Волшебный напиток - читать онлайн книгу. Автор: Михаэль Андреас Гельмут Энде cтр.№ 27

Однако, как всем известно, нет ничего труднее, чем не думать о чем-то, о чем думать запрещено. Например, обычно ты не думаешь о кенгуру. А вот если тебе скажут, что в течение пяти минут ты ни в коем случае не должен думать о кенгуру — ну, как тут сделать так, чтобы не лезли в голову мысли именно о кенгуру? Есть только один выход: предельно сосредоточиться и думать о чем-нибудь другом, не важно о чем.

И вот Бредовред и Тирания сидели в лаборатории и изо всех сил старались думать о чем угодно, только не о пунше, и ни о чем даже мысленно не задавать вопросов. От страха и усердия у них буквально глаза на лоб лезли.

Колдун бормотал себе под нос стишки, которые выучил когда-то в детском адике. (Детский адик у злых волшебников — то, что у обычных людей называется детским садиком). Бормотал он стихи монотонно и уныло:

Я грязнуля-поросенок

Перепачкал сто пеленок,

Я неряха, я — хрю-хрю!

Скоро вырасту в свинью.

Или вот такие стихи:

Маленький мальчик жабу поймал,

Хрясь! — и головку ей оторвал,

Бросил в канавку и дальше пошел.

Вот молодец — поступил хорошо!

Он и колыбельную вспомнил, которую когда-то в детстве пела ему матушка:

Спи, моя радость, усни,

Глазки скорее сомкни.

Мышки летают в саду,

Дремлют пиявки в пруду…

Спи, моя радость, усни…

Папа твой кровушку пьет.

Он и сыночку нальет,

Пей, мое солнышко, пей,

Будешь, как папа, злодей.

Пей, мое солнышко, пей…

Прочел Бредовред и такой стишок:

Жучкам и мухам лапки отрывает

Десятилетний полуидиот.

Он идиотом полным стать мечтает,

Вот и ведет себя как идиот.

Он читал и многие другие назидательные стишки и пел веселые детские песенки.

Тем временем Тирания подсчитывала в уме, какой доход принесет ей один золотой талер, если положить его в банк под 0,6 процентов годовых в нулевом году. Конечно, если принять, что банк, основанный в году, порядковый номер которого нуль, до сих пор не лопнул.

Эту математическую задачку она решала по формуле, которая известна всем бизнес-ведьмам и бизнес-колдунам:

К = Ко (I + i)n,

где К — капитал, n — порядковый номер года, i — сумма процентов за один год.

Тирания дошла уже до такой суммы, которая равнялась стоимости сотен и тысяч золотых шаров размером с наш земной шар, однако до суммы процентов за текущий год ей было еще далеко. Тирания считала и считала в уме не хуже калькулятора — ведь на карту была поставлена ее жизнь.

Прошло довольно много времени, а кунштюк-пунш все еще бурлил и был мутным. С каждой минутой Бредовред все сильнее чувствовал, что его тело вытягивается в длину и изгибается в виде вопросительного знака. А Тирании мерещилось, что бесчисленные колонки цифр, которые она вообразила, состояли из множества малюсеньких вопросительных знаков — они мельтешили, прыгали и ни за что не хотели выстраиваться в ряды и столбики.

— Ох, ради всех канцерогенов (Канцерогены — химические вещества, воздействие которых на организм при определенных условиях вызывает рак и другие опухоли.)! Это выше моих сил, я не помню больше ни одного стишка…

А Тирания прошептала в ужасе:

— В моих подсчетах все смешалось! Сейчас… Сейчас я начну думать о…

Бац! Племянник отвесил тетушке отменную оплеуху — а что было делать?

Уй-юй-юй! — взвизгнула ведьма. — Ну, погоди! — И влепила племяннику такую затрещину, что у того очки слетели с носа да и улетели в дальний конец лаборатории.

И тут пошла у них такая драка, которая сделала бы честь самым каратистовым каратистам.

Наконец опомнившись, тетка и племянник увидели, что оба сидят на полу и пыхтя глядят друг на друга. У Бредовреда красовался под глазом синяк, у Тирании из носа сочилась кровь.

— Я не хотел тебя обидеть, тетя Тираша, — казал Бредовред. — Но взгляни-ка! — Он показал на чашу из Холодного пламени.

Огневой вихрь полностью утих, вся муть куда-то исчезла. В чаше переливался всеми цветами радуги прозрачный и спокойный катастрофанархисториязвандалкогорючий кунштюк-пунш.

Колдун и ведьма глубоко вздохнули — гора с плеч!

— Дать пощечину — это была гениальная идея, — сказала Тирания. — Все-таки ты хороший мальчик, маленький мой.

— Ну вот, тетя, опасность миновала, и мы можем думать о чем угодно. По-моему, теперь самое время всласть поразмыслить о том, о чем хочется. Как ты считаешь?

— Идет!

Предвкушая удовольствие, ведьма аж глаза закатила.

А Бредовред осклабился. Конечно же, предложив тетке вволю поразмышлять о чем-то приятном, он втайне кое-что уже придумал — то-то тетушка подивится.

Ворон и котишка постепенно пришли в себя после обморока, и в первую минуту обоим показалось, что они спят и видят сон. Ледяной ветер стих, было очень тихо, на небе высыпали звезды, мороз ослаб. Звонница была озарена призрачным золотым светом. И вдруг одна из громадных каменных статуй, что уже много веков подряд взирали на город с высокого стрельчатого окна колокольни, обернулась и шагнула с окна к ним в звонницу. Оказывается, статуя была живая!

Это был худощавый пожилой господин в длинном расшитом золотом плаще. На плечах у него, точно эполеты, лежал снег. На голове у незнакомца была высокая епископская тиара, в левой руке он сжимал жезл с загнутым концом. Светло-голубые глаза под кустистыми белыми бровями смотрели довольно приветливо, но и немного растерянно — незнакомец удивился, увидев кота и птицу.

В первую минуту можно было бы подумать, что этот старец — святой Николай, Сайта-Клаус. Но он был без бороды. А разве кто-нибудь видел бритого Сайта-Клауса?

Старец поднял руку, и тут Якоб и Мориц почувствовали, что не могут ни пошевелиться, ни заговорить. Оба сильно испугались, но в то же время, у них, как ни странно, появилось чувство, что теперь они под надежной защитой.

— Вы что это тут делаете, сорванцы, а? Отвечайте! — Он подошел ближе и склонился, чтобы получше разглядеть ворона и кота. При этом он сощурился — наверное, он был близорук.

Кот и ворон испуганно смотрели на него снизу.

— Мне известно, что вы задумали, — продолжал старец. — Вы же во всю глотку кричали о своих планах, когда забирались сюда наверх. Вы задумали расстроить мой великолепный новогодний звон. Честно говоря, по-моему это не слишком красиво. Я и сам очень люблю разные озорные проделки, ведь я как-никак святой Сильвестр. Но то, что вы собрались устроить нынче вечером, это скверная шутка, согласны? Стало быть, я вовремя подоспел.

Кот и ворон хотели возразить, но по-прежнему не могли вымолвить ни словечка.