Возвращение астровитянки [= Полёт за сингулярность ] - читать онлайн книгу. Автор: Ник. Горькавый cтр.№ 17

— Душ.

Сын мгновенно отреагировал:

— Бутерброд!

— Почему?

— Горячую воду на себя намазываешь!

— Окно.

— Носорог!

— Почему?

Майкл ответил стихами:

Рама окна

Украсит сполна

Любого

Носорога!

— Слабовата рифма, — хмыкнул Джерри.

— Зато от души! — парировал Майкл и с гиканьем умчался в одному ему известные пампасы.

Сюзан спросила мать:

— Мама, почему мне нравится музыка?

— Непростой вопрос. Я думаю, что у каждого из нас внутри есть колокольчик. Или камертон. Если музыка его трогает — то он звучит в ответ.

— А если музыка человеку совсем не нравится? Колокольчика нет?

— Думаю, есть, но забросан всякой чепухой. Или замёрз.

— Надо просто дать людям послушать живую скрипку — тогда любой оттает.

Увлечение музыкой у Сюзан началось с того, что Никки пригласила в замок юного музыканта, победителя городского конкурса скрипачей. Спокойный вежливый мальчик пришёл со скрипкой Страдивари и с папкой старых нот.

— Я сыграю несколько вещей Вивальди и Паганини, — сказал он тихим голосом.

И скрипка зазвучала, незаметно перейдя границу тишины и мелодии. Сюзанна заворожённо слушала музыку и следила за движениями смычка и скрипача. Локоть вниз — и скрипка стряхивает тонкие звуки. Локоть выше — скрипка звучит во весь голос. Локоть вверх — скрипка переходит в басы.

Играла скрипка, звучали руки.

Окончание грифа скрипки было самой красивой застывшей нотой.

Изящный инструмент прирос к музыканту как новая певучая часть организма. Девочка расширенными глазами видела, как левая рука музыканта оставляла скрипичный гриф и тянулась перевернуть пожелтевшую страницу нот. А скрипка послушно оставалась висеть в воздухе, упираясь лишь в подбородок, и даже продолжала тоненько петь смычку, зажатому в правой руке.

Когда концерт закончился, раздались аплодисменты.

Музыкант с достоинством поклонился.

— У вас очень музыкальный локоть, маэстро! — сказала Сюзан.

Юный скрипач склонил голову ещё раз. На его скрипичной скуле виднелась мозоль.

— Можно потрогать вашу скрипку?

Сюзан не только потрогала, но даже понюхала инструмент.

— Почему вы не играете на компьютере?

— Моей скрипке несколько сот лет, её звучание невозможно повторить на компьютере. Это называется феномен Страдивари. Никто не понимает — почему.

— Я знаю — почему: за много лет музыка впиталась в дерево скрипки, поэтому она так красиво и звучит.

— Это одно из лучших объяснений феномена Страдивари, какие я слышал, принцесса.

Попрощавшись с музыкантом и уже уходя из комнаты, Сюзан вдруг остановилась у дверей, вопросительно посмотрела на скрипача.

Он понял, задумался и поднёс смычок к струнам. Родился быстрый звук, который звенел, летел и жужжал.

Девочка протянула руку и схватила.

— Спасибо за шмеля, маэстро. Он не кусается?

— Принцесса, музыка жалит лишь мёдом.

Джерри разыскивал Майкла. Наконец нашёл на кухне. Тот сидел за столом перед двумя тарелками — с малиной и голубикой. Мальчик задумчиво нахлобучивал красную малину на чёрно-синий шарик голубики, отчего малиновая шапка разлезалась и между пальцев выглядывало лицо строгого судьи в старомодном парике. Майкл съедал голову судьи и тянулся за другой ягодой.

— Что ты делаешь?

— Малиновые кости жую…

Джерри выложил перед Майклом несколько разнообразных кубиков: тут был крупный пластиковый куб, металлический куб поменьше, ещё более маленький чёрный — каменный? — кубик, и ещё несколько других, вплоть до самого крошечного, еле заметного — золотого.

— Что это? — спросил Майкл.

— Помнишь, мы с тобой обсуждали — из чего состоит твой лэптоп?

— Ага, и ты сказал, что потом поговорим.

— Это «потом» настало: я получил нужные мне кубики.

— Что это?

— Те самые материалы, из которых состоит твой лэптоп.

Джерри показал налево, где лежали кубики кремния, железа, меди, пластика, а потом направо — на лэптоп Майкла.

— Больше ничего в твоём компьютере нет: лишь вот эти вещества, которые сплавили, по моей просьбе, в кубики.

— А куда делась информация? Исчезла?

— О какой информации ты говоришь?

— Ну, мои игры, музыка, книжки.

— Это всё исчезло. Но пропало не только содержимое памяти. Представь себе новенький лэптоп с чистыми информационными кристаллами. Теперь посмотрим на эти кубики. Что нужно для того, чтобы эти кубики превратились в лэптоп?

— Ну… эти кубики надо превратить в проводки, схемы и надо знать, как соединить их вместе…

— Молодец! ЗНАТЬ — это самое главное. Знание — это то, что превращает примитивные кубики в эту чудесную машину. Тысячи лет и гигантские усилия понадобились человечеству, чтобы узнать — как извлечь из земли и нефти необходимое железо, медь, кремний и органические полимеры и как составить из них эту умную машину, которая может говорить, думать и является нашим верным помощником и даже другом.

Майкл перебирал кубики, и его глаза горели. Знание представилось ему в совсем ином свете. Что там волшебная палочка — разве с её помощью можно сделать такое чудесное преобразование немых глупых кубиков в его сверхумный компьютер!

Отец сказал:

— Знание важно не только для компьютеров или космических кораблей. Что ты ел на завтрак?

— Я пил кофе и ел хлеб с ветчиной и сыром.

Майкл облизнулся и отложил кубики:

— А ты знаешь, сколько знания вложено в такую простую вещь, как бутерброд с маслом, ветчиной и сыром?

Видя недоуменный взгляд сына, он стал рассказывать:

— Хлеб — вершина огромной технологической пирамиды. Древние люди собирали дикий ячмень и пшеницу. Потом они научились сажать зёрна на возделанных полях и сохранять урожай зимой в специальных хранилищах.

Обработка почвы стала одной из труднейших задач, которая стояла перед человечеством, — для её решения пришлось одомашнить крупных животных, добыть металл, придумать и выковать плуг, изобрести удобную упряжь.

Тысячи лет селекции и генетических экспериментов понадобились, чтобы вырастить современную пшеницу, из которой делается наш хлеб.

Изготовление муки — тоже сложный процесс. Раньше зерно толкли пестом в каменных или железных ступах. Это был очень тяжёлый труд. Поэтому человек изобрёл водяные, ветряные и электрические мельницы, в которых массивные каменные или металлические жернова размалывали твёрдые зёрна в мелкую муку.