Курение мака - читать онлайн книгу. Автор: Грэм Джойс cтр.№ 40

Малыш продолжал что-то выкрикивать, а я, растерявшись, вернулся в хижину, но не стал никому рассказывать о своей находке. Мик спал, а Чарли, похоже, недавно проснулась. Ее кормила старуха, из рук которой я выбил опиум. Когда я вошел, старая карга сердито покосилась на меня. Фил тоже взглянул в мою сторону и пожал плечами.

Меня ожидала долгая темная ночь. Когда я вернулся в хижину, старуха поила Чарли бульоном из чашки, и та послушно пила отвар маленькими глотками. Я, конечно, попробовал с ней заговорить, но на этот раз Чарли меня не узнала: ни слова «папа», как в первую минуту нашего свидания, ни шуток о Кольридже, ни искорки узнавания. Она глотала бульон и не реагировала на мои слова. Тем временем старуха поглядывала на меня, и в ее поджатых губах мне мерещилась насмешка.

– Она тебе что-нибудь говорила? – спросил я Фила.

– Ничего.

Но ведь Чарли сидела подтянутая, сидела и ждала меня, когда я вошел в хижину. Она меня ждала. Когда я рассказал об этом Мику и Филу, оба покосились на меня недоверчиво. Я и сам начал в этом сомневаться, будто наш короткий разговор происходил в каком-то воображаемом мире. Здесь у меня уже стала стираться грань между вымыслом и реальностью.

Когда я оставил попытки заговорить с дочкой, старуха кивнула, подошла ко мне и снова достала опиум из складок юбки, на сей раз вместе с маленькой керамической трубкой и коробком спичек. Она ткнула пальцем в сторону Чарли.

– Нет, – твердо сказал я.

Старуха пожала плечами и убрала свои причиндалы.

Я понимал, что если Чарли уже пристрастилась к траве, то теперь у нее может начаться ломка. Но я не мог понять, чем вызвано ее теперешнее состояние – опиумом или чем-то иным. В тот момент я решил сделать только одно: запретить прием опиума и посмотреть, что будет дальше.

– Старушка делает это из добрых побуждений, – сказал Фил, читая мои мысли. – Наверняка это она присматривала за Чарли, кормила ее, ухаживала за ней. Скорее всего у этих людей никаких других лекарств и нет, кроме опиума.

Я знал, что он прав. Эта почтенная прародительница племени мало походила на уличного торговца «колесами» у ворот школы.

– Трубку, – прошептала Чарли.

Старуха посмотрела на меня тяжелым взглядом, будто говоря: «Ну, и что ты будешь делать?» Ее лицо казалось очень древним, похожим на обезьянье, но бросалась в глаза удивительно гладкая кожа. Я не сумел бы понять, то ли состарилась она раньше времени, то ли, наоборот, сохранила неувядающую молодость; вот только глаза ее выдавали. Они казались прозрачными и бесцветными, как выгоревшая на солнце пластмасса. Это придавало ей какой-то потусторонний, шаманский вид.

Она пыталась рассказать мне что-то про Чарли, дотрагивалась до своего плеча и показывала куда-то наружу, но все безрезультатно. В конце концов, жестко усмехнувшись, она замолчала.

Когда всем стало ясно, что я не позволю Чарли притронуться к опиуму, я попытался растолковать старухе, что нам тоже не мешало бы поесть. Я показал на спящего Мика, на свой разинутый рот и стал делать вид, как будто жую. Потом вытащил из кармана несколько батов.

Она выбила монетки у меня из руки, в точности повторив мой жест, а затем молча взглянула на меня так, что я растерялся.

Деньги рассыпались по полу.

– Ну, все ясно, – произнес я. Она наморщила нос.

– Бууууу! – сказал я, и это, похоже, понравилось ей больше. Старуха вышла из хижины, а когда вернулась, в руках у нее была большая миска супа с лапшой и три ложки. Я разбудил Мика, но он застонал и, заявив, что не может даже смотреть на еду, тут же заснул. Суп был жидкий, с какими-то ароматными приправами вроде шалфея и лука, напомнившими мне о доме. Мы с Филом поужинали молча.

Позже я попытался заснуть, но ничего не вышло. Голова работала без толку, вхолостую. Ведь вроде я нашел Чарли, а получается, что не совсем. Я был готов увезти ее домой, но это оказалось невозможным. Она спала, я лежал на соломенном тюфяке рядом с ней и держал ее за ногу. Не знаю зачем. Ни синяков, ни царапин на ее ноге я не заметил, но чувство было такое, будто она совершила прыжок в другое измерение – в мир, полный духов и демонов с жестокими глазами, а я держал ее за лодыжку, стараясь вытащить обратно, в наш мир.

Ночью мы с ней даже поговорили. Разговор вышел примерно таким:

– Трубку.

– Нет, Чарли. Больше никаких трубок.

– Папа, это опять ты?

– Я, милая.

– Папа, ты то приходишь, то уходишь. А где мама?

– Сейчас я с тобой.

– Зачем ты держишь меня за ногу?

– Чтобы ты не упала.

– А тут высоко? Да, похоже, очень.

– Я тебя держу, милая.

И она заснула. Позже ночью она встала и с трудом дошла до тазика в углу. Я помог ей, как делал в те дни, когда ей было два года, а я усаживал ее на горшок. Потом она доковыляла обратно и легла.

Все это время Фил храпел и ворочался во сне. Я снова постарался заснуть, но не смог. Лежал, уставившись в потолок, крытый сухими табачными листьями, встал, попил воды, потом проверил спящего Мика, положил ему руку на лоб: у него была высокая температура. В поисках аспирина – на случай, если он проснется, – я перерыл свой рюкзак и на дне нашел книжку Томаса Де Квинси. Я уже пробовал ее читать, но потом бросил, взял с собой и начисто про нее забыл.

Мозг судорожно работал. Я решил, что, пожалуй, почитаю при слабом свете свечи, а вдруг словоохотливый Де Квинси нагонит на меня сон. Ему тоже приходилось писать при свечах, портить глаза. Хотя, наверное, когда у тебя голова трещит от опиумной настойки, на зрение уже наплевать.

Лежа там, рядом с Чарли, в тускло освещенном закутке, я прочитал одну довольно странную историю. Де Квинси вспоминал об аптекаре с Оксфорд-стрит, который продал ему первую порцию опиума. Писатель намекал, что аптекарь мог быть неземного происхождения. Я знаю, насколько безумно может прозвучать такая идея, в сущности совершенно дикая, но она как-то надолго врезалась мне в память. Де Квинси писал, что часто возвращался на Оксфорд-стрит и не нашел ни лавки, ни самого аптекаря. По его мнению, все выглядело так, будто аптекарь, исполнив свою миссию, вернулся к себе, в иной мир.

Я припомнил странные рассказы Деккера об этих местах. Возможно, это мое болезненное восприятие следует приписать тому, что читал я ночью в тяжелом, подавленном настроении. Или тому, что воздух был полон резкого сладковатого запаха, и я знал, что меня окружают бескрайние маковые поля, источающие в ночи свое благоухание. И мне казалось, что там, в темноте, бродит громадный опиумный дух. Ищет последователей, сторонников, учеников и находит все новые жертвы.

Я отложил книгу. Думаю, я все еще надеялся благодаря чтению проникнуть в мысли Чарли, понять, что творится у нее в голове. Почему умная молодая женщина сознательно взваливает на себя такую обузу?