Блокада - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Малицкий cтр.№ 72

— Хорошо, — неожиданно согласилась Лента. — Держаться крепко, рук не выпускать. Слушать мой голос. Три Шага — и мы на той стороне. Если кто-то выпустит руки, мне придется за ним возвращаться. Я, конечно, вернусь, но потом этому кому-то не поздоровится.

— А Рук как же? — не понял Коркин.

Услышав свое имя, ящер зацокал, вытянул шею и вперевалочку потопал вперед, где вскоре и исчез.

— С Руком проблем меньше всех, — удовлетворенно кивнула Лента, взяла за руку Пустого, поймала ладонь Коркина. — Филя, держись крепче за Ярку — женщины эту пленку проходят легче.

Коркин тоже стиснул ладонь недотроги.

— Куда идти-то? — заворчал Рашпик. — Не видно же ничего!

— Можешь закрыть глаза, — ответила Лента. — Только ноги повыше поднимай. Шаг вперед. Еще один. Еще шаг. Еще шаг. Остановились.

— Все, что ль? — заныл Рашпик.

— Сейчас только начнется, — успокаивая дыхание, ответила Лента.

Коркин открыл зажмуренные глаза. Пленка была на расстоянии локтя. От нее несло холодом, но не тем холодом, который обжигает, если выбежать из избы, распарившись, и прыгнуть в снег, а могильным холодом пустоты.

— Собраться, — повысила голос Лента. — Делай — раз!..

Коркин летел над бездной. Ничего не было ни сверху, ни снизу, ни справа, ни слева, ни позади, ни сзади. Ничего не было, но он был уверен, что видит все. Видит каждую милю пустоты, как если бы рассматривал ее, поднося к глазам, щепоть за щепотью. Видит, как если бы пропускал ее сквозь себя. Одного он не мог понять: летит он сам сквозь эту пустоту или летит вместе с нею? И куда он летит? Ни ветер, ни какие-нибудь огни — ничто не указывало ему, что он движется. И все-таки ощущение полета было. Или это было ощущение падения? Тогда почему у него не перехватывало дух? И почему он продолжал чувствовать свое тело. Или нет? Он уже не чувствовал его, кроме нити, протянувшейся от одной его руки к другой.

«Два», — еле различимым шелестом донесся чей-то голос, и Коркин увидел костер. Он горел где-то внизу. Метался, дергался, извивался, словно уворачивался от кого-то страшного, пытавшегося прибить ожившее пламя. Нужно было немедленно спасти огонь от неизвестного, подкормить его, дать ему пищи, и Коркин попытался спуститься к пламени, как в ту же секунду понял, что на самом деле пламя не внизу, а вверху, и это он, Коркин, лежит на спине, и между ним и пламенем толща непонятного и непроходимого нечто, и он забился, задыхаясь, под страшной тяжестью, как вдруг откуда-то сверху донеслось — «Три», и нить, протянувшаяся между его руками, натянулась и загудела.

— Три, — прошептал онемевшими губами Коркин, и ничего не произошло.

Огня больше не было. Толщи больше не было. Ничего не было. И самого Коркина не было тоже. Растаяло даже имя, которое не обозначало больше ничего. И слово «имя» растаяло. И сам Коркин, как пластинка сушеного меда, брошенного в огромный черный котел, стремительно обращался в ничто, в пустоту, в бездну. Исчезал.

— Четыре, — услышал Коркин и, шатаясь, открыл глаза.

Вокруг стояла ночь. Черная стена осталась за спиной. Сквозь облачное небо просвечивала луна, серебрила нити воздушной дороги и позволяла разобрать всхолмленный луг, силуэты раскидистых деревьев поодаль, какие-то развалины, столбы или трубы.

— Вот ведь! — раздраженно пробормотала Лента, дернулась, выпустила руку Коркина, но Пустой уже выходил из черной стены с Филей на руках.

— Я не виновата, — зарыдала Ярка. — Он выдернул руку!

— Это не он выдернул, — кивнула Лента на сидевшего на мокрой траве и беззвучно разевающего рот Рашпика. — Толстяк его потащил. Рашпик, ты должник Коббы. Он выволок тебя.

— Это не смерть, — сбросил на землю пулемет отшельник. — Это хуже смерти.

— Ну гадать не будем, — отрезала Лента. — Каждый когда-нибудь сравнит. Что с парнем?

Коркин отпустил Яркину руку и вместе с недотрогой присел возле Фили. Тот тяжело дышал, хлопал глазами, но уже не плакал, хотя щеки его были мокрыми.

— Выпей, Филипп, — сказал Пустой, прислоняя к сухим губам мальчишки горлышко фляги. — Я набрал в полосе. Молоко из травы. Ленточка обещала, что оно не портится неделю.

Филя сделал один глоток, другой, ухватился за флягу обеими руками и высосал ее до дна. Тут же обнаружил, что лежит на руках у механика, задергал руками и ногами, вскочил и начал судорожно поправлять мешок, дробовик, самострел, одежду.

— А я бы хотел сюда прийти умирать, — вдруг выговорил Рашпик. — Не в сладкую пленку, а в эту. Хочу вот так… Чтобы без остатка.

— Я маму увидел, — испуганно пробормотал Филя.

— Пошли, — вдруг помрачнела Лента и, бросив уважительный взгляд на Пустого, зашагала через луг к развалинам, которые вздымались к темному небу.

Огонек Коркин разглядел через милю. Сначала скорняку показалось, что кто-то стоит между деревьями с лампой, потом он понял, что видит полоску света в окне или двери. Под ногами образовалась тропка, где-то в отдалении завыла лесная собака, захлопал крыльями над головой ночной ястреб, завели свист болотные тритоны, — как вдруг запахло смертью. И шаги Ленты стали другими — неслышными и быстрыми. В сумраке мелькнул плетень, запах крови ударил в ноздри, Коркин задвинул за спину Ярку и выглянул из-за плеча Пустого. На ступенях приземистого домишки лежало тело. Свет падал из щели в грубо сколоченной из толстых досок двери.

— Лот! — застучала рукоятью меча в дверь девчонка. — Открывай дверь. Это я, Лента. Не одна, с друзьями. Ты чего ж в ночь светишь? Да и не лучшее место для охоты — крыльцо собственного дома.

За дверью послышались шаги, покашливание, потом осторожный голос произнес:

— Соль, точно ты?

— Я, кто же еще, — отозвалась девчонка. — Со мною шестеро уставших людей и один голодный ручной зверек. Рассчитываем на ужин и постель.

За дверью загремел засов, и в проеме показался человек в сером халате или плаще до колен, из-под которого торчали черные порты и босые ступни. Лот был невысокого роста, а казался еще меньше из-за короткого, но очень внушительного ружья в правой руке. В левой он держал масляную лампу.

— Точно, Лента Соль, — выпустил на широкое рыжебородое лицо улыбку Лот. — И сколько с тобой, шестеро? И зверь? Двуногая ящерица? Каких только тварей по Мороси не бродит.

— Кого подстрелил-то? — спросила Лента, наклоняясь над трупом.

— А кто его знает! — пожал плечами Лот. — Стрелял-то в тень Галаду, а уж кого подстрелил — утром решил разбираться. Если без разборки не обойдется. Быстрый он, сволочь, только я быстрее оказался. И щель в двери специально оставил — думал, на свет выйдет какой зверь, унесет несчастного до утра.

— Вери-Ка! — потрясенно прошептал Филя, узнав светлого.

Грудь и живот инженера были разворочены выстрелом.

— Смотри-ка, светлый, — хмыкнул Лот. — Но я сразу и не разглядел, он весь в этой зеленой слизи был, сейчас-то она уж подвяла. Смотри-ка, — бородач показал на свежие борозды на косяке, — чуть-чуть меня не раскровенил!