Кесари и боги - читать онлайн книгу. Автор: Вера Камша cтр.№ 54

– Я бы на его месте не хотел, – скривился Диего. – Ты покажешь на хозяина? Разумеется, за положенную по закону долю. Да или нет?

– Да, сеньор, – затрепыхался старикашка, – покажу… Еще бы не показать, если отравитель он и еретик. Чего только я не нагляделся, одних демониц по пятницам сюда таскалось, не сосчитать. А в снадобья свои во время поста он кровь добавляет, чтоб больной оскоромился.

– Фу, – скривился Диего, – не при даме. Мигелито, забери эту… ценность. Камоса, ты понял, как тебя встретят… нет, не в Протекте, зачем Протекте демонский угодник, в Сан-Федерико? Я уж молчу о том, что ты – тайный хаммерианин и сообщник поджигателя, неопровержимые доказательства чего находятся в твоем доме.

– Зачем вы так? – взвыл Камоса. – Я же обещал… Клянусь Господом, все будет, как хочет сеньор!

– Донося из корысти, ты уже лгал под присягой, – отмахнулся Диего, – клятвой больше, клятвой меньше, Господу все равно, Сатане – лишняя радость, но нас ты не обманешь. Жизнь жизнью, но тебе ведь и домик свой жалко, и денежки?

– Сеньор!

– Дон Диего, – поправил любовник Марии, – дон Диего де Муэна, и именно туда ты нас и проводишь, но это еще не все. Потом ты получишь назад своего верного слугу и вернешь герцогиню де Ригаско, которая вынуждена путешествовать с нами, в столицу. Как ни печально, тебя за это наградят. Впрочем, меня это уже не касается…

– Вдова де Ригаско?! – Страх на омерзительном круглом лице в мгновение ока сменился удивлением и восторгом. – Сеньора?!

– Я здесь не по своей воле, – быстро сказала Инес, – как и вы, сеньор.

Камоса молчал, он был красен, как гранат. Теперь мерзавец в узел завяжется, лишь бы довести гостей до Муэны и вернуться с добычей, за которую королева и дворянства не пожалеет. Теперь они связаны, Инес де Ригаско и добрый мундиалит Камоса, непредвзятый свидетель того, что вдова Льва Альконьи – заложница и жертва.

– Сеньора, – Диего де Муэна галантно подал «жертве» руку, – теперь вы знаете, что вас ждет, и можете отдыхать. Я вас провожу.

Инес поднялась, в последний момент догадавшись отдернуть руку, и гордо вышла первой. Они миновали длинный коридор, по которому бродил Пепе, и выбрались во дворик, куда более скромный, чем в особняке Хенильи, но вода бежала и здесь.

– Уф, – мотнул головой Диего, – ну и перетрусил же я, когда вы остались. Пойми этот подонок, что вы на нашей стороне, вам было бы не вернуться…

– Я слишком устала, – невпопад ответила Инес. Все обойдется, она вернется в Доньидо, а когда улягутся слухи, уедет в Ригаско. Хватит с нее столицы, двора, чужой любви и собственной глупости. – Вы хорошо придумали с этим негодяем. Теперь он вас не предаст.

– Это не я придумал, – улыбнулся Диего, – а ваш брат. Я делать из грязи хлеб, а из крыс – голубков не умею.

5

Глаза Фарагуандо сияли неистовым светом, словно у апостола Павла с фрески в дворцовом храме. Коломбо взмахнул крыльями и горделиво перепорхнул к потеснившимся собратьям. Торрихос неподвижно застыл в кресле, Пленилунья тоже молчал, вперив взгляд в белокрылых птиц – не двух, трех! Решившись на подлог, кардинал почти подписал себе приговор, главе Протекты осталось пережить падение соперника и не упасть при этом самому. Что оставалось брату Хуану, лучше было не думать. Конечно, Фарагуандо всего лишь королевский духовник, а импарсиалы держат ответ только перед Рэмой, но лгать «святому Мартину» опасней, чем самой Хуане. Для ее величества слово духовника равносильно слову Господа, а его святейшество прислушается к владычице сильнейшего из мундиалитских королевств. Из страха перед сожравшей Лоасс ересью и оскалом Ротбартов.

– Молчание брата Хуана понятно, – пророкотал Фарагуандо, – хоть и недопустимо. Нет оправданья тому, кто покрывает омерзительное преступление. Более виновен лишь скрывший чудо или же знамение Божие. Брат Хуан сегодня же начнет искупать содеянное, но сперва закончим с собравшим нас делом. Все вы, здесь присутствующие, знаете лишь часть правды, и двое из вас скрывают свое знание, но сколь тщетны эти усилия перед лицом Господа.

«Часть правды»… Хайме знал все, это Коломбо что-то проглядел, и не «что-то», а случившееся в доме. Голубь мог заметить их с де Гуальдо над трупом Гомеса, подслушать разговоры у фонтана, проследить за уходящими, но тайну Хенильи фидусьяр не знал и смерти Арбусто не видел, а покойник не был дураком. Из доклада Гомеса он понял все или почти все. О том, что истину можно установить через фидусьяра, капитан, к своему несчастью, не знал. А брат Хуан, опять-таки к своему несчастью, не знал, что фидусьяр может следить за спутником не только с его плеча.

– Моя вина. – Хайме стремительно опустился на колени, но не рассчитал, вернее, не учел старую рану, бессонную ночь и яд. Окно с голубями подернулось рябью, и рябь эта понеслась по кругу, словно Хайме оказался на ярмарочной карусели, все кружилось глухо урчащим мутным колесом, и только взгляд лысеющего апостола продолжал буравить душу. – Моя вина! – Суадит более чем прав, с такой головой не выдержать не то что допроса с пристрастием – долгого разговора. – Я хотел скрыть чужой грех… Он пятнал… честь… Онсии…

– Брату Хуану нужен врач! – Пленилунья. Тоже хочет скрыть грех, правда, другой, вот и тянет время, а Торрихос молчит… Он ничего не знал. Он и вправду ничего не знал! Господи, неужели эта тварь теперь говорит только со святыми?

– Святой отец, я могу… Я здоров и должен понести наказание.

– Ты его понесешь! – пообещал Фарагуандо. – Но Господь не для того исцелил тебя, чтобы ты наносил себе вред, изнуряя свое тело. Ты предназначен для иного. Поднимись и сядь.

Подняться было еще трудней, чем упасть, но Хайме это как-то удалось. Альгвазил принес воды, врач-мундиалит, словно карауливший за дверью, вцепился в руку.

– Ты угоден Господу, – струной прозвучало в мозгу, – и Он послал ангела, чтобы исцелить тебя и открыть тебе истину, но ты убоялся людского недоверия и скрыл услышанное.

Ангел, открывший истину… Суадит, пообещавший легкую смерть? Если б Хайме стоял, он бы свалился еще раз. Импарсиал покосился на окно – Коломбо, раздуваясь от гордости, восседал между голубем Торрихоса и чужаком. Если это был бред, то на удивление четкий, хотя альконийский холм Хайме тоже видел как наяву.

– Святой отец, – врач, как и Санчес, смотрел только на великого Фарагуандо, – я подозреваю худшее… Необходимы срочные меры…

– Ангел Господень уже исцелил меня, – прервал лекарское блеянье Хайме. Если происходящее не сон, Фарагуандо ответит. Неважно что, главное, будет ясно, на каком они свете. И Торрихос что-то да поймет.

– Ты признаешь, что по малодушию скрыл случившееся с тобой и отрекся, как отрекался Петр?

– Моя вина, – пробормотал Хайме, с трудом разбирая собственный голос.

– Ему можно говорить? – забеспокоился Пленилунья.

– Весьма нежелательно.

– Капитан Арбусто, – холодно прозвенело в голове, – был «новым христианином», тайно отправлявшим суадитские обряды. Исполненный гордыни и злобы, он проник в Закрытый трибунал, чтобы вредить Мундиалитской церкви. Подстрекаемый суадитами, синаитами и хаммерианами, он убил великого Хенилью и в насмешку над ним развратил его вдову.