Камешек в жерновах - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Малицкий cтр.№ 115

— Шевелись живей! — прошипел над ухом Вук. — Ноги уже не держат! Хоть до рассвета единственный глаз бы прикрыть.

Саш выпрямился, бросил в кучу очередной кусок плоти, замер, всматриваясь в темноту. Что они успели пройти? Не больше варма локтей.

— Чего хотел? — послышался голос однорукого.

Из темноты появились Чирки и Свач. За спинами у них ухмылялся редкими клыками лысый верзила. Только лысина его не была настоящей. Просто кто-то однажды содрал кожу с головы, и теперь бугристый череп покрывали разводы шрамов. Манк плотоядно ухмылялся и похлопывал ладонью по здоровенному топору с желтым отблеском лезвия.

— Не пора ли повеселиться? — ехидно поинтересовался Свач. — Что уставился в темноту? Когда копейщики ночью идут, без факельщиков не обходится. Это же представление! Они выманивают нас, понимаешь?

— А если радды двигают вперед острог? — спросил Саш.

— Двигают? — мгновенно побледнел анг. — С чего ты взял?

— Я вижу в темноте, — спокойно ответил Саш. — На полварма локтей уже передвинули в нашу сторону.

— Будь я проклят! — выдавил из себя Свач и помчался к валу.

Словно растворился между костров Манк. Не прошло и нескольких мгновений, как у шатра заныла труба. Прочертила черное небо пылающая стрела и вонзилась в приблизившуюся стену.

— Вот и еще полварма локтей, — заметил Саш.

— Все назад! — заорал Чирки.

Выплеснулось из ведер варево, побежало пылающим ручьем в сторону реки. Заспешили обратно к валу костровики, да только и там уже суета началась. Безжалостно вывалив остатки пареного зерна в грязь, дарджинец забрасывал с помощниками котел на повозку. Стражники спешно сворачивали шатер.

— Третий варм, ко мне! — истошно закричал Сабл.

— Все, — зло бросил вармик, когда четыре дюжины вытянулись в линию. — Эта схватка не наша. Отступаем. Бегом!

Застучали по камням истертые подошвы. Саш споткнулся, ударился носом о спину изрыгающего проклятия Вука, но на ногах устоял. Возле стола, на котором еще вечером Баюл поочередно мял спины вармикам, стоял широкоплечий воин в латах. Лицо его было закрыто глухим шлемом, а на плече лежал двуручный меч Ангеса.

От восточных отрогов старых гор, что отделяли Сварию от Дары, раскинулась травяная равнина. Одного лета хватило, чтобы холмы и лощины, овраги и лужайки заросли травой, кустарником, степными лианами, спутались мелким луговым вьюном и пастушьим мотыльником. Порой путники вынуждены были спрыгивать с лошадей и прорубать тропу мечами, а когда все-таки могли ехать верхом, то и дело спешивались и снимали с ног лошадей липкие пряди песчаной красавки. И на третий день пути, когда холмы сменились ровными лугами, трава оставалась столь густа, что лошади бежали по ней с явным усилием и чаще обычного просили отдыха. Крупного зверья пока не попадалось, зато раздавалось верещание малов, посвист степных птиц, фырканье травяных ящериц. Почти равнина Уйкеас, если не поднимать глаза к небу. Впрочем, и над равниной Уйкеас небо теперь было таким же.

— Пройдет зима, придут сюда с Волчьих холмов и кабаны, и волки, — обещал Чаргос. — Вот и будет охотникам раздолье. А где охотники, там и охотничьи избушки, деревеньки, постоялые дворы, трактиры. Короткая дорога в Заводье, в Слиммит, да и в Ари-Гарде ведь тоже будут жить элбаны. Значит, торговля, товары, караваны, купцы, погонщики, странники, ученики, воины. Поднимется еще Эйд-Мер, поднимется!

— Чаргос, — спросил Дан, — видишь ли ты что-нибудь над Ари-Гардом?

— Серое небо, — ответил валли. — Или ты думаешь, что я маг?

— И я не маг, — сжал кулаки Дан. — Но я вижу. Вижу, хотя и не знаю, благодарить ли мне за это Шаахруса или проклинать. Языки пламени переплетаются между собой в той стороне. Что бы могло так гореть, если даже небо становится красным? Ведь там, наверное, Саш, Баюл? Мантисс там!

— Жернова там, — мрачно ответил Чаргос. — Два демона, два каменных жернова, между которыми перемалываются лиги элбанов, независимо от того, вымазаны их руки в крови или нет. И Саш, Баюл, Мантисс тоже между этими жерновами. Жалей их, Дан, но помни, когда из двух жерновов останется один, он увеличится в размерах и весе в дюжину раз и прокатится еще по нашим костям.

— Так что же будет на этой равнине? — недоуменно нахмурилась Райба. — Деревеньки и торговые пути или наши раздробленные кости?

— Или то, или другое, — пожал плечами Чаргос. — Кстати, наши кости могут оказаться раздробленными, что с деревеньками, что без них.

— А деревеньки, кажется, уже есть! — приподнялся в седле Дан.

Над колыхающейся поверхностью травы торчали три крыши, поднимался дым. Чаргос дал знак, и путники спешились.

— Вроде бы опасности нет, — прислушался Дан. — Впрочем, я ведь не Саш, чтобы сквозь стены и на расстоянии чувствовать.

— Думаю, что опасности в самом деле нет, — кивнул валли. — А от двоих или троих стражников мы как-нибудь отобьемся.

В деревне не оказалось ни одного стражника, и домов-то было действительно только три да дюжина землянок. Пыльная дорога выныривала из травы, пробегала по деревенской улице и терялась среди высоких копен сена. Ведя коней под уздцы, друзья прошли по широкой, в четыре локтя, меже между огородами, густо засаженными зеленью, спугнули у крайней землянки заодно с ее хозяйкой бурую, в желтых пятнах, козу и выбрались на дорогу. Полторы дюжины чумазых малолеток тут же окружили незнакомцев, загалдели, запрыгали вокруг лошадей, похлопывая по крупам, поглядывая с восхищением на Дана и Райбу, принимая их почти за равных себе. У домов и землянок показались взрослые, вразнобой окликая детей. Несколько мгновений — и деревня словно вымерла. Только седой дед в халате без рукавов, из которого торчали худые, морщинистые руки, остался на месте.

Чаргос оставил повод лошади Дану, шагнул к деду, поклонился, произнес несколько слов на валли. Тот буркнул что-то, не поднимая головы, потом повернулся к землянке, крикнул неожиданно громко несколько слов и перевернул корыто.

— Идите сюда, — позвал Чаргос друзей и объяснил им вполголоса: — Я пожелал старику долгих лет жизни, спросил, отчего попрятались жители. Он сказал, что боятся, а ему бояться нечего, пожил свое.

Откуда-то из-за землянки показалась испуганная женщина средних лет в длинном, до пят, прямом платье. Мозолистая рука сжимала ведро с водой. Она опрокинула его в корыто, попятилась и замерла в дюжине шагов. Дан принялся поить лошадей, а Чаргос присел рядом со стариком на траву, подмигнул Райбе и с улыбкой развязал перекочевавший ему в руки со спины коня мешок. Легла на траву белая ткань. Рассыпались лепешки. Блеснуло капельками влаги кольцо сыра.

— А — подай-ка, Дан, нам еще и вина! — попросил Чаргос и сорвал пробку с оплетенного прутьями кувшина.

Женщина словно очнулась, оставила ведро, побежала за землянку, принесла маленькие пузатые глиняные чашки, только чтобы в кулаке зажать. Чаргос поманил Дана и Райбу, обратился к старику. Тот отложил сапог, вытер губы, присел рядом и хрипло крикнул что-то то ли дочери, то ли хозяйке. Униженно поклонившись, та тоже присела у ткани.