– Нет, конечно. Иногда она и на второй
поднимается. Только Майоровой главное – время провести. Классно получается!
Продавщицы носятся, с полок все сметается, уезжает Евгения на трех джипах: сама
в первом, во втором охрана, в третьем пакеты да коробки.
– Да уж, – хихикнула я, – мечта
поэта.
– Подожди, – скривилась Аня, –
сейчас продолжение будет. Через два дня шмотки назад возвращаются. Они Женьке
либо не нужны оказались, либо не подошли, плохо сидят… И так по два-три раза в
месяц.
– Но почему Софья разрешает ей подобное?
Взяла – потом вернула…
Аня расхохоталась.
– Ты не поняла. Евгения тряпки не сдает
назад, а просто возвращает. Ей деньги не нужны, говорит: «Забирайте лабуду,
деньте куда-нибудь, нищим, что ли, отдайте».
– Ничего себе!
– Каждый сходит с ума по-своему.
– И вы их опять продаете?
– Нет, права не имеем, – пояснила
Аня, – возврат-то не оформлен. Софка этими шмотками девок награждает. Ну,
типа, ступай в подвал, возьми с полки пиджак. Но всегда предупреждает: одну
вещь бери. А нам сегодня повезло по полной, нам все отдали. Сейчас такой
шмотинг получим!
Глава 11
Когда я увидела, какое количество одежды висит
на длинном кронштейне, у меня отвисла челюсть.
– Это можно взять просто так? –
вылетел изо рта вопрос.
– Ага, – кивнула Аня.
– Бери, бери, – подтвердила полная
тетка в темно-красном халате. – Софья Николаевна звонила, предупредила.
Сказала: «Маргарита, пусть уносят, сколько захотят».
– Ну, пожалуй, вот это нам не
надо, – заржала Аня, взяв в руки вешалку с ядовито-зелеными штанами из
плотной кожи. – Тебе такое подходит?
– Нет, – помотала я головой.
– Иди с правого конца, а я с
левого, – деловито предложила Аня.
– Вдруг возьму что-то крайне тебе необходимое? –
засомневалась я.
– Уж не подеремся, – улыбнулась
швея. – Вау, какой топик, Алиска описается от радости!
– Ройтесь, ройтесь, – закивала
Маргарита, – там, на тумбе, пустые пакеты, в них, что отберете,
складывайте. Вот только кролика ТАКОГО РАЗМЕРА нет.
– Ушел? – констатировала Аня.
– Веревкиной дали. Кроль ТАКОГО РАЗМЕРА
лишь для нее.
– Вы о чем говорите? –
залюбопытствовала я.
Аня и Маргарита засмеялись хором.
– У нас работала Катя, – пояснила
швея, – хорошая девочка, но дура. Уж сколько мы ей объясняли, как с
клиентами разговаривать, бесполезно. Один раз пришла в «Лам» мадам Григорьева…
Еще увидишь ее, жуткая особа! Ей постоянно кажется: кругом обман, каждый надуть
норовит. Наденет кофточку и заведет: «Она из хлопка? А где это сказано? На
ярлычке написано? Вы уверены? Почему тогда материал не мнется?» До обморока
доводит! Возьмет, например, выдернет нитки, подожжет и злится: «Вот, на конце
шарик оплавился, значит, синтетика. Вам лишь бы набрехать…» Джинсы спичкой
проверяет: поплюет на нее и штаны потрет. Если окрасится в синий цвет, снова
скандал: «Фальшивые! Самострок! Я на вас в антимонопольный комитет заявление
подам!» Поэтому Григорьеву никому обслуживать неохота. Понимаешь?
Я закивала. Встречаются порой крайне
скандальные люди. Мне их жаль. Скорей всего у таких личностей несчастливая
семейная жизнь и полный крах на службе. Иначе почему они вечно пытаются
«построить» работников сферы бытового обслуживания или незнакомых прохожих?
Женщина, у которой есть любящий муж, дети и
интересная работа, не станет свариться с продавщицей из-за качества блузки.
Если вещь не подходит, она ее просто отложит в сторону и возьмет другую.
Встречали иногда на улицах пожилых людей, которые орут на подростков, или
теток, нарочно толкающих всех сумками на колесах? Никогда не надо ввязываться в
скандал с ними, просто пожалейте несчастных. Им очень плохо. Эти никому не
нужные неудачники вышли из квартиры, чтобы поскандалить с окружающими, их
истеричная злоба на самом деле завуалированный крик о помощи.
– Так вот решила однажды мадам Григорьева
приобрести шубу, – мирно продолжала Аня. – А в тот год весь народ
помешался на крашеном кролике. Ну, в моду он по неясной причине вошел, все в
манто из кроля вырядились, норки и шиншиллы в гардероб подальше запихнули. Мы
пальтишки из кроличьего меха на самое видное место вывесили, в центре зала.
Схватила Григорьева манто с кронштейна и давай Катьке, которая капризницу
обслуживала, душу мотать: «Краска экологичная? Подкладка шелковая? Настоящий
мех? Не синтетика? Очень странно шуршит. Швы хорошо обработали?» И так два
часа. Словно не тужурку берет, которая к концу сезона развалится, а дом на всю
жизнь приобретает. Катюша терпеливо отвечала, объясняла, показывала, щеткой
кроля прочесывала, а Григорьева считала, сколько волосков в щетине осталось. В
конце концов Катя притомилась и выпала в осадок, стоит, улыбается на автомате.
Да, самое интересное забыла сказать! Григорьева на слонопотама похожа,
шестьдесят восьмой размер у нее. Ну просто нереальных габаритов баба, за три
дня не обежать! Значит, примеряет она кроличью шубейку, и так повернется перед
зеркалом, и этак, все уже выяснила, ощупала, на зуб попробовала. Вдруг замирает
и у Катюхи с гневом спрашивает: «Минуточку, девушка, это манто, похоже, сшито
из кусочков!» Катя вынырнула из нирваны и произнесла фразу, которая стала в
бутике крылатой: «Где же вы видели кролика ТАКОГО РАЗМЕРА, чтобы из одной
шкурки на вас полушубок сшить?»
– И как Григорьева отреагировала? –
поинтересовалась я.
Аня пожала плечами.
– Разоралась, конечно, Катю уволили. А у
нас теперь все, что больше шестидесятого, называется «кролик ТАКОГО РАЗМЕРА».
Ты почему водолазку не берешь?
– Она желтая, – пояснила я, –
никому из наших не пойдет.
– Прихвачу себе, – деловито заявила
Аня, – в школу отнесу, училке по немецкому.
Увлекательное перебирание вещей длилось больше
часа, и в результате я стала обладательницей нескольких туго набитых пакетов.
– Ну, до завтра, – кивнула
Аня. – Дорогу на улицу найдешь?
– Меня Шульгина просила зайти. Куда ехать
надо? – спросила я, подходя к лифту.
– На второй, – пояснила Аня, –
четвертая дверь слева.
Ирина встретила меня нетерпеливым вопросом:
– Ну что?