Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат - читать онлайн книгу. Автор: Вера Камша cтр.№ 67

Три четверти. Старый Йозев вместе с Грольше уже потягивают пиво в «Пьяненьком мышонке», где с самого утра поят возчиков. Пара домов от угла – и не на виду, и рядом.

Переодетый мастеровым Вердер нога за ногу бредет от Эйны к Пивной, останавливается перед кабачками, что попроще, пересчитывает деньжонки, идет дальше, чтобы к десяти добраться до Щели…

Все пройдено, просчитано, проверено, предусмотрено, только Леворукий любит смеяться, и тогда возвращается Альмейда, а кесаря разбивает удар… Достаточно чему-то не сойтись, и все их предприятие окажется бессмысленным и гиблым, как поход на Хексберг. Как засада у боен. Убийцы, получая свои деньги, тоже не сомневались, что их отработают, а удача рассудила иначе.

Хексберг, Зюссеколь, Шек, Метхенберг, Эйнрехт… Как же ему везло все это время, но любой ветер когда-нибудь да сменится, а везенье тот же ветер: не удержишь, как ни хватайся. Ну и пусть, кроме везенья есть руки, голова и сноровка. Удалось шкурнику, неужели не выйдет у рискнувших ради друга?

Руппи сам не замечал, как в сотый раз принимался повторять, что станет делать по первому сигналу, что – по второму… Представить дорогу от Архивного спуска до аптекарского дома и дальше, к Горелой пристани. Порадоваться, что Файерманы не только сами уехали, но и соседей уговорили. Припомнить команду Грольше по именам. Проверить, на месте ли тряпки, наконец. Что угодно, лишь бы не думать, что Фридриха в последний момент убедили: адмирала цур зее, любого, негоже казнить как мещанина. Принцу нравится слыть непредсказуемым, с него станется все поменять за полчаса до казни и погнать к Печальным Лебедям курьера на взмыленном коне. Чтобы тот развернул уже тронувшуюся процессию. Подобное не предусмотрят ни «львы», ни Леворукий… Или как раз Леворукий и предусмотрит, чтобы посмеяться над людишками с их расчетами.

Нужно было отправить кого-то прямо к зáмку. Или пойти самому. Ну пошел бы, а дальше что? В Липовый парк засветло не проберешься, и не засветло тоже. Олаф даже не узнает, что хоть кто-то его не предал. Западный флот на дне, иначе бы они перекрыли все улицы, а теперь…

Чушь! Какая же чушь лезет в голову! Подлая, никчемная, слезливая. Это от мамы, она вечно всех пугает и сама пугается. Руппи никогда не понимал, как можно отовсюду ждать сплошных бед, а сегодня в голову разом полезло все неотплаканное. И ведь забыл же, совсем забыл, как казнили какого-то барона, а сейчас встало перед глазами…

Руппи не было и пяти, он не понимал, что значит «отравить супругу», но бабушка сказала, что «наследнику Фельсенбургов следует присутствовать», и он присутствовал. В трехцветном фамильном плащике. Вместе со Штарквиндами, потому что маме стало плохо и отец остался с ней. Не казавшаяся страшной церемония походила на развод караулов и немного на зимнее представление. Там тоже были колода, человек с мечом и кесарь в мантии и короне… Какой же он дурак! Гудрун и Фридриху на казни присутствовать невыгодно, значит, Олафа сочтут простолюдином, и все случится на Ратушной! То есть не случится, если только они…

– Есть знак, господин лейтенант! – Это Штуба, и точно, чуть ниже флюгера кругами ходит шест-голубятник с привязанной к нему тряпкой. Два круга, и пропал. Снова появился и еще два круга. Едут, расцарапай их Гудрун! Едут и уже у Пяти Лип – с углового дома площадь как на ладони…

– Парни, – Гульдер, «вторая клешня» Грольше, осматривает своих, – приготовились.

Все на местах, каждый – на своем, теперь собраться и ждать приказа. Молча. Дергать людей лишний раз нечего, да и кто ты такой, чтобы дергать? Будь ты четырежды лейтенантом, идут не за тобой, а за вожаками. Проверенными, испытанными хоть соленой водой, хоть пивом, хоть кровью.

– Крепи концы – быстро! Польдер!

– Сделано, старший.

Штуба ловко, будто муха по стеклу, спускается к самому краю, перевешивается, машет. Сейчас размышляющий, выпить или нет, «ремесленник» заметит мелькнувшую в вышине руку и устремится в кабачок. Закажет кружечку. Сядет и будет сидеть. Он ни при чем, он совершенно ни при чем. А на Пивной тихо. На Пивной спокойно… Для гуляк рано, для поставщиков – поздно. Кто-то вышел по своим делам, что ж, значит, не повезло…

– Попросим же у Создателя, дабы вразумил, укрепил и не оставил заботой…

Гульдер молится вслух, какой моряк пойдет в бой без молебна? Попросить Создателя о помощи, тайком скрестить пальцы на удачу и загадать, что отдашь, если повезет. Руперт фок Фельсенбург отдает всё и больше, как в сказках, только он не на закате у перекрестья дорог. Некому услышать, некому спросить долг через шестнадцать лет.

Штуба снова высовывается, оборачивается, кивает – кто нужно, увидел. Йозев с Грольше уже заметили «выпивоху». Сейчас они неторопливо поднимутся из подвальчика, пройдут вверх по Щели, тут всего-то три десятка шагов, и окажутся на Пивной. Вожаки знают, что делают, все знают. И вообще пора проверять снаряжение и оружие. Напоследок.

– Второй!

Шест с тряпкой теперь кружит дольше, пять оборотов: конвой приблизился к началу улицы. Крадучись – а ну как Леворукий занесет кого на чердак, а над головой будто битюги топают, – моряки перебираются через гребень. Отцу Луциану благословлять налетчиков в голову не пришло, вот про нитки для мешков он подумал. Про гнилые нитки.

– Третий!

Больше часа, чтобы войти в залив. Несколько минут, чтоб миновать десяток домов. Ожидание боя как ожидание… танца. Ожидание танца как ожидание ветра. Как же стремительно оно… накатывает! Перистые облачка на небе, словно царапины. Кошка-судьба примерилась и цапнула. На счастье!

Досчитать до ста сорока… Они проверяли, сотню, тысячу раз просчитывали и проверяли.

– Тряпки, живо!

Плотная ткань укутывает рты и носы. А с ветром у нас что? А ветра почти нет. Здесь, над крышами, его дуновение еле-еле ощущается, и это прекрасно, Леворукий нас забери, это просто замечательно! Еле-еле – именно то, что нужно.

Руппи тянуло к краю крыши, но он сдерживался – внизу Йозев и Грольше. Они глаза нападающих и их же мозги. Пока нет сигнала, надо сидеть смирно.

С соседней крыши срывается голубь. Ничего, ему просто надоело сидеть! Как же они с Зеппом ждали боя. А разве можно не ждать?! Не ждать боя, не верить в победу? Зачем же тогда и жить?

Топот двух сотен копыт. Ровный, четкий… Гвардейские кони. Выезженные. Не боящиеся ни выстрелов, ни огня, ни порохового дыма. Привычные к строю, не то что охотничьи привереды дядюшки Мартина. Ох, не то!

Что-то мелькает на соседней крыше. Ага, над гребнем такие же замотанные головы. Тоже готовы. Какими же разбойниками они сейчас выглядят. Смешно! Смешно, только они и есть разбойники. Отбить государственного преступника по дороге на казнь… Алву всего лишь перевозили из тюрьмы в аббатство, и потом, этот Ракан был никем.

Цокот копыт становится громче. Всё! Мимо дома господина аптекаря идут первые всадники. Следующий дом «их».