Санькя - читать онлайн книгу. Автор: Захар Прилепин cтр.№ 70

Прошел уже знакомый видеоряд, Саша вновь увидел Яну — волосы ее были причесаны вгладь, что делало лицо особенно тонким и беззащитным… Затем появилась ведущая, улыбнувшись, сообщила, что это был последний выпуск их новостной программы, и поблагодарила всех, кто был с ними все эти годы.

Минуту все молчали.

Саша вышел на улицу, стоял под тихим снежком.

Следом появился Матвей.

— Как они обиделись за эту обоссанную морду… — сказал Саша.

Матвей не ответил. Попросил сигарету.

Вдыхая дым, втягивал щеки в жесткой щетине — открывались красивые, яркие скулы, острые и костистые. Двигался кадык, словно Матвей хотел что-то проглотить, живое и рвущееся наружу.

— Едем обратно, Саш.

Хозяин вывел лошадь с испуганными глазами.

— Вот у нас свой трактор есть. Любые снега нипочем, — сказал хмуро.

Когда проезжали мимо дома, где провели ночь, Олег сбросил скорость — хотел, наверное, деду рукой помахать или посигналить — но дед не вышел и в окошко не смотрел.

— Ой, я носки забыл переодеть, — сказал Веня. — В шерстяных уехал… Никто не отвечал.

— Носи теперь, — сказал Олег наконец. Ему не нравилось это общее молчание.

Матвей раздраженно обернулся на Веню. Смерил взглядом.

— Бля, ты думаешь, мне не жалко пацанов, Матвей? — взвился Веня. — Мне жалко! И что теперь? Сопеть до самой смерти? Я вот приеду и ухерачу кого-нибудь.

Молчали еще минуты три.

— Они нам отомстили, — заговорил Матвей. — И, наверное, отомстят еще. Значит, ждать уже нечего. Костенко говорил, что начинать надо только когда нечего ждать.

Теперь все молчали иначе: прислушиваясь к тому, что скажет Матвей.

— У нас есть отделения в сорока крупнейших городах. Мы можем взять все администрации в один день, — сказал он.

— И что? — спросил Веня весело.

— И узнаем, что.

Матвей раздумывал, щурясь и вглядываясь в мельканье брызговиков.

— Что мы сделаем в Москве — я понимаю. А вы тут сами разберетесь, Саш?

— Разберемся, — твердо ответил Саша, ничего еще не зная толком.

— Вам куда проще, — спокойно продолжал Матвей. — Все мы этого хотели. Мы ждали этого. Значит, надо делать. Сейчас. Иначе — все.

— Ты как уговариваешь, Матвей. Как будто кто-то против, — сказал Веня.

— А ты вообще пропьешь все! Проспишь и пропьешь! — выругался Матвей, снова гневно обернувшись с переднего сиденья.

— А я тут останусь, — огрызнулся Веня.

— Вот и оставайся.

Все снова замолчали. На этот раз обдумывая то, что высказал Матвей.

— Вы, наверное, дико боитесь смерти, — вдруг сказала Верочка злым, предслезным голосом. — Умерла она, ваша Россия, это всем вменяемым людям ясно. Что вы за нее цепляетесь? Вы что, не знаете, что иногда все умирает? Человек, собака, крыса — они умирают! Умирают!

— Я тебя сейчас выкину из машины, — сказал Саша спокойно.

Верочка тихо заплакала. Она сжалась вся, и гладила маленькие коленки, и тонкие губы кусала. Саше хотелось разбить ей голову.

— Я знаю, как все сделать здесь, — сказал Олег так, словно никакой Верочки в салоне и не было.

Саша не спал всю ночь, но чувствовал себя, словно ему натерли грудь снегом. Часто улыбался — так бывает, если готовишь самым близким и любимым людям славный сюрприз. Вот-вот гакнет хлопушка, всех осыплет разноцветной бумажной шелухой, и выбежит, весело вереща, ушастый заводной заяц, жутко вращая электрическими глазами.

Делали с Олегом круги по городу, все высчитывая поминутно. Олег скалил зубы довольно, повторял часто, иногда вовсе не к месту: «Зол злодей, а я трех злодеев злей».

Потом снова все обсуждали и опять колесили по городу. Никого не боялись. Несколько раз вылетали на машину с милицией и проезжали мимо, как заговоренные, — никто не останавливал. Дурака с полосатой палкой то по рации вызывали, то машина впереди что-нибудь нарушала, и ее, посвистывая злобно, приходилось тормозить.

— Нам все вешки убрали, — сказал после очередного везенья Олег.

Сашка понял, о чем он: Олег запомнил, что дед в деревне говорил. А казалось, что варенье ест.

— А ты в Бога веришь? — спросил Саша. Олег хмыкнул.

— У нас снайпер был. Иногда нательный крестик клал в рот перед выстрелом. Говорил, помогает.

— «Русь бредит Богом, красным пламенем, где видно ангелов в дыму…» — вдруг вспомнилось Саше, он произнес эти слова просто и тихо, совсем без чувства: подумав отчего-то о семнадцати стариках в белых рубахах в черной, смурой избе… и дедушка его среди них. — …И ангелов тебе видно?

Олег покрутил головой, и неясно было, что это значит: нет, не видно… нет, не скажу… — или: не то ты спрашиваешь, совсем не то…

Саша заснул в последний вечер минут на сорок, и приснился быстрый сон. Будто доехал все-таки до бабушки, в деревню. Скорей выпустил гусей и кур из сарая и звал их за собой, к машине.

Как всегда во сне, была какая-то невнятица: потому; что добирался на легковой машине, а во двор въехал на грузовике… или на чем-то с кузовом. И вот Саша торопится, пока бабушка не вышла, — хочет что-то успеть.

Открыл кузов и сбрасывает тела, и они падают сочно, словно влажные насквозь. Гуси жадно бросаются к тому, что упало, тянут клювами что-то длинное и: широко развевают свои белые крылья, гогоча. Куры гусиных крыльев пугаются, отбегают испуганно, а потом снова, голову нагибая, торопятся клюнуть раз, клюнуть другой.

Саша обернулся, а на него бабушка смотрит от порога. И отец сидит на лавочке, курит.

Проснулся и вспомнил, как гусей и кур созывал: «Судсудо'м, судсудо'м…»

— Че, задремал? — спросил Олег. Они в гараже стояли.

Впервые что-то нежное, человеческое почувствовал Саша в его голосе. Показалось, наверное.

— Получится, Олег? — спросил хрипло и прокашлялся. Зевнул, раскрыв рот так, что отдалось в пояснице. Потянулся за сигаретами. Выкуривали жуткое количество, по четыре пачки на человека в сутки.

Олег не ответил, конечно. Он на такие вопросы не отвечал.

— Нет, ты уверен, что Верочка нас не сдаст? — среагировал Олег вопросом на вопрос, он спрашивал об этом в третий, наверное, раз за последние дни. Они ее тогда высадили у вокзала.

— Я ничего никому не скажу, — сказала Верочка, наклонившись к машине, глядя горячими, сухими глазами на Сашу. — Слышите? Ничего и никому! Я обещаю вам. И простите меня. Я сегодня же уеду в другой город к бабушке. И все.

Она отдала ключ от своей сарайки Саше — долго и торопливо его отсоединяла от связки других ключей, ноготь обломила…