Креольская честь - читать онлайн книгу. Автор: Кэт Мартин cтр.№ 12

Франсуа побагровел.

— Тебе-то легко говорить. У тебя и титул, и земли. А если я что-нибудь и имею, то только благодаря твоему великодушию.

Николь расставляла фужеры для воды, но все же заметила, как дернулась щека Алекса.

— Усадьба Бель-Шен принадлежала целиком тебе, Франсуа. Я остался бы во Франции, если бы ты здесь успешно справлялся с делами. Но ты поставил под угрозу само ее существование.

— Ты же знаешь, что была депрессия, Великая паника.

Мне еще повезло, что дело не дошло до полного разорения.

— Повезло? — насмешливо повторил Алекс. — Да, верно, времена были тяжелые. Но благосостояние такой плантации, как Бель-Шен, зависит отнюдь не от везения, а от упорного труда. А этого ты, братец, не любишь.

Франсуа отодвинул свой стул и встал, швырнув салфетку на стол.

— Я не позволю, чтобы ты так разговаривал со мной.

Возвращаюсь обратно в город.

Он направился к двери, но остановился, услышав, как Алекс произнес с сожалением:

— Почему мы все время ссоримся, Франсуа? Ведь мы раньше уживались с тобой вполне мирно.

Его брат ничего не ответил.

— Что было, то прошло, — добавил Алекс. — Сейчас самое главное — Бель-Шен. Ты мог бы мне помочь в управлении плантацией.

— Ты же хорошо знаешь, что я не гожусь для этого. Не сомневаюсь, что ты что-нибудь придумаешь. Всегда придумываешь. А я пока снял апартаменты в гостинице «Сент-Луис».

Это я и приехал тебе сказать. Если я тебе понадоблюсь, в чем сильно сомневаюсь, ты знаешь, где меня найти. — И, не оглядываясь, он вышел из столовой. Через несколько минут парадная дверь громко хлопнула.

Алекс отодвинул тарелку с нетронутой едой и откинулся на спинку стула. Николь продолжала стоять на своем посту возле двери.

— А, малышка, — сказал он по-французски, предполагая, что она все равно ничего не поймет. — Ну, почему жизнь такая сложная штука? — У него никогда не было столь удрученно-расстроенного вида.

— Вам следует поесть, месье, — сказала она по-английски, придвигая тарелку к нему. Под политой вином нежной курятиной еще дымилась гора тыквенной каши с маслом.

Ее забота рассмешила его.

— Посиди со мной минутку, — сказал он, удивив этой просьбой не только ее, но и самого себя.

— У меня тут дела… я должна…

— И у меня тоже дела, cherie [4] , у меня тоже.

Она присела, начиная понимать, почему он привлекает к себе такое внимание. На нем лежат тяжелые обязанности, и не с кем их разделить. Он похож на одинокий остров.

— Вам, должно быть, приходится трудно, — посочувствовала Ники. — Надо заботиться о стольких людях, а помочь некому.

Он посмотрел на нее каким-то странным взглядом.

«Может быть, она поняла то, что он сказал по-французски? Да нет, навряд ли».

— Все было просто, когда мы занимались делами втроем: мой отец, Франсуа и я. Но теперь все изменилось.

— А где была ваша мать? — спросила Ники.

Он пожал своими могучими плечами:

— Мы с ней редко виделись. Нас воспитал отец. Мы были очень близки, все трое. — Его тело заметно расслабилось. Он ткнул вилкой в золотисто-розовый крабовый салат, затем взялся за курицу.

— Ты не голодна? Если хочешь, я могу попросить, чтобы тебе принесли поесть.

Ники улыбнулась. Много ли на свете таких богатых людей, как Александр дю Вильер, которые могут пригласить служанку поужинать вместе с ними?

— Я уже поужинала. Вы начали рассказывать о своей матери…

— Моя мать и отец никогда не были Особенно близки.

Отец хотел иметь наследников, важнее всего для него были дети. Мать редко бывала с нами вместе. Это был брак, устроенный по сговору родителей. Он был выгоден для обеих сторон, так как каждая извлекала для себя максимальную свободу.

— Так, по-видимому, принято среди аристократии. — Произнося эти слова, она подумала: «Какой ужас, неужели это и есть семейная жизнь?»

— Значит, ты знаешь об этом? — Я не так уж глупа.

— Отнюдь нет, — насмешливо подтвердил он. — Но я не очень дорожу титулами. И предпочитаю считать себя американцем. А в Америке нет герцогов.

Ей понравилось, что он так думает. Это придавало ему человечность, делало не таким уж недостижимым.

— По крайней мере вы можете жениться на той, кого любите.

— Любовь! — фыркнул Алекс. — Я в нее не верю. Мужчина берет себе жену ради выгоды, которую этот брак принесет обеим семьям, и еще ради того, чтобы иметь наследников.

— Вы отвергаете чувства? Неужели вы могли бы жениться на женщине, совершенно дам безразличной?

Алекс тихо рассмеялся.

— Похоже, ты очень разочарована. Есть другие возможности… для удовлетворения… своих чувственных потребностей.

И брачное ложе не единственное место для этого.

— Вы думаете, что достаточно иметь любовницу? — не раздумывая, выпалила она.

Алекс усмехнулся, вновь показывая свои ямочки.

— Ты продолжаешь меня изумлять.

— Я невольно слышу, что говорят между собой служанки, к тому же, если вы помните, я была у нее в доме.

— Дом принадлежит мне. И Лизетт будет там жить до тех пор, пока это меня устраивает. Когда мы расстанемся, я подыщу ей маленький домик в сельской местности или в другом городе — как она захочет.

— Господи, вы говорите таким тоном, как будто подбираете загон для лошади. Мой отец боготворил мою мать. Точно так же относилась и она к нему. — Вспомнив о родителях, она почувствовала, как к горлу подступил комок.

Алекс отхлебнул вина.

— Может быть, это только тебе казалось. Я верю только тому, в чем сам могу убедиться.

— А Лизетт знает, как вы к ней относитесь?

— Лизетт — женщина практичная. Она делает только то, что ей выгодно.

Ники изумленно уставилась на него.

— Неужели такое вас устраивает, любовница, которая встречается с вами только ради денег, и жена, которая не питает к вам никакой любви? — Она отодвинула стул и встала. — Хотя я и моложе вас, но в каких-то отношениях, безусловно, мудрее. — И, расправив плечи, направилась к двери.

«Кажется, я рассердила его», — мелькнуло у нее в голове.

Но, закрыв за собой дверь, она услышала громовой хохот.

Когда, управившись с посудой, она пошла наверх, в свою мансарду, она пыталась и все никак не могла понять: как мужчина может отрицать любовь? Наверняка на этом свете есть женщина, способная показать Алексу, какова она, настоящая любовь. Впервые она начала подумывать, не сказать ли ей Алексу всю правду о себе.