Но…
– А где, – проскрежетал Дэйв, – мы будем с тобой спать?
Алекс неопределенно махнула рукой в сторону других спален.
– Все устроилось вполне хорошо, – торопливо принялась объяснять она. – Я заказала две новые кровати, и их уже доставили. Одна – в комнату Сэма, другая – в комнату Кейт. Твоя мама может спать в комнате Кейт. – Мать Дэйва всегда ночевала у них на Рождество, она любила присутствовать при том, как дети распаковывают рождественские подарки. – Я буду спать в комнате Джеми, а ты – в комнате Сэма. Это всего на две ночи, Дэйв! – Она пыталась обратиться к его разуму, чувствуя, что он готов взорваться. – Ты знаешь, что мы не можем поместить близнецов вместе, они тогда вообще не уснут! Дети очень возбуждаются от этого. Они…
– Проклятье! – все-таки взорвался он. – В чем дело, Алекс? Почему я, черт возьми, должен уступать свою кровать твоим родителям? Почему они не могут спать в других комнатах? Или ты сделала это, чтобы еще раз уколоть меня? Если так, то я тебя предупреждаю: с меня достаточно!
Алекс рассвирепела от такой несправедливости.
– С каких это пор мои родители стали для тебя обузой? Ты видишь их раз в год! Прояви к ним уважение, ради Бога! Им предстоит завтра долгий путь, они не будут нигде останавливаться по дороге. И потом, они уже в солидном возрасте. Они не будут чувствовать себя удобно, если им придется спать в комнатах близнецов!
– Не могу поверить, что ты действительно сделала это! – отрезал Дэйв, слишком разъяренный для того, чтобы вслушиваться в то, что она говорила. – Я возвращаюсь домой после кошмарной недели в Хаддерсфилде, – воскликнул он с таким пафосом, как будто Хаддерсфилд был на краю света, – в предвкушении мирного Рождества в своем собственном доме! И узнаю, что вышвырнут из своей спальни мстительной женой, которая находит любые способы, чтобы… – Он остановился и сердито взъерошил волосы. Потом продолжил, сменив курс: – Все это не было бы так ужасно, если бы этот чертов дом был достаточно велик. Но из-за того, что ты отказываешься переезжать, я должен жертвовать своими удобствами! Чертов миллионер живет в убогом домишке с тремя надоедливыми отпрысками и женой, которая…
Внезапно он замолчал и наконец посмотрел на побледневшую Алекс.
– Проклятье, – вздохнул он. – Проклятье, проклятье, проклятье…
– П-почему бы тебе не поехать к Линде, в таком случае? – предложила она с дрожью в голосе. – М-может быть, там тебе будет лучше!
Повернувшись, она выбежала из комнаты, не желая слушать, что еще он может сказать. Он считает ее мстительной! Он считает их дом убогим! А его дети – эти милые малыши, которые так его любят, оказывается, его раздражают.
Алекс бросилась на кухню и с грохотом принялась мыть тарелки. Она могла бы загрузить их в посудомоечную машину, но не стала делать этого: ей надо было дать выход эмоциям.
Руки Дэйва протянулись с двух сторон, поймав ее в ловушку у кухонной раковины, теплые губы коснулись ее затылка.
– Прости, – проговорил он. – Я вовсе не имел в виду того, что сказал.
Она фыркнула, продолжая яростно тереть тарелку.
– Тогда почему ты это сказал?
– Потому что… – Он не закончил фразу, предпочитая прильнуть губами к ее шее.
– Потому – что? – Она выгнула плечо, чтобы как-то остановить его.
– Потому что я был разочарован, – заявил он. – Потому что всю неделю я не мог ни о чем думать, кроме как об этой чертовой кровати, с тобой в ней. Потому что я забыл об этих проблемах с твоими родителями. Потому что, – он тяжело вздохнул, – я не хочу спать в комнате Сэма. Я хочу спать с тобой. Я хочу проснуться рождественским утром и увидеть на подушке рядом со мной твое лицо. Потому что… Есть еще тысяча этих проклятых «потому что». Но в конце концов они сложились в одно. Я вышел из себя, потому что ты отняла у меня единственное место, где я чувствовал близость к тебе. Мне нужна эта кровать, Алекс.
С неожиданным рыданием она уронила тарелку обратно в раковину и, повернувшись, спрятала лицо на его груди так же, как когда-то, когда искала – и всегда находила – утешение.
– О, Дэйв, – прошептала она, давая выход слезам, – я так несчастна!
– Знаю, – вздохнул он, прижимая ее к себе и нежно поглаживая по спине.
Наконец, всхлипнув последний раз, она затихла. Дэйв взял ее за подбородок и заглянул ей в лицо. Она безропотно подчинилась.
– Моя мать убьет меня, если увидит тебя в таком виде, – сокрушенно сказал он. – Один взгляд на твое лицо – и она обвинит во всем меня, даже не выслушав.
Алекс невольно улыбнулась: во всех спорах Дженни неизменно принимала сторону Алекс независимо от того, была та права или нет.
– Прощаешь меня? – спросил Дэйв, нежно отодвигая светлый растрепанный завиток от ее мокрой щеки. – Давай заключим мир, Алекс, – торопил он. – Пусть это Рождество будет добрым. Черт, я даже готов уступить эту проклятую кровать твоим родителям, если это сделает тебя счастливой!
– Кто сказал, что это сделает меня счастливой? – возразила она, залезая в карман его брюк за носовым платком. Ее рука в поисках платка скользнула вниз вдоль его бедра, и Алекс почувствовала, как он вздрогнул от легкого прикосновения ее пальцев.
– Ах ты, дерзкая плутовка! – воскликнул Дэйв. Эта позабавившая его случайность напомнила ему о прежней проказнице Алекс, которую, как ему казалось, он потерял навсегда. – Мир, Алекс, – взмолился он. – Пожалуйста!
– Ты назвал детей надоедливыми отпрысками! – сурово напомнила она.
– Неужели я такое сказал? – очень правдоподобно ужаснулся он.
– И не только!
– Не понимаю, как это ты не запустила в меня чем-нибудь, – сокрушенно пробормотал он. – Ну прости меня, и заключим мир?
Алекс обдумывала это предложение, наслаждаясь тем, что пальцы Дэйва нежно ласкали ее лицо и шею.
– Ты действительно миллионер? – с любопытством спросила она.
– А что, я и это сказал? – Он поднял брови. – Я, должно быть, на время потерял рассудок.
– И все-таки? – настаивала Алекс.
– Если я скажу «да», это добавит мне немножко уважения? – с иронией поинтересовался он.
– Возможно.
– Тогда да, – кивнул он. – Ты видишь перед собой миллионера. С несколькими миллионами. Я добавил это только для того, чтобы повысить свой рейтинг, как ты понимаешь.
Это было сказано легко и небрежно, почти шутя, но тем не менее задело что-то в глубине души Алекс. Она знала, что это было правдой, что ее муж действительно очень богат, но никогда не осознавала этого. Для нее он был просто Дэйв – мужчина, которого она любила.
– Мир? – спросил он, наклоняясь и нежно касаясь губами уголка ее рта.
– Да, – пробормотала она, закрыв от удовольствия глаза.
Дэйв поднял голову.