Мой мальчик - читать онлайн книгу. Автор: Ник Хорнби cтр.№ 17

Сначала Маркус сидел тихо, настолько тихо, что почти не дышал. Он не хотел, чтобы мама слышала, как он дышит, а то она могла подумать, что он дышит шумнее обычного, потому что расстроен. Но потом он больше не мог этого терпеть и нажал на "стоп".

— В чем дело?

— Просто хочу посмотреть это, — он сделал жест в сторону экрана телевизора, на котором какой-то парень в поварском колпаке пытался, говоря с французским акцентом, объяснить одному из знаменитых участников игры "Гладиаторы" [23] , как правильно разрезать и выпотрошить рыбу. Обычно подобные программы Маркус не смотрел, особенно если учесть, что он ненавидит готовить. И ненавидит рыбу. И к тому же фанатом "Гладиаторов" он тоже не был.

— Это? А зачем?

— Мы в школе будем готовить, и нам задали посмотреть это дома.

— Au revoir [24] , — произнес мужчина в поварском колпаке.

— До встречи, — сказал Гладиатор. Они помахали на прощанье, и передача закончилась.

— Значит, завтра у тебя будут проблемы, — подвела итог мама. — Почему ты мне не сказал, что тебе нужно сегодня это посмотреть?

— Забыл.

— Ну, в любом случае, теперь мы можем досмотреть фильм.

— Ты действительно хочешь?

— Да. Он смешной. А тебе так не кажется?

— Ведь он не слишком реалистичный?

Она засмеялась:

— О, Маркус! Я по твоей милости смотрю фильмы, в которых люди прыгают из горящих вертолетов на крышу поезда, а ты вдруг вздумал обвинять этот фильм в отсутствии реализма.

— Да, но в тех фильмах видно, что они действительно это делают. Они это проделывают на твоих глазах. А здесь ты не знаешь наверняка, что он просыпается в один и тот же день. Может быть, они все это придумали, а?

— Ты говоришь ерунду.

Замечательно. Он пытается избавить собственную мать от просмотра фильма, в котором человек кончает с собой триста раз подряд, а она называет его идиотом!

— Мам, ну ты же понимаешь, почему я его выключил?

— Нет.

Невероятно. Она же наверняка все время об этом думает, как и он сам.

— Из-за того, что он пытался сделать.

Она посмотрела на него.

— Маркус, извини, но я по-прежнему тебя не понимаю.

— Ну… это.

— Маркус, ты прекрасно умеешь выражать свои мысли. Не мычи.

Она решила свести его с ума.

— Он уже пять минут пытается покончить с собой. Как ты. Я не хотел это смотреть и не хотел, чтобы ты смотрела.

— A… — Она потянулась к пульту и выключила телевизор. — Прости меня. Я такая глупая, да?

— Угу.

— Я просто не увидела никакой связи. Невероятно. Боже мой, — она покачала головой. — Да, мне надо быть повнимательнее.

Маркус переставал понимать что-либо в своей маме. До последнего времени он всегда думал, что она… не идеальная, потому что они иногда ссорились и она не разрешала ему делать то, что хочется, и так далее; но он никогда не считал, что она глупая, чокнутая, ненормальная. Даже когда они ссорились, ему было понятно, что она просто говорит то, что сказала бы любая мать. Но сейчас он ее просто не понимал. Он не мог понять причину ее слез, а теперь, когда, казалось, она должна быть еще несчастнее, чем прежде, она вела себя как ни в чем не бывало. Он начинал сомневаться в себе самом. Может быть, самоубийство — это ничего особенного? Разве после этого не положено вести долгие разговоры, плакать и обниматься? Видимо, нет. Просто сидишь себе на диване, смотришь фильмы и ведешь себя так, как будто ничего не произошло.

— Мне включить кассету? — спросил он ее. Это было своего рода тестом. Настоящая мама поняла бы, что на самом деле он имеет в виду совсем другое.

— Если ты не против, я хотела бы посмотреть, чем там все закончится, — ответила она.

Для Уилла никогда не составляло труда заполнить день. Он, конечно, не гордился тем, что за всю свою жизнь ничего не сделал, но гордился своей способностью оставаться на плаву в огромном океане времени, которое было в его распоряжении. Менее находчивый человек, думал он, мог бы захлебнуться и пойти ко дну.

С вечерами все просто: у него было много знакомых. Он не знал, как они у него появлялись, потому что у него никогда не было коллег и он не имел обыкновения общаться с бывшими девушками, когда они становились бывшими. Но он мог каким-то образом заводить знакомства, просто идя по жизни: с ребятами, которые когда-то работали в музыкальных магазинах, куда он захаживал, с партнерами по игре в футбол или сквош, с парнями из команды кроссвордистов местного паба, куда он когда-то входил, — и все в таком же духе, но это срабатывало. На таких приятелей, конечно, нельзя рассчитывать в маловероятном случае суицидальной депрессии или в еще менее вероятном случае личной драмы, но они вполне подходят для партии в бильярд, выпивки или похода в ресторан.

Нет, с вечерами проблем не было; именно дни бросали вызов его терпению и изобретательности, потому что все его приятели были на работе — если, конечно, не находились в отпуске по уходу за детьми (как Джон, отец Барни и Имоджин, которого Уилл все равно не хотел видеть). Он придумал способ, как справляться с днями: он разбивал их на единицы времени, минут по тридцать каждая, которые в свою очередь заполнял какой-то деятельностью. Он считал, что целые часы выглядят более угрожающе, да к тому же практически все виды деятельности, производимой за день, занимают около получаса. Почитать газету, принять ванну, убрать в квартире, посмотреть сериал "С тобой и без тебя" [25] или "Обратный отсчет" [26] , разгадать кроссвордик, сидя в туалете, позавтракать или пообедать, сходить в ближайший магазин… Эти необходимые занятия заполняли девять единиц дневного времени, состоящего из двадцати единиц (вечера не считаются). Он уже достиг той стадии, когда начал поражаться, как его друзья успевают жить и работать. Жизнь занимает столько времени, что просто непонятно, как можно сходить на работу и принять ванну в один и тот же день? Он подозревал, что некоторые из его знакомых идут на достаточно негигиеничные компромиссы.

Иногда, когда у него бывало настроение, он подавал заявления о приеме на работу по объявлениям из "Гардиан". Ему нравились страницы с вакансиями в сфере телекоммуникаций: ему казалось, он способен работать на любой из предлагаемых должностей. Какую сложность может представлять редактирование корпоративного строительного журнала, или ведение небольшого семинара по искусству, или сочинение рекламных брошюр для турагентства? Никакой, думал он и упорно писал потенциальным работодателям, что он — именно тот, кто им нужен. Он даже прикладывал свою биографию, которая умещалась на двух страницах. Ему казалось, что он замечательно придумал нумеровать их, как "один" и "три", подразумевая тем самым, что страница номер два, отражающая его блестящую профессиональную биографию, где-то затерялась. Предполагалось, что его письмо произведет великолепное впечатление и его пригласят на собеседование, где он выедет исключительно за счет своего обаяния. На самом деле никто не делал попыток с ним связаться, если не считать приходивших ему иногда стандартных писем с отказами.