Несравненное право - читать онлайн книгу. Автор: Вера Камша cтр.№ 16

— Вынужден вас предупредить, что у нас сейчас будут весьма необычные гости, так что есть смысл закутаться потеплее, — обронил Рене, распахивая тяжелые створки, через которые немедленно ворвалась буря. Даже больше чем буря.

Легкая сверкающая фигура влетела в комнату, более всего она напоминала гигантского лебедя, если б только бывали хищные лебеди. Белоснежная, с гибкой длинной шеей и широкими величественными крыльями снежная птица облетела по кругу комнату, от чего мебель тотчас же покрылась сверкающим инеем, а остатки тепла исчезли, словно бы никто не разводил здесь огня с самого лета, и вылетела вон. Пытаясь унять невольную дрожь, Максимилиан смотрел в разверзшуюся пасть окна, за которой в бешеной майерке [37] неслись снежные хлопья.

Ждать пришлось недолго. Птица вернулась, но не одна. В обледеневшую комнату ворвалось шесть или семь снежных лебедей, которые тащили в клювах странный белый сверток! Птицы небрежно сбросили его на пол у остывшего камина и со звенящим пронзительным кличем растворились в буране.

Рене рывком захлопнул окно. Кардинал стоял, не рискуя приблизиться к приношению, безжизненно валявшемуся на ковре. Рене же предпочел прежде всего разжечь камин. Дрова и даже сухие просмоленные шишки вспыхнули не сразу, но тепло вернулось в комнату так же быстро, как и ушло. На массивной дубовой мебели заблестели капли. Белая бесформенная фигура постепенно начинала обретать облик, схожий с чьим-то телом, окутывавшая ее снежная сеть таяла, заливая несчастный атэвский ковер…

— Творец, — что это такое? — это были первые слова, сорвавшиеся с губ Максимилиана.

— Сейчас узнаем, — Рене склонился над свертком и рывком потянул что-то напоминавшее блестящий саван. Снежная материя расползлась прямо под руками, и маринер с клириком оторопело уставились на огромную светло-светло-серую собаку, которая была безнадежно мертва…

2228 год от В.И.

21-й день месяца Волка. Четвертая ора пополудни.

Пантана. Убежище

— Этот снег превратил и без того прелестный пейзаж в серебряную сказку. Смотрите, холод еще не сковал льдом болото, и окна темной воды на белом фоне кажутся провалами в Вечность. Великий Лебедь! Это зрелище странно завораживает своей жутковатой, болезненной красотой. — Клэр восторженно обернулся к своим закутанным в меха спутницам и сообщил: — Очень хочется рисовать…

— Так почему бы тебе этим и не заняться? — Герика улыбнулась художнику. — Я где-то читала или слышала, что каждый день неповторим. Завтра все будет пусть немного, но другим, так что, если желаешь остановить именно это мгновение, берись за дело немедленно.

— А действительно, почему бы и нет? Жаль только, что у меня с собой далеко не все краски, я собирался сделать пару набросков с вас, дорогие дамы, а не писать пейзаж.

— Ты начинай, а я принесу все, что нужно, — откликнулась Тина, — я ведь знаю, где и что у тебя. Ты пойдешь со мной?

— Пожалуй, нет, — тарскийка одновременно весело и виновато посмотрела на подругу, — мне бы хотелось посмотреть, как Клэр работает. Когда он меня лепил, приходилось думать только о том, чтобы не пошевелиться, да и смотрела я в сторону. Клэр, если, конечно, я не буду мешать…

— Ну что ты, — эльф ласково улыбнулся, — когда я пишу, я не замечаю даже Тину, хотя она почти всегда сидит рядом.

— Значит, решено, — Тина чмокнула мужа в щеку, — я принесу краски и чего-нибудь нам всем поесть. Геро, имей в виду, если Клэр всерьез возьмется за дело, мы не уйдем отсюда до темноты, — эльфийка тихонько засмеялась и легко побежала по змеящейся вдоль болота тропинке, ее серебристый плащ скоро скрылся среди густого ивняка.

Клэр устроился на высоком валуне, примостив на колени изящную доску с приколотым к ней белоснежным листом, и принялся за рисунок, то сосредоточенно хмуря брови, то мечтательно улыбаясь. Герика, закутавшись в подаренный Астеном эльфийский плащ, присела у него за спиной, рассеянно следя за рукой художника. Было необычайно тихо, казалось, пойди сейчас снег, был бы слышен шорох падающих снежинок.

Эстель Оскора.

Эльфы умели жить, во всяком случае, магия избавляла от кучи мелких неприятностей, сопровождающих нас, людей, от рождения и до смерти. Взять хотя бы эти их плащи, в которых можно смело спать на снегу, сидеть на замерзших камнях, бросать в воду, огонь, грязь… Будь на мне самая лучшая человеческая одежда, за несколько часов на оледеневшей земле я бы окоченела, а так я даже не замечала холода. Клэр тоже. Он самозабвенно рисовал, и на белом листе проступал загадочный серебряный лес, словно бы светящийся изнутри. Это было чудо, и я с детским восторгом наблюдала за его рождением.

Художник оказался прав, он действительно не замечал ничего вокруг, я же, с восхищением следя за его руками, думала то об одном, то о другом. Мои мысли скакали со скоростью и непредсказуемостью белок, вытаскивая на поверхность то хорошее, то плохое, которого тоже хватало.

Как и когда в мое сердце вошла тревога, я так и не поняла. Дальний лес оставался все тем же просветленно-парящим, небо не уставало переливаться всеми оттенками серебра, которые Клэр прилежно ловил кистью. Но ощущение покоя и умиротворения исчезло напрочь. Как отрезало. Наползала сосущая, отвратительная тревога и предчувствие беды. Я честно боролась со своими эмоциями, наверное, с четверть оры, но в конце концов не выдержала и окликнула Клэра. Тот обернулся с явной неохотой. Разумеется, молодой художник был воспитан по всем правилам сложнейшего эльфийского этикета и к тому же был моим другом, но любезная улыбка на сей раз казалась несколько искусственной. Да и какой художник потерпит, когда его бесцеремонно выдергивают из мира его фантазий!

Я видела, как Клэру хочется поскорее отделаться от меня и вернуться к картине, но тревога внутри меня трепыхалась с отчаяньем залетевшей в комнату птицы.

— Клэр, — я почувствовала, как мой голос предательски дрогнул, — Клэр, готовится что-то страшное. Мы… Надо что-то делать!

— Что? — в лучистых серых глазах мелькнуло недоумение. — Ты говоришь об этой начинающейся войне, или тут что-то другое?

— Нет, не о войне, — я готова была проклясть его непонятливость и свое косноязычие. — Здесь что-то будет. Здесь и сейчас. Я это ясно чувствую!

— Плохо дело! — На сей раз он отреагировал. Еще бы, к предчувствиям, снам и прочей дребедени эльфы относились с большим уважением. — С кем и что должно случиться?!

— Если б знала, сказала, — я отчаянно злилась, но не на Клэра, а на себя, потому что совершенно не представляла, что это на меня накатило. Чем-чем, а пророческим даром меня Творец обделил, да и не смахивало то, что со мной творилось, на всяческие мистические откровения, как их описывают в священных книжках. Просто душу давила отвратительная тяжесть, и я не могла думать больше ни о чем. Я честно попробовала осмыслить свои ощущения, но не преуспела.