– Уважаемая Евлампия, – торжественно
заявил врач, – такое обследование не делают в аптеке. Томограф вещь
дорогая, стоит не одну тысячу долларов, не всякая больница в столице обладает
подобным оборудованием. То, что вам сделали в аптеке, не имеет никакого
отношения к томограмме. Это какая-то компьютерная программа. Их расплодилось
много. Из огромного разнообразия всяких средств лично мне более или менее
нормальной кажется диагностика по Вернеру.
– Как?
– По Вернеру, – пояснил
Лыков, – это фамилия такая, но не о ней сейчас речь. Ирина Петровна –
дура.
– Но она представилась
профессором, – возмутилась я.
– Точно, – кивнул Петр, – милейшая
дама защитила все возможные диссертации, только ума ей это не прибавило. Если
человек идиот, то он им останется, даже став трижды доктором наук. Я знаком с
Ириной двадцать лет, сейчас она в придачу к своим слабым умственным
способностям стала плохо видеть, путает очки и несет полнейшую чушь. Насколько
я помню, она никогда не была замужем, живет одна и вынуждена подрабатывать к
пенсии, поэтому и сидит при аптеке, пугает наивных людей своими «диагнозами».
– Так я не олигофрен?
Петр снова захохотал:
– Не похоже. Никакая томограмма не дает
представления об умственных способностях человека.
– А позвонок? Атлант, который перекроет
доступ крови в мозг? Я не умру?
– Чушь собачья, ладно, пошли, –
велел Петр.
– Куда? – испугалась я.
– Сделаем анализы, потом УЗИ.
Подталкиваемая крепкой рукой, я оказалась
сначала в лаборатории, а затем на кушетке, застеленной темно-зеленой простыней.
Толстая тетка принялась водить по моему голому животу чем-то похожим на утюг. Я
скосила глаза на стоящий в изголовье экран монитора, но ничего не поняла. По
нему носились пятна неопределенной формы.
– Петя, – неожиданно сказала
тетка, – глянь!
– Да, – протянул врач, – ну и
ну!
– Нехорошо.
– Просто отвратительно.
– Во народ, твердят ведь им постоянно:
проверяйтесь, проверяйтесь, – зазудела тетка, – и что? Теперь проток
перекрыт.
– Худо.
– И не говори.
Как бы вы себя чувствовали, лежа на моем
месте? Простыня моментально прилипла к моей спине.
– Что-то не так? – теряя сознание от
ужаса, поинтересовалась я.
– Все не так, – гаркнул Петр. –
Вы нормально ходите?
– В каком смысле?
– Боли при ходьбе есть?
– Н-нет.
– Странно. Должны быть.
– Небось отмерло все, – влезла
тетка, – некроз, последняя стадия.
– Чего? – пролепетала я.
– Всего, – мгновенно отреагировала
баба. – Вас тошнит?
– Н-нет.
– А должно!
В то же мгновение я ощутила резкий приступ
дурноты.
– Дайте скорей тазик, – вырвалось у
меня.
Тетка протянула эмалированный лоток.
– Вот, – удовлетворенно отметила
она, – и зачем доктора обманывать? Ясно же, что в подобной фазе никакая
пища не удержится! Ну народ, хотят, чтобы их вылечили, и соврать норовят. И
ведь, обрати внимание, Петя, она не одна такая, косяком вруны идут, прямо один
за другим!
– Народ тупой, – сердито подхватил
Лыков, – дотянут до последнего, когда медицина уже бессильна помочь, а
потом являются, думают, им таблетки пропишут и все пучком. Ан нет,
оперироваться пора.
– Господи, – пропищала я, – мне
совершенно не с руки сейчас на стол ложиться.
– А вам никто и не предлагает, –
хором ответили врачи и понимающе переглянулись.
Меня затрясло.
– Тремор, – сказал Петр, –
видишь, Соня, – тремор.
[11]
Я окаменела. Тремор? Это что? Название
болезни?
– Ступор, – подхватила Соня, –
дело труба.
– Мне не поможет даже оперативное
вмешательство? – пролепетала я.
Медики вновь переглянулись, затем Петр
неожиданно навесил на лицо сладкую улыбку и засюсюкал:
– С чего это мы так заволновались? С
какой стати занервничали? Вы одни пришли? Или с мужем?
– Я не замужем.
– Мама привезла?
– Мои родители умерли.
Повисло зловещее молчание.
– Давно скончались-то? – участливо
поинтересовалась Соня.
– Достаточно.
Доктора снова принялись корчить друг другу
рожи, они поднимали брови, кривили рты, потом Соня вздохнула:
– Да, генетика страшная вещь. Встречаются
такие семьи, обреченные на вымирание.
Я, было севшая на кушетку, упала на спину.
– Спокойно, милая Евлампия, – бодро
вещал Петр, – анализы пока не готовы, клиническая картина не ясна.
Я застонала:
– О-о-о!
– Где болит? – участливо спросил
Лыков.
– Везде.
– Правильно, – кивнул врач, –
состояние соответствует симптоматике. Болезнь протекает согласно описанию.
Можете ответить на некоторые вопросы?
– Д-да, – прозаикалась я, вновь
пытаясь сесть.
– Вы лучше лежите, – посоветовала
Соня, – берегите силы.
– Утром легко встаете? – начал Петр.
– Нет.
– Спать хочется?
– Да.
– Завтракаете нормально?
– Это как?
– Ну, предположим, творог со сметаной,
тарелка овсянки с вареньем, два яйца, стакан сока, хлеб и кофе.
Я икнула. Господи, мне столько за неделю не
слопать.
– Нет. Беру тостик, мажу «Виолой», и все.
– Почему так мало?
– Не хочется больше.
– Все верно, – влезла Соня, –
отсутствие аппетита.