Пусть он останется с нами - читать онлайн книгу. Автор: Максуд Ибрагимбеков cтр.№ 3

Бабушка позвонила Ленкиной маме и сказала, что Лена останется обедать у нас. Я очень обрадовался, что буду обедать не один, я очень люблю, когда у нас гости. Жалко, что приходят к нам они очень редко, только и бывают у нас соседки — две-три бабушкины приятельницы и мои товарищи. А больше никого и не бывает, не то что раньше.

А Димке бабушка разрешила уйти, потому что Димка показал ей кошелку с картошкой и фруктами и поклялся самыми страшными клятвами, что его и кошелку ждут не дождутся дома. Я после его ухода подумал о том, что Димка, конечно, никогда не скажет своему отцу, что мы сегодня из-за него подрались, да и я бы на его месте ни за что не сказал, но очень интересно: понравилось бы Димкиному отцу это или он, наоборот, рассердился бы? А может быть, Димкин отец, узнав о том, что его сын за него заступился, перестанет его бить из-за табеля и вообще из-за любого пустяка? Кто его знает. А вот что совершенно точно: Вовка с того дня о Димкином отце начисто перестал говорить, хоть тот и продолжал по-прежнему выступать в начале каждого месяца и по радио и по телевидению. И я точно знаю, что перестал он не от страха, побить-то нам его тогда не удалось, драка же окончилась, можно сказать, вничью, и, кроме того, Вовка не трус, его одной дракой не испугаешь. В чем тут дело, я еще толком не разобрался.

А вот моего отца мне ни от кого еще защищать не приходилось. И, честно говоря, никакой надобности в этом никогда не было. Потому что у меня отец не такой, как Димкин, да и не только Димкин, ни у кого из ребят в нашем классе, а может быть, и во всей нашей школе, нет такого отца, как мой папа. Я даже думаю, что многие из наших ребят хотели бы быть на него похожими. Я бы, например, очень хотел, когда вырасту, быть на него похожим. Когда мы с папой приезжаем на пляж, правда, это очень редко бывает — за лето всего три или четыре раза, — то все ребята, знакомые мои, обязательно оборачиваются ему вслед. И не только ребята. И это понятно. Он очень стройный и высокий — у него рост один метр восемьдесят восемь сантиметров, это написано в его военном билете, я сам видел, а это значит, что у папы в ботинках рост самое меньшее метр девяносто, это ведь каждому ясно, что для военного билета человеку рост измеряют не то что без ботинок, у них вон какая толстенная подошва, а даже без тапочек, только босиком.

А когда папа раздевается, он сразу становится похож на штангиста, такие у него мускулы под кожей везде перекатываются, когда он сгибает в локте руку, просто так сгибает, не специально, не напрягаясь, а просто так, случайно, у него собирается под тонкой кожей очень крепкий круглый ком. И может быть, у него не такие большие мускулы, как у тех самых знаменитых штангистов, которых показывают по телевизору, но зато у папы при широких плечах нормальная, даже тонкая талия, а почти все штангисты, несмотря на их мускулы и силу, пузатые, и на живот у них свисают жирные груди. Скорее все-таки папа похож на гимнаста, только очень сильного, папа и на самом деле очень сильный, только никогда этим не хвастает.

Помню, как однажды привезли к нам домой сейф. Мы с бабушкой ужасно удивились: ни с того ни с сего вдруг привезли сейф. Двое грузчиков с трудом спустили его с грузовика, потом с шумом и криком втащили его по трем ступеням на крыльцо, здесь отдышались и только потом внесли этот сейф в переднюю. Здесь они его и оставили, потому что никаких других указаний не получали, а бабушка, как выяснилось, представления не имеет, в каком месте квартиры должен стоять сейф. Папа, как приехал с работы, сразу спросил, почему это грузчики, вместо того чтобы поднять этот сейф на второй этаж, в его кабинет, оставили его посреди передней? Бабушка сразу же разобиделась, на папу она очень легко обижается, и сказала, что у нее в прежней квартире при жизни ее покойного мужа, это значит моего деда, всю жизнь была самая лучшая мебель из карельской березы и даже стояла фисгармония, но сейфа не было, а если говорить совсем откро­венно, то она до этого дня никогда в жизни и не слышала, что в квартире может стоять сейф, а уж где он должен стоять, она и подавно не знает, а на старости лет и узнать это никакого желания не испытывает.

В конце бабушка сказала, а самое главное бабушка всегда говорит в конце, что эти грузчики оставили свой адрес и телефон на тот случай, если понадобятся еще когда-нибудь, и что к ним можно завтра с утра позвонить и сказать, чтобы они пришли и подняли бы этот сейф на второй этаж.

Папа слушал бабушку молча. Посторонний человек подумал бы, что папа ее внимательно слушает, но я-то знал, что это не так, что он почти ничего из того, что она говорит, и не слышит, думает о чем-то в это время своем. Вот только о чем?

Он дослушал бабушку до конца и ничего ей не сказал, хотя по всему было видно, что бабушка ждет, что он ей скажет. Только кивнул. А когда бабушка пошла на кухню накрывать на стол, папа скинул китель, подошел к сейфу и, обхватив руками, поднял его к себе на грудь. Он ни разу не остановился — ни на лестнице, ни в коридоре второго этажа, — пронес этот железный шкаф в свой кабинет и сразу поставил его на то место, на котором он и остался стоять до сегодняшнего дня.

В сейфе этом сейчас лежат какие-то письма и фотографии, пистолет, не тот, который папа носит в кобуре на боку, под мышкой, а другой, тоже ТТ, но другой, и еще какие-то документы. Но когда я узнал, что вторые ключи от сейфа папа отдал на хранение бабушке, — в их секретности засомневался. Впрочем, может быть, папа думает, что нашей бабушке можно доверить все?

Не знаю, я никогда не знаю, что он думает, пока он сам не скажет. Деньги в сейф отец не кладет, они лежат у него в среднем ящике письменного стола, и бабушка почти каждый день берет оттуда на расходы. Этот ящик не запирается, так же как и все остальные ящики и дверцы столов, шифоньеров, комода и шкафов. Бабушка не любит возиться с ключами. Я до сих пор удивляюсь, как это она держит запертым сейф. Наверное, боится, что я доберусь до пистолета!

Военный билет отца тоже лежит в этом сейфе. Его я успел прочитать внимательно, все страницы, до того, как заперли сейф. По правде говоря, я ничего нового и не узнал об отце, я и без этого билета знал, что папе сорок один год, что он полковник, награжден двумя орденами и золотыми часами за храбрость и отвагу.

Но читать обо всем этом было все равно очень приятно и интересно.

Все-таки удачно получилось, что у меня такой папа. Ведь могло бы оказаться, что у меня был бы другой отец, от человека ведь это совсем не зависит, какой у него может оказаться папа, тут выбирать не приходится. Жалко вот только, дома он редко бывает. Разве плохо было бы, если бы он каждый день с нами обедал? Вот и у Ленки, и у Димки, да почти у всех наших ребят за стол садятся все вместе, а у нас почти никогда так не получается... Вот сейчас, например, бабушка накрывает на стол — на четыре человека накрывает, но она ведь почти точно знает, что папа не приедет. Я у нее один раз спросил, почему она так делает, ей что, не лень каждый раз на стол зря ставить лишнюю тарелку и прибор? А бабушка мне на это сказала, что в приличных домах стол обязательно накрывается на всех, кроме тех случаев, когда кто-нибудь в отъезде или специально предупредил, что к обеду не придет.

Она вообще любит рассказывать про то время, когда был жив дедушка. Она очень интересно рассказывает, но, я думаю, посто­ронним людям не очень интересно слушать про чужого дедушку, поэтому я включил телевизор, и мы с Ленкой стали смотреть, пока она не кончила накрывать.