Тайна одного портрета - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Джордж cтр.№ 20

– И сейчас на крыльях летит сюда, чтобы увидеть вас?

– Вовсе нет. Мне некогда принимать гостей. Но он скоро приедет, потому что я сказала ему об аукционе. Намекнула, что может найтись кое-что интересное для него. Надеюсь, вы не против.

– Деньги одного человека ничуть не хуже денег другого, – заверил ее Адам. В дверях он обернулся, глядя из-под полуопущенных век. – Я мчался сюда, чтобы пригласить вас где-нибудь пообедать, – сказал он с театральным вздохом. – Но при данных обстоятельствах вы мне, конечно, откажете.

– И что же это за обстоятельства? – спросила она.

– Возвращение возлюбленного.

– Это слово не подходит для Джереми. И его возвращение никак не влияет на то, как я провожу свой досуг…

– Тогда я заеду за вами в восемь.

Адам улыбнулся ей улыбкой, от которой осветилась вся мрачная старая кухня. И бегом вернулся к машине.

– Сегодня я поработаю подольше, но вы можете закончить в обычное время, – сообщила Гэбриэл Уэйну.

Тот покачал головой.

– Эдди сегодня куда-то идет, а я останусь, пока ты не закончишь. Я обещал твоему отцу помочь тебе все закрыть и запереть на ночь.

– Но если ты останешься, то Эдди некому будет подвезти.

– Нет проблем. За ним заедет Эмма.

В положенное время Эдди укатил в Пеннингтон, а через час напряженной работы Гэбриэл испустила такой дикий вопль, что Уэйн опрометью бросился к ее рабочему столу. Она сняла защитный лист картона и показала свою находку.

На стене за спинами сестер художник нарисовал не еще одну картину, как думала Гэбриэл, а зеркало, в котором отражалось красивое и порочное мужское лицо.

– Бенджамин Уоллис, неверный возлюбленный, – выдохнула Гэбриэл, которую буквально трясло от возбуждения.

Уэйн присвистнул.

– Он повысит цену картины?

– Думаю, да. Папа говорил, что Синглтон известен своими спецэффектами. А в сочетании с историей, которая связана с картиной, эффект зеркала иначе и не назовешь. – Она смотрела на картину не отрываясь, словно зачарованная появлением третьего члена любовного треугольника.

– Ладно, Гэбриэл. Закругляйся на сегодня.

– Мне нужно еще несколько минут. Я должна найти подпись.

Через полчаса напряженной работы Гэбриэл наконец обнаружила три заглавные буквы, переплетенные в виде монограммы, за которыми следовала нечитабельная закорючка.

Уэйн навис над ее плечом, от напряжения затаив дыхание.

– Она немного нечеткая, Гэбриэл.

– Лучше такая, чем стертая совсем. Я не рискну дальше удалять с нее лак. Спасибо, что остался, Уэйн. А можно тебя попросить отнести картину в дом? Адам приедет позже вечером и захочет увидеть мои открытия.

Прибираясь в мастерской, Уэйн был необычно молчалив, и Гэбриэл подавила вздох, запирая дверь. Ей меньше всего хотелось, чтобы в рабочее время рядом с ней был помощник, страдающий от неразделенной любви.

– Ну, я пойду, – сказал Уэйн, положив картину на кухонный стол. – Спокойной ночи, Гэбриэл.

– Спасибо, Уэйн. До завтра.

Когда позвонила Лора Бретт и сообщила, что они доехали без происшествий, Гэбриэл тепло поблагодарила ее и попросила позвать к телефону отца.

– Я нашла подпись, так что это точно работа Синглтона, папа.

– Я понял это с первого взгляда на картину, малышка. За находку Адама должны дать неплохую цену. Но ты не вздумай там надрываться, – строго добавил Гарри.

– Я как раз заканчиваю. Адам везет меня ужинать.

Вот так. Теперь родителям будет что пообсуждать, думала Гэбриэл, пока приводила себя в порядок. Она надела цельнокроеное розовое платье без рукавов и такого же цвета босоножки на высоких каблуках, волосы подхватила в небрежный узел, из которого кое-где выбивались непослушные прядки.

– Не такая красивая, как ты, – сказала она девушке на портрете, – но, когда постараюсь, выгляжу довольно прилично.

Когда приехал Адам, сразу стало очевидно, что он с ней согласен.

– Вы очень симпатично выглядите, мисс Бретт.

– Спасибо, но здесь есть кое-что поинтереснее меня, – сказала она и потянула его к лежащей на столе картине, показывая на отражение в нарисованном зеркале, которое обнаружилось на заднем плане. – Смотрите, я нашла не только подпись, а еще и вот это!

Глаза Адама возбужденно заблестели.

– Боже правый! Неужели Бенджамин Уоллис?

– Собственной подлой персоной, – с чувством сказала Гэбриэл. – Вы только посмотрите на это лицо. Откровенный распутник, типичный сердцеед времен Регентства.

– Да-а, мистер Уоллис поднимет цену портрета.

Адам повез Гэбриэл в итальянский ресторан, где его встретили словно долго пропадавшего сына.

– Очевидно, вы здесь бываете очень часто, – сказала Гэбриэл, изучая трехстраничное меню.

– Да, я привожу сюда всех своих женщин, – сказал он и засмеялся, увидев, как она на него посмотрела. – Маму и сестер, – добавил он добродетельным тоном.

– Не Деллу?

Он покачал головой.

– Как и ваш любитель тротуаров, Делла предпочитает Лондон. А что, если познакомить ее с этим вашим Джереми? Они наверняка подойдут друг другу.

– Он очень эрудированный человек, – предупредила Гэбриэл.

– Тогда это бесполезно. Делла довольно сообразительна, но даже злейший враг не назвал бы ее эрудированной. И на этом ставим точку на разговоре о других людях. Я предпочел бы сосредоточиться на вас. Мне очень приятно быть в вашем обществе, Гэбриэл.

Ей вдруг стало очень жарко, но совсем не от вина, которое она пила маленькими глотками.

– А мне в вашем. Чего я никак не ожидала, – честно сказала она.

Наступила пауза, пока перед ними ставили дымящиеся тарелки спагетти с сыром и молотым перцем.

– Я собираюсь обратиться к вам с просьбой, которая вполне может отбросить наши отношения назад в ледниковую эпоху, – сказал вдруг Адам.

– Что за просьба? – напряженно спросила она.

– Пока Гарри не будет, дадите мне ключ от дома?

Она непонимающе уставилась на него.

– Зачем?

– Не затем, чтобы ночью пробраться к вам с целью насилия или грабежа.

– Какая жалость! Тогда зачем же?

– Вчера мне пришло в голову, что если вы позвоните в случае чего-то экстремального, то вам придется сойти вниз и впустить меня, а я бы предпочел, чтобы вы оставались в безопасности за запертой дверью спальни.

– Скажите мне вот что. Это касается только меня или вы точно так же беспокоились, когда мой отец оставался один на ночь в «Хэйуордзе»?