается с ним одним копытом, да и сам эландец чувствовал, что спалить трупоеда в том же черном огне, в котором сгорели стрелы синяков, ничего не стоит.

Аррой вспомнил прекрасные строгие черты Всадников и призрака из топи. Неужели высшие силы могли докатиться до того, чтобы бросить тела поверженных врагов на съедение столь жалкому и отвратительному созданию? Омерзение переполняло адмирала, омерзение и мучительная жалость к тем, кто был погублен тысячелетия назад, не получив даже посмертия. Гиба била дрожь, но не от страха, а от желания растоптать ковыляющую к ним изголодавшуюся нечисть. Рене отстраненно наблюдал за нелепыми и какими-то дергаными движениями Могильщика, но глаза маринера — это глаза маринера. Адмирал привык замечать все и увидел, что море словно бы пятится назад от Отвратита (как адмирал мысленно прозвал тварь), обнажая серый песок, затонувший корявый пень, какие-то обглоданные кости. Само присутствие выходца из царства мертвых оскорбляло вольную стихию. Рене показалось, что море внезапно превратилось в разумное, чувствующее существо, обуреваемое отвращением и яростью. Сейчас отвращение пересиливает, и оно отодвигается от мерзостного создания, но вскоре перевесит ярость, и тогда… То ли подсказала древняя кровь, кровь создателей этого мира, бегущая в жилах Арроя и все громче заявляющая о себе, то ли помогло то, что под ним был Водяной Конь, но Рене понял, что происходит, а поняв, не медлил.

— Гиб, — черный скакун напрягся, как струна, — вперед!

Водяной Конь рванулся с места. Могильщик, увидев, что вожделенная пища убегает, припустился за ней по обнаженному морскому дну, поблескивающему лужицами воды. Гиб мог легко оторваться от преследователя, а мог его уничтожить, но Рене заставлял его бежать перед самым носом оголодавшего за века гада. Тот, кстати, оказался неплохим бегуном. Будь на месте Водяного Коня даже эльфийский скакун, Могильщик его бы настиг. Об опасности Отвратит не думал, видимо, испытывать какие-то чувства, кроме голода, это создание было не в состоянии. Длинными, вроде бы неуклюжими прыжками оно мчалось за всадником и не могло догнать, Гиб всякий раз слегка прибавлял шаг, и клацающие челюсти хватали воздух в какой-то ладони от роскошного белого хвоста.

Погоня неслась на юг, постепенно забирая в глубь продолжающего отступать моря. Рене знал здесь каждый мыс, каждую скалу, каждый извив побережья. Герцог не сомневался ни в себе, ни в Гибе. Сейчас, когда все уже случилось, он успокоился и думал только о том, что должен сделать. Впереди показалась Ветровая Башня, откуда до лагеря Марциала нет и весы… Но что же, во имя Проклятого, медлит море! Вода отступила до самого горизонта. Озадаченные морские обитатели, оказавшиеся на мели, жалко трепыхались среди бурых и зеленых водорослей. Копыта Гиба и растопыренные пальцы Могильщика топтали застигнутых врасплох рыбин и не успевших убраться с дороги крабов. При желании тварь могла бы нажраться до отвала, но ее манила древняя кровь.

Рене бросил еще один взгляд через плечо. Отвратит по-прежнему несся за ними, смешно вытянув шею в тщетной надежде дотянуться. Солнце давно встало, обезумевшие от обилия пищи морские птицы с криками кружили над внезапно пересохшим заливом.

Гиб на бегу обернулся, победно сверкнув зеленым глазом. Наконец-то! На горизонте стремительно вырастала гигантская водяная стена. Море собралось с силами, вознамерившись навсегда избыть осквернившую Тарру мерзость. Могильщик не смотрел на горизонт, его интересовала лишь добыча. Рене в последний раз взглянул в тупые и жадные глаза твари и больше уже не отрывал взгляда от приближающейся волны. В этот миг они с Гибом стали единым целым, древним и могущественным существом, призванным оборонить этот мир. Гиб победно заржал, и ответом ему был грохот океана. Стена воды стремительно неслась вперед, отвесная, увенчанная роскошной клубящейся гривой. Гиб сделал чудовищный прыжок и понесся к лагерю арцийцев, с каждым шагом отдаляясь и от ставшего приманкой обреченного преследователя, и от взбесившегося моря. Могильщик же, с пробуждением лишившийся поставленной Светозарными защиты, так и не заметил своей гибели. Чудовищный вал подхватил отвратительное тело и, желая от него избавиться, повлек к берегу. Кружащиеся в небе морские птицы видели, как стена воды, сметая все на своем пути, ударилась в Зимнюю гряду, выламывая из нее огромные куски. За первой волной последовала вторая, третья… А когда выплеснувшее свою ярость море отступило, на мокром песке остались причудливые нагромождения камней, кучи водорослей да тины, какие-то деревянные обломки и десятка полтора искореженных арцийских пушек, напоминавших о том, что еще вчера здесь был лагерь семидесятитысячной армии.

2230 год от В.И.

Ночь с 4-го на 5-й день месяца Медведя.

Таяна. Высокий Замок

— Что-то случилось! — Илана, пытавшаяся светски беседовать с двумя, лично ей отвратительными нобилями, бросилась к окну. Дувший со стороны Гелани сильный ветер принес тревожный колокольный гул. За всю свою двадцатилетнюю жизнь Ланка не слышала ничего подобного. Кажется, все городские иглеции сошли с ума. Это не был ни торжественно-радостный перезвон престольных праздников, ни угрюмое гуденье погребальных колоколов, раздававшееся, когда хоронили короля и принцев. Казалось, в колокола колотили люди, не имеющие никакого понятия об этом искусстве, главное, чтоб было громко.

Братья Цокаи, стоявшие за креслом супруги Годоя, переглянулись. Илана поймала их взгляд.

— Сходите и узнайте! — Братья щелкнули каблуками и вышли. Придворные помалкивали, втянув голову в плечи, очередной порыв ветра донес не только все усиливающийся перезвон, но и запах дыма. Неужели Гелань горит?! Но совсем недавно были дожди, дома в городе все больше каменные… В прежние времена Ланка уже была бы на конюшне, оседлывая коня, чтобы мчаться в город, но сейчас ее словно к месту приковало. Господин Рунна, последний из оставшихся в Высоком Замке бледных, казался еще бледнее и раздраженнее обычного. Сквозь открытое окно было видно, как в небе мечутся перепуганные голуби и вороны, колокола гудели не переставая, где-то рядом на крепостной стене ударила пушка, очевидно кто-то не выдержал. Наконец дверь распахнулась и вошел младший из Цокаи и, хвала святой Циале, Уррик!