Кости Авалона - читать онлайн книгу. Автор: Фил Рикман cтр.№ 114

Почти неделя прошла с тех пор, когда Нел начала говорить, не испытывая при этом боли. Она объясняла ее только жжением и рубцами, оставшимися на ее шее, несмотря на бальзамы и мази, которыми смазывала их Джоан Тирр. Однако я подозревал и другую причину. Мне кажется, Нел не желала говорить до тех пор, пока не поймет все до конца.

Она сидела рядом со мной в синем платье и старенькой муслиновой шали, намотанной вокруг шеи от прохладного ветра. Я не прикасался к ней. Внизу виднелась верхушка креста над могилой Кейт Борроу, а впереди лежало аббатство, похожее на осколки разбитой короны.

— Ты уверен, что не видел его? — спросила Нел. — Он несколько мгновений стоял рядом с тобой.

Я покачал головой. Думаю, она имела в виду аббата. Ковдрей сказал мне, будто в ту ночь на вершине дьявольского холма видели больше людей, чем их спустилось потом вниз.

— Я заметил одного феникса, созданного пламенем факелов, — ответил я. — Я скучный книжник, лишенный дара видений.

Из горла Нел вырвался смех, что, должно быть, причинило ей боль.

И я до сих пор не мог разобраться, что было реальностью, а что — только сном или воспаленным воображением человека, который больше суток не ел и не спал. О своей встрече с Нострадамусом я никому не рассказывал. Старик исчез к тому времени, когда люди Кэрью ворвались в Медвел, найдя только статуи святых и дарохранительницу в подвальной часовне.

Слабые доказательства для обвинения самого Файка, заявил Кэрью, хотя Дадли подозревал, что Файку было слишком многое известно о Кэрью, чтобы предстать перед судом. Однако пребывать в должности мирового судьи, ему, вероятно, оставалось недолго.

Похороны Стефана Файка прошли без церемоний. «Поднять нож на королевского шталмейстера? — с тоской заявлял Кэрью. — У меня не было другого выбора».

Я не мог не задуматься о мотивах, побудивших Эдмунда Файка выдать своего злонравного сына за монаха. Помышлял ли он на самом деле, когда при королеве Марии в Англии снова восторжествовал католицизм и появилась надежда на возрождение аббатства, поставить его под контроль Стефана? Безрассудство. Хотя в те времена многие епископы и аббаты стояли намного ближе к дьяволу…

Вернулся ли брат Михаил во Францию в компании старого друга Мэтью Борроу? Если бы понадобились доказательства виновности Мишеля де Нострадама в организации легендарного заговора, я не смог бы представить ничего белее существенного, чем его дружба с Борроу.

Что за человек был этот Борроу? Почему ни его жена, ни его дочь, даже в тени виселицы, не осмелились выступить против него?

На неделе после отъезда Дадли я побывал на похоронах Бенлоу и перезахоронении всех костей из его подвала на лугу за церковью Иоанна Крестителя, потом еще раз навестил миссис Кадвалад. Теперь, когда Борроу исчез из города, а положение Файка оказалось под вопросом, открывалось все больше и больше правды.

Монгер припомнил, что в начале тридцатых годов, незадолго до объявления короля главой церкви, некто предложил аббату переправить богатства монастыря во Францию, где католическая церковь заботилась бы о них должным образом. Исходило ли предложение от Файка, монастырского казначея? Наверняка от него. Однако Ричард Уайтинг, англичанин по духу, был непреклонен — очевидно, верил, что черная рука Кромвеля никогда не замахнется на колыбель английского христианства. В самом деле, это случилось лишь лет пять спустя.

От миссис Кадвалад я узнал о первой встрече Кейт с человеком, которому суждено было стать ее мужем. Они познакомились, когда Мэтью Борроу явился в аббатство, чтобы проткнуть нарыв на шее настоятеля. Казалось, необразованная кухарка едва ли могла составить пару доктору. К тому же Кейт, неотразимая красавица, носила ребенка.

— Могла ли когда-либо женщина быть более благодарной мужчине? — объяснила миссис Кадвалад. — Клянусь, она отдала бы за него жизнь.

Что и случилось.

Мэтью Борроу, как мне представлялось, вполне сознавал, что его миссия может растянуться на многие годы. Ему требовалась чтобы отвадить от своего дома других девушек и их честолюбивых отцов. Постоянные отказы Борроу вызвали бы подозрения. Или, чего доброго, подумали бы, что он… Борроу нужна была женщина…

— Малообразованная, — рассказывала миссис Кадвалад. — Которая знала бы свое место. Никогда не ставила бы под сомнение его отлучки. Домашняя прислуга с обручальным кольцом.

Именно такой она и оставалась на протяжении многих лет. Но затем научилась читать. Должно быть, чтение и вызвало в ней перемену, но перемена эта происходила медленно, и прошло много времени, прежде чем Кейт стала представлять опасность для мужа и его тайной службы французам. Возможно, Кейт, став чаще помогать мужу в работе, вскоре начала понимать, что он не тот, за кого себя выдает? Быть может, когда Борроу уходил навещать больного, Кейт встречала того человека на другой день, к примеру, на рынке совершенно здоровым, и выяснялось, что он уже несколько месяцев не обращался к врачу. Она перестала быть той простой женщиной, которую Мэтью Борроу взял в жены. Так или иначе, Кейт раскусила его. С тех самых пор она была отмечена смертью.

Такова бесчеловечная мораль религиозного фанатика. Что значили для него две женские жизни в сравнении с возвращением целой страны в лоно единой и истинной Римской церкви?

Файк ненавидел ведьм, и порошок видений, должно быть, пришелся кстати. Готов поклясться своею библиотекой, что кража порошка из дома доктора, приведшая к смерти юноши в Сомертоне, была каким-то образом подстроена самим Борроу.

Ветер трепал листья тернового дерева, выросшего из посоха Иосифа Аримафейского. Воздух похолодел, словно напоминая предупреждение Бенлоу о том, что зима еще не закончилась.

— Меня с детства научили уважать отца за его таланты и ангельскую щедрость, — сказала Нел. — И не докучать ему своими детскими глупостями.

Она смотрела на город и говорила ровным, спокойным голосом, без страсти и горечи. Персефона, оставившая частицу своей души в мрачном царстве Аида. Я давно чувствовал, что в ней есть нечто такое, что лежало за пределами моего понимания, и как ученого, и как ученика, постигающего азы сокровенного.

— Мать никогда не говорила тебе, что ты не его дочь?

— Она никому не говорила об этом.

— Когда ты узнала?

— Не от матери. Узнала только после ее смерти.

— Когда миссис Кадвалад вернулась в Гластонбери?

— Только она знала об этом. Ей одной хотелось об этом знать.

Немного помолчав, Нел повернулась ко мне. В ее глазах я видел жгучую боль.

— Джон, после этого я только желала быть еще ближе к нему. Всегда гордилась тем, что я — дочь Мэтью Борроу, самого искусного лекаря Сомерсета. — Она снова взглянула на руины аббатства. — Однажды я найду его. Так много вопросов…

Мне оставалось надеяться, что этого не случится.