Не покидай меня, любовь - читать онлайн книгу. Автор: Шэрон Кендрик cтр.№ 22

— Но у тебя же нет специальности, Эмма. — Не мог же я допустить, чтобы моя жена — Кардини — работала официанткой!

Эмма отвернулась. И с чего она взяла, что он стал разумным человеком? Это потребовало бы таких кардинальных изменений личности, что он просто перестал бы быть собой.

— Ладно, забудь. Это не имеет значения. А сейчас, если не возражаешь, мне нужно покормить Джино, — сухо проговорила она.

Для всех окружающих Эмма вновь стала синьорой Кардини, но на самом деле это было не так. Не совсем так. По большей части это было притворство, хотя время от времени настоящим чувствам и удавалось пробиться наружу. Чувства эти, главным образом, имели отношение к их сыну, и Эмма цеплялась за это, как утопающий за соломинку. Любовь к Джино была тем искренним звеном, которое связывало их и поддерживало ее, потому что все остальное строилось исключительно на телесных соблазнах.

Как просто было бы сосредоточиться на волшебстве их с Винченцо ночей, где их ничто не сдерживало, где она сливалась с теплой силой его обнаженного тела, где он вовлекал ее в свой безумный жар!..

Муж как будто стремился забыть о тех последних пустых месяцах в Риме, когда их отношения ухудшились настолько, что они стали друг другу чужими. Теперь, казалось, он намеревался вознести ее к высотам страсти, которая оставляла Эмму дрожащей и смущенной. Она все чаще задавалась вопросом, насколько сильно будет скучать по нему, когда вернется в Англию.

Джино между тем чувствовал себя на Сицилии так, будто родился здесь. По крайней мере, Винченцо, кажется, именно так и думал.

Иногда дочь Кармелы Розалия приводила своего сынишку Энрико поиграть, и два карапуза сидели друг против друга на большом ковре, то забавно насупившись, то хихикая.

— Представляете, что будет, когда они начнут ходить! — как-то воскликнула Розалия, которая неплохо говорила по-английски.

Эмма бросила на Винченцо быстрый взгляд. Она не останется здесь надолго, они оба знают это. Почему же он позволяет другим думать иначе?

Но у нее не было возможности спросить его, потому что неожиданно приехал Сальваторе и остальные родственники Кардини. Было решено устроить большую семейную вечеринку, дабы родня могла, наконец, познакомиться с Джино.

Господи, что же я надену? — нервно воскликнула Эмма, одевая Джино во все белое — по традиции семейства Кардини.

Для женщины, которая прелестней всего выглядит без ничего, это и вправду дилемма, — пробормотал Винченцо.

Эмма стрельнула в него взглядом, подумав, каким необычайно удовлетворенным он кажется.

Как лев в джунглях, который сытно поел, и его хищная натура на какое-то время утихомирилась настолько, что кажется, его даже можно погладить. Но, в сущности, разве не именно это только что произошло?

Джино провел утро дома у Энрико, и Винченцо не преминул «воспользоваться свободой», как он выразился, чтобы отнести жену в спальню и заняться любовью. Она до сих пор пылала, а сердце бешено колотилось при воспоминании обо всем том, что он делал с ней...

Эмма вскинула глаза, осознав, что он что-то говорит.

—Что?

— Я спросил, хочешь, я сам закончу одевать Джино, пока ты переоденешься?

Эмма кивнула.

—Да, пожалуйста.

Она пошла в гардеробную и стала перебирать вешалки с одеждой. Что же надеть в такой ситуации как эта, которая неизбежно станет минным полем, усугубленная присутствием шовинистически настроенных мужчин семейства Кардини?

В конце концов, она выбрала простое кашемировое платье кремового оттенка с мягким кожаным поясом и гармонирующие с ним по цвету сапоги.

Эмма вошла в гостиную, где отец с сыном ждали ее, и на мгновение сердце молодой женщины пропустило удар. Джино был похож на ангелочка, весь в белом, и казался таким счастливым, устроившись на руках отца! Вместе они смотрелись просто идеально и могли бы служить хрестоматийным примером неразрывной связи между отцом и сыном.

Черные глаза скользнули по ней оценивающим взглядом. Лучше бы он не смотрел на нее так!

Эмма нервно затеребила пояс кончиками пальцев.

Я хорошо выгляжу?

Ты выглядишь просто изумительно. Зеркало не лжет, Эмма.

Она вздохнула и взяла сумочку.

— Я просто хотела узнать, должным ли я образом одета для большого собрания Кардини?

Он широко улыбнулся.

Indubbiamente.

Что это значит?

Несомненно.

Полезное слово. Воспользуюсь им следующий раз в магазине.

Или сегодня ночью в постели, когда я спрошу, доставил ли тебе удовольствие, — пробормотал он.

Как будто тебя надо спрашивать!

То-то и оно, — бросил Винченцо с беззастенчивой надменностью, и Эмме пришлось быстро отвернуться.

Все становится слишком сложным, подумала она. И если не поостерегусь, буду страдать.

Винченцо увидел, как ее плечи внезапно напряглись. И взгляд его сразу сделался жестким. Почему он позволил себе забыть, что она просто терпит свое пребывание здесь? Потому что ее красота ослепила его, вот почему — точно так, как ослепляла всегда.

— Идем, — резко бросил он, беря Джино на руки.

Дорога, ведущая на виноградник, была пыльной и ухабистой. Как-то Эмма спросила Винченцо, почему дорога в роскошную семейную усадьбу грунтовая, а не заасфальтированная, на что он ответил:

— Потому что мы, сицилийцы, не кичимся своим богатством. Нам это не нужно. Мужчина остается мужчиной, живет он в хижине или в замке.

Это в некоторой степени объясняло сложную натуру сицилийцев, и Эмма была заинтригована. Ей хотелось узнать побольше, хотелось начать понимать этих людей и, вместе с тем, быть может, лучше понять загадочного и сложного мужчину, за которого вышла замуж. Но Винченцо пресекал все ее попытки копнуть чуть глубже.

Она взглянула на суровый, твердый профиль мужа, когда они въезжали в огромный внутренний двор, запруженный множеством машин.

О господи, сколько народу! — ахнула Эмма. — Вся родня в сборе!

Ну, разумеется, — согласился Винченцо. — Все приехали, чтобы познакомиться с Джино.

Джино. Эмма сознавала, что то, что есть у него здесь, гораздо больше того, что он мог бы иметь в Англии. И дело тут не только в богатстве. Здесь семья. Люди, которые будут любить его всем сердцем. Если с ней что-то случится, Джино не будет одинок.

— Почему мы не начали нашу супружескую жизнь здесь, на Сицилии? — неожиданно спросила она.

Его глаза сузились.

— Потому что моя работа в Риме. -Но...

— Да, знаю. Я мог бы работать где угодно. — Винченцо положил руки на руль, хотя уже заглушил мотор. Нелегко ему объяснить свои чувства. Всегда было нелегко. Мама умерла, когда он был еще маленьким, и ему не к кому было пойти со своими тревогами и страхами. И хотя бабушка очень любила его, она была человеком старых понятий. По ее убеждению, мужчина должен быть сильным и никогда не показывать своих эмоций.