Долгое падение - читать онлайн книгу. Автор: Ник Хорнби cтр.№ 43

— Вы что, оглохли? — вдруг сказала Морин. — Разве вы не слышите, как он несчастен, как красивы его песни?

Мы все смотрели на нее. Потом Джесс перевела взгляд на меня.

— Забавно, — засмеялась она. — Вам с Морин нравится одно и то же.

— Не притворяйся, будто ты еще большая дура, чем ты есть на самом деле, — ответила ей Морин, в которой тоже проснулся праведный музыкальный гнев. — Ты и без того дура знатная. Просто послушай музыку и перестань болтать всякий вздор.

Джесс поняла, что Морин настроена серьезно, и заткнулась. А у Морин — это было видно, если приглядеться, — заблестели глаза.

— Когда он погиб?

— В семьдесят четвертом. Ему было двадцать шесть.

— Двадцать шесть… — задумалась она.

Я надеялся, она просто переживает из-за его смерти. Если нет, то вариант оставался только один: она завидовала ему, не прожившему многие остальные бессмысленные годы. Конечно, хочется, чтобы такую музыку воспринимали близко к сердцу, но иногда, бывает, и перегнешь.

— Насколько я понимаю, больше никто не хочет это слушать? — спросила она.

Все промолчали, поскольку не понимали, к чему она клонит.

— А так я себя чувствую каждый день, и никто не хочет об этом знать. Всем интересно, какие эмоции вызывает Тина Тернер. Или та девица из сериала «Друзья». Но чувствую я так, и такое на радио не поставят, потому что грустным людям нет места в этой жизни.

Мы никогда не слышали, чтобы Морин так разговаривала, даже не знали, что она вообще на такое способна. Даже Джесс не пыталась ее перебить.

— Забавно, ведь люди думают, будто Мэтти мешает мне нормально зажить. Но с Мэтти не все так уж плохо. Тяжело, но… Просто из-за Мэтти я становлюсь такой, что мне не находится места в этой жизни. Уже не понять, где тяжесть, а где — легкость. Приходится все время гадать, особенно если речь идет о том, что внутри, и все равно ошибаешься. И людей это отпугивает. Я устала от этого.

И вдруг Морин стала мне такой родной, потому что она все поняла, потому что тоже чувствовала тот праведный музыкальный гнев. Мне хотелось сказать ей те слова, которые ей нужно услышать:

— Тебе нужно отдохнуть.

Я сказал это просто из симпатии к ней, но потом вспомнил про Космического Тони, после чего понял, что у Космического Тони теперь есть деньги.

— Эй, как вам мысль? Почему бы и нет? — загорелся я. — Давайте съездим вместе с Морин куда-нибудь отдохнуть.

Мартин рассмеялся.

— Ну да, сейчас, — язвительно сказала Джесс. — Мы кто, по-твоему? Волонтеры в доме престарелых?

— Морин не стара, — возразил я. — Сколько тебе лет, Морин?

— Пятьдесят один, — ответила она.

— Ладно, не в доме престарелых. В доме прескучнейших.

— Можно подумать, ты самый привлекательный человек в мире.

— Во-первых, я выгляжу получше. Да и вообще, я думала, ты на моей стороне.

Увлеченные насмешками и перепалками, мы не заметили, как Морин заплакала.

— Прости, Морин, — извинился Мартин. — Я не хотел показаться невежливым. Просто я не могу себе представить, как мы вчетвером будем сидеть у бассейна, развалившись в шезлонгах.

— Нет-нет, — поспешила ответить Морин. — Я не обиделась. Не сильно, по крайней мере. Я знаю, что никто не захочет поехать со мной отдыхать, и это ничего. Просто Джей-Джей предложил, и у меня навернулась слеза. Очень давно… Никто… Я никогда… Это просто было очень мило с его стороны, вот и все.

— Твою мать, — тихо сказал Мартин.

Как вы понимаете, «твою мать» может значить очень многое, но здесь никакой двусмысленности не было — мы все поняли. В данном контексте его «твою мать» означало — если позволите, я объясню неприличное выражение другим не очень приличным выражением, — что он облажался и сдается. Нужно быть последним засранцем, чтобы сказать Морин: «Ну да, логично. Тему можно на этом закрыть».

Дней через пять мы уже летели в Тенерифе.

Это было их решение, а не мое. Я не считала себя вправе решать, хотя четвертая часть денег и принадлежала мне. Именно я предложила поехать отдохнуть во время разговора с Джей-Джеем про Космического Тони, так что мне показалось неправильным участвовать в голосовании. Кажется, это называется «воздержаться».

Правда, никто особенно не возражал. Все были только «за». Вопрос был один: ехать сразу или уже летом, чтобы погода была хорошая. Но все сошлись во мнении, что в общем и целом лучше съездить сейчас, до Дня святого Валентина. Сначала мы думали, что нам хватит денег съездить на Карибы или на Барбадос, но Мартин заметил, что нам еще придется оплатить уход за Мэтти в течение всего этого времени.

— Тогда давайте просто поедем без Морин, — предложила Джесс.

Мне было очень неприятно это слышать, но потом оказалось, что Джесс пошутила.

Я уже не помнила, когда в последний раз плакала от счастья. Я не для того это говорю, чтобы меня пожалели, просто странное ощущение. Когда Джей-Джей сказал, что у него есть идея, а потом объяснил суть этой идеи, я ни на мгновение не позволяла себе подумать, что все это может произойти на самом деле.

Забавно, но мы ведь до того момента не очень хорошо друг с другом обращались. Вам может показаться, что так должно быть, учитывая все обстоятельства нашего знакомства. Вам может показаться, что это история о четырех несчастных людях, которые встречаются и пытаются помочь друг другу. Но все было не так до этого момента, совсем не так, если не считать эпизода, когда мы с Мартином сидели на Джесс. Но даже это было слишком жестоко, чтобы слыть добрым поступком. До этого момента это была история о четырех несчастных людях, которые встречаются и потом начинают друг с другом ругаться. По крайней мере, трое из них.

Я немного всхлипывала, и это всех несколько смущало, в том числе и меня.

— Ни хр… — запротестовала Джесс. — Всего неделя на этих дурацких Канарских островах? Я там была. Там же ничего нет, кроме пляжей и клубов.

Я хотела было объяснить Джесс, что я даже английского пляжа не видела с тех пор, как Мэтти перестал ходить в школу; всех учеников каждый год возили в Брайтон, и я пару раз ездила с ними. Но промолчала. Плохо, когда ничего не можешь рассказать о своей жизни, — люди обязательно подумают, что тебе нужна их жалость. Пожалуй, поэтому и остаешься в итоге в одиночестве, ведь любое твое слово вызывает у них очень неприятные ощущения.

Мне хочется описать каждое мгновение той поездки, потому что мне все было так интересно, но, наверное, это будет неправильно. Если вы нормальный человек, то и без меня знаете, как выглядит аэропорт, какие там звуки и запахи, и если я начну вам об этом рассказывать, это будет лишь одним из способов признаться, что моря не видела десять лет. Мне нужно было сделать новый паспорт, и даже это вызвало у меня бурю эмоций, потому что в очереди увидела кое-кого из церкви, а эти люди знали, что я редко путешествую. Среди этих людей была и Бриджит — женщина, которая не пригласила меня в гости на празднование Нового года, на которое я не пошла; однажды, подумала я, нужно будет рассказать ей, как она помогла мне в первый раз в жизни съездить за границу.