Жюльетта. Том II - читать онлайн книгу. Автор: Маркиз Де Сад cтр.№ 37

— Послушайте меня, прекрасная синьора, — обратилась я к герцогине, — данная вами клятва на верность добродетели — это действительно опрометчивый поступок, за который Природа не поблагодарит вас, ибо не для честной жизни создает она нас, дорогая моя, а для совокупления, и мы оскорбляем ее, презирая ее цели, а когда отказываемся распутничать, мы открыто восстаем против ее воли. Если тот чудесный дом еще существует, я умоляю вас вернуться туда; я никогда не завидовала счастью своих подруг, но теперь прошу позволения сопровождать вас и разделить ваши радости.

— Это уже невозможно: та женщина продала свой дом примерно год тому назад и покинула Рим, но здесь есть и другие возможности для наслаждений.

— Так отчего не воспользоваться ими?

— Я чувствую себя все меньше и меньше свободной, мой супруг почему-то проявляет ко мне необычный интерес и становится ревнивым; я даже боюсь, как бы он не заподозрил, что между мною и вами существуют какие-то отношения.

— От такого человека необходимо избавиться.

— Избавиться?!

— Естественно. Вы должны убрать его с дороги.

— Что за ужасы вы говорите!

— Нет никаких причин ужасаться. Каждый день кто-то избавляется от мужчин и убирает их с дороги. Самый главный из законов Природы гласит: избавляйся от всего, что тебе мешает или просто не нравится; убийство мужа — это вовсе не преступление, и я однажды совершила его без малейшего колебания и сожаления; мы должны думать только о себе, но не о ком другом. Человек никоим образом не связан с другими людьми, поэтому должен сближаться только с теми, кто ему по сердцу, и избегать тех, кто ему противен. Нельзя измерять одной мерой жизнь существа, которого я нахожу неприятным и который мешает мне, и мои собственные интересы. Неужели я — настолько враг своему благополучию, чтобы дать возможность жить негодяю, заставляющему меня страдать? Я нарушу все заповеди Природы, если не покончу с тем, кто намеренно разрушает мое счастье. Вы посмотрите, что происходит на земле: моральные и политические убийства допускаются, более того — оправдываются, а вот убийства по личным мотивам — осуждаются! Это не только несправедливо — это преступно. Знаете, Онорина, такие предрассудки в высшей степени смешны и нелепы, и вы должны быть выше их. Тот, кто хочет быть счастлив в этом мире, должен, не раздумывая, отшвырнуть все, все абсолютно, что стоит на его пути, и обязан приветствовать все, что служит или угождает его страстям. Может быть, вам недостает для этого средств? Я могу дать их вам.

— Это ужасно, что вы предлагаете! — вскричала герцогиня. — Я не люблю господина Грийо и заявляю об этом прямо и честно, но я его уважаю; он — опора моей неопытности и молодости, его ревность служит мне защитой, ибо в противном случае, потеряв всякое чувство меры, я бы сломя голову бросилась в разгул и непременно угодила бы в ловушки, щедро разбросанные на пути разврата…

— О дитя, какую чушь вы несете! — не выдержала я. — Все это голая софистика и признак вашей слабости. Неужели вы хотите сказать, что если кто-то не дает вам наслаждаться радостями жизни, дарованными природой, вы, вместо того, чтобы прекратить это безобразие, должны удвоить тяжесть цепей, которые он надел на вас? Ах, Онорина, будьте же тверды и благоразумны и разорвите эти унизительные цепи. Ведь все это следствие моды и эгоистической политики, так что же вы видите в этом хорошего, скажите на милость? Презрите их, прокляните их, наплюйте на них в конце концов — лучшего они не заслуживают. В этом мире красивая женщина не должна молиться иному богу, кроме удовольствия; не должна иметь иных физических обязанностей, кроме как принимать восхищенное поклонение; не должна обладать иными добродетелями, кроме желания плотских утех, иными моральными обязательствами, кроме как следовать властному зову своих желаний. Прежде всего вам надо завести себе ребенка, — и неважно, кто бросит семя в ваше чрево, — чтобы сохранить контроль за состоянием своего супруга. После этого мы попотчуем вашего идиота чашечкой волшебного бульона, затем мы обе — вы и я — погрузимся в сладостные волны самого жестокого и чудовищного удовольствия — удовольствия самого жестокого чудовищного сорта, потому что оно — самое приятное из всех, которые придуманы для нашего наслаждения и наслаждаться которыми мы созданы; жестокого и чудовищного удовольствия, которого вы не можете лишить себя без того, чтобы в один прекрасный день вас не призвали за это к ответу перед судом Разума и Природы.

Эта целомудренная натура осталась глуха к моим вдохновенным речам, возможно, то была единственная женщина, которую мне не удалось совратить. Наступил момент, когда я потеряла терпение и сдалась: это был момент моего решения уничтожить герцогиню.

Теперь оставалось как можно искуснее продумать баталию, и я поспешила за советом к Боргезе.

— А я думала, что ты без ума влюблена в герцогиню, — поддразнила меня Олимпия.

— Я влюблена! Какая чепуха! Мое сердце всегда было чуждо детских сантиментов: я просто забавлялась с этой женщиной и делала все, что в человеческих силах, чтобы обратить ее к злодейству; она отказалась следовать за мной, и теперь я намерена отправить эту несчастную дуру в мир иной.

— Я прекрасно тебя понимаю, и это будет не так трудно сделать.

— Совсем не трудно, если не считать того, что я хочу, чтобы вместе с ней погиб и ее муж. Я давно думала о его смерти, собиралась вложить кинжал в руку жены, но она отказалась.

— Вот мерзавка!

— Они должны умереть оба.

— Идея мне нравится, — сказала Боргезе, — и я получу от этого не меньшее удовольствие, чем ты. Давай заманим их в мой загородный дом, а там будет видно.

Мы с княгиней во всех деталях обсудили план, я не буду утомлять вас подробностями и сразу перейду к сути.

С собой мы захватили молодого человека из окружения княгини. Наш Дольни — так звали юношу — был смазливый и соблазнительный, отличался умом и сообразительностью, постоянно оказывал нам услуги в постели и не был лишен порочности, он вполне подходил для предстоящего спектакля. Он рьяно взялся за порученное дело и за короткое время возбудил страсти Онорины и ревнивые подозрения ее супруга. Не на шутку взволнованный маркиз обратился ко мне за дружеским советом и выложил все свои опасения, и, как легко догадаться, я сделала все, чтобы их усилить.

— Дорогой герцог, — сказала я, — меня удивляет, что вы только теперь обратили внимание на поведение своей супруги. Мне давно надо было открыть вам глаза, но вы понимаете, как трудно решиться сообщить честному человеку неприятные вести, тем более, что ваша слепота служила вам прочной защитой, и было бы жестоко вторгаться в мир ваших иллюзий. Хотя я давно слышала о романе герцогини с неким Дольни.

— Вы говорите, у них роман?