Лик Победы - читать онлайн книгу. Автор: Вера Камша cтр.№ 99

– Матильда, Вица что-то сказала про письмо.

– Ах да, – Матильда хлопнула кубком о стол и толкнула Роберу футляр с дерущимися конями. – Альберт переслал. Из Эпинэ вроде… Я смотрела, Клемент нюхал и на зуб пробовал. Печати целы, и никакой дрянью не пахнет.

Из Эпинэ? Как письмо попало к Альберту? Хотя это как раз понятно. Писали в Агарис, его не нашли, отыскали Хогберда, а тот и расстарался.

Робер нерешительно тронул печать, на которой под сцепившимися жеребцами проступал венок с мечом внутри, эфес с одной стороны отпечатался слабее… Личная печать отца… После Ренквахи она должна была перейти к новому маркизу Эр-При, но оказалась у матери.

Матильда сделала попытку подняться, и Робер вдруг понял, что не хочет читать письмо в одиночестве. Протянув принцессе пустой кубок, Иноходец торопливо сорвал восковую блямбу и вытащил желтоватый листок. Да, это мать. Ее почерк и ее манера оставлять верхнюю четверть листа пустой. Во имя Астрапа, почему он боится?

Слева зашебуршало – его крысейшество стоял на задних лапках, вцепившись передними в рукав Робера. Поблескивали глазки-бусинки, дергался нос, а усы с одной стороны крысьей физиономии были гуще, чем с другой.

– Говоришь, читать? – спросил Робер и, не дожидаясь ответа, уставился на письмо.

«Ро, дорогой!» Следующее слово расплылось. Слеза? Или вода? В комнате матери всегда стояли цветы, только зимой их сменяли колючие ветки с красными ягодами.

Робер поднял голову, столкнулся взглядом с Матильдой, хлебнул подсунутой принцессой касеры и одним духом прочел:

«Ро, дорогой, твой дед умирает и хочет видеть своего наследника. Я пыталась объяснить, что ты не можешь приехать, но он настаивает. Его состояние весьма плачевно. Врачи утверждают, что агонию продлевает уверенность больного в том, что он не может отойти, не передав тебе нечто важное. Что, он не говорит. Я ни на чем не настаиваю и ничего не прошу, но я поклялась именем Создателя написать тебе правду, хотя материнский страх едва не пересилил долг невестки и слово, данное на эспере Мориса.

Решай сам. Что бы ты ни выбрал, я благословляю тебя.

Храни тебя Создатель…»

Вот и разгадка. Дед! Лошади чуют чужую боль. И собаки тоже, а вот люди не всегда. А может, просто не понимают? Он думал, что сходит с ума, а его просто ждут. Дед ждет. Неужели правда, что Повелитель не может умереть, не благословив наследника? Раньше думали именно так, но Эгмонт умер легко и быстро, не увидев Дика.

Робер Эпинэ осторожно поставил пустой кубок на стол, положил письмо в футляр, закрыл и только после этого повернулся к Матильде.

– Я должен ехать. Немедленно.

2

Вот и не читай после этого чужих писем! Додумалась, отдала человеку какую-то пакость, можно подумать, не знала, что ничего хорошего из Эпинэ не придет. Что бы в Талиге ни творилось, это не повод лезть под топор, но поди-ка объясни это тридцатилетнему дурню, которого хлебом не корми, дай себя изгрызть! Матильда отхлебнула тюрэгвизэ и ворчливо осведомилась:

– Что прикажешь передать Альдо?

Робер вздрогнул и уставился на нее, словно его только что огрели чем-то тяжелым, причем из-за угла. Несчастный парень! Жаль, не придумали средства от совести, у некоторых ее слишком много, а это вредно. Взять бы у Робера лишнее да разделить между братцем и хогбердами. Человек на десять точно хватит, а если пожмотничать, то и на двадцать. И будет у нас тогда Альберт Фомой, а Хогберд Альбертом.

– Матильда…

– Твою кавалерию, заговорил, а я уж думала, ты языка лишился.

– Прочти, – он сунул проклятое письмо ей в руку, одна ладонь на мгновенье накрыла другую. Он так ничего и не помнит, ну и хорошо. Но руки у него красивые. Нет ничего гаже мужчин с короткими толстыми пальцами! Короткие пальцы, короткие клинки, короткая совесть…

– Прочитай, – повторил Робер. Хорошо он о ней все– таки думает – вообразил, что она стесняется. Кошки с три!

Вдовица пробежала послание, потом перечитала внимательно. Провалиться ей на этом самом месте, если мать хочет, чтобы сын вернулся. Свекор ей проел в голове дыру, вот она и написала. Но так не зовут, так гонят.

– Робер, – бить его некому. – Твоя мать не хочет, чтобы ты приезжал. А дед… Уж извини, но из ума он выжил.

– Не знаю, – глаза у парня были как у лошади. Загнанной. – Говорят, Повелители тяжело умирают. Я места себе не нахожу, хоть и не знал, в чем дело.

Это правда, он и в самом деле как шальной бродит, а умирают все по-разному. Кто быстро, кто медленно, как повезет. Старику Эпинэ не повезло, и поделом! Это ж надо, тащить на убой единственного внука. Тяжело умирать, говоришь? А яд и кинжал на что? Чтобы в герцогском дворце не нашлось яда?! А грех на душу взять боишься – попроси. Та же невестка тебя с наслаждением прикончит, чтоб от сына отстал. Вообще-то дура она, эта маркиза. Чем такие письма писать, отправила бы старика в Закат, и все!

– Теперь ты понимаешь?

– Не понимаю и понимать не хочу. Нечего тебе там делать. Я уж не говорю о том, что ты охоту пропустишь.

– Охоту?

– Охоту… Можно подумать, это я Борнов с Саво сюда вытащила. Что я с ними делать буду?

Так она и думала – неспроста вы с Альдо этих субчиков высвистали. Теперь тебе выбирать между вашей затеей и дедовыми воплями.

– Я поеду, – голос Робера звучал устало, но решительно. Куда решительней, чем минуту назад. Выходит, она напортачила? Точно напортачила! Богоданный внучек затеял какую-нибудь чушь, Робер не знал, как его унять, а теперь все само собой отпадет. Оболтусы будут охотиться и ждать Робера, а он… Создатель, если ты когда-нибудь кого-то слышишь, защити этого человека, он того стоит.

– Езжай, раз приспичило, – только б не сорваться. Не хватало возрыдать на груди черноокого красавца. Лет тридцать назад это, может, и помогло бы, а сейчас от такого зрелища сбежишь впереди своего визга. – Только если твой дед без тебя умереть не может, два дня не задержка. Отпразднуем – и проваливай. А Клемента не бери – жалко животину!

Робер на мгновение задумался, глядя на хвостатого приятеля, потом покачал головой:

– Мы поедем вместе. Как в Кагету… Завтра. Сегодня и впрямь не успеть. Надо Дракко перековать и вообще…

Про «вообще» Матильда спрашивать не стала. «Вообще» хлопало длинными ресницами в соседней комнате и не замечало своего счастья. Потому что видело лишь несчастье, и несчастьем этим был Альдо.

Твою кавалерию, пороть дуру некому! А еще гоганни. Одни разговоры, что рыжие своего не упустят! Хотя сама она еще дурей Мэллицы была, Альдо хоть не слизняк, как Анэсти…

Матильда сунула Эпинэ опустевший кубок, который тот честно наполнил.

– Ладно, утро вечера мудренее.

А всего мудренее ночь. Если у них сладится, он не уедет. Дед дедом, но когда это дедов предпочитали возлюбленным? Подпоить их обоих, что ли? Не поможет! Если мужчина пялится на красотку, как на святую, пои не пои – толку как от мерина. А влюбленная девчонка того хуже, в чистом поле сосну не заметит, не то что парня.