Кречет - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 72

— Пошли отсюда, — проворчал Тим. — Все это нас не касается.

На удивление сильная рука бывшей рабыни удержала его.

— Ситапаноки добрая, — произнесла Гунилла, — а Корнплэнтер — грубая скотина.

Пораженный Жиль повернул голову и впервые посмотрел на девушку, которая сейчас так неожиданно встала на его сторону. Луна, на мгновение выглянувшая из-за вершины горы прежде, чем снова нырнуть в белое облако, дала рассмотреть ее светлые глаза — они застенчиво улыбались ему.

— Я помогу тебе, если ты захочешь! — сказала Гунилла просто.

Вздох Тима смог бы надуть паруса линейного корабля, но, не колеблясь больше, он принялся раздеваться.

— Ну, а я, конечно, позволю вам одним вляпаться в такую историю! — пробурчал он. — Я всегда говорил, что нужно уметь выбирать друзей и сторониться сумасшедших. Это послужит мне уроком! Ну же! Прыгайте в воду! Я думаю, что они скоро появятся. А тебе все равно нужно как следует помыться…

Секунду спустя друзья бесшумно плыли в холодной воде Саскуэханны, стараясь держаться в тени берега, потому что луна теперь светила во всю мочь. Оттуда, где они находились, можно было видеть пирогу, причаленную рядом с входом в индейскую деревню. В ней сидел человек, наблюдавший за окрестностями, но, конечно, для видимости, потому что лагерь Сагоеваты был странно тихим, даже часовые не стояли на их обычных местах.

— Что я говорил! — пробормотал Жиль. — Мерзавец Хиакин в сговоре с ирокезами! Готов держать пари, что эта несчастная женщина уже лежит связанная или опоенная какой-нибудь Дрянью, чтобы ее крики не подняли тревогу. Вот и они, смотри!

Действительно, снова появились ирокезы: один из них нес на спине белеющий во тьме сверток — совершенно неподвижное человеческое тело. Погрузив тело в пирогу, индейцы взялись за весла.

— Теперь наш черед, — шепнул Тим. — Ты умеешь плавать под водой?

— Я — бретонец! — ответил ему также шепотом Жиль. — А значит — наполовину рыба!

Они обменялись несколькими краткими словами, обсудив план действий, затем набрали побольше воздуха в легкие и одновременно исчезли в водах реки. Каждый держал в зубах нож. Гунилла осталась ждать на берегу, спрятавшись в густой траве.

Хотя пироге приходилось плыть против течения, она быстро продвигалась, благодаря могучим гребцам. Ирокезы торопились. Очень скоро пирога очутилась напротив наблюдательного пункта Гуниллы. Все произошло мгновенно… Внезапно легкое суденышко покачнулось, схваченное невидимыми руками, и перевернулось. Гребцы, не ожидавшие нападения, оказались в воде.

Один из индейцев попал прямо в руки Жиля, тот ударил его ножом и вытащил нож из раны как раз вовремя, чтобы очутиться лицом к лицу с новым противником. На этот раз драться пришлось по-настоящему. Ирокез оказался очень силен, и было совершенно очевидно, что ему не в новинку драться под водой. Но Жиль находился в своей родной стихии, и его преимуществом были быстрота и ловкость. Он выскользнул из цепких рук индейца, старавшегося задушить его, обернулся и ударил изо всех сил. Клинок по рукоять погрузился в живот ирокеза, чей предсмертный стон был сразу же заглушен водой. Вынырнув на поверхность. Жиль огляделся. Нападение удалось: четыре трупа, покачиваясь, плыли вниз по течению, а Тим уже выносил на берег закутанное в белую ткань тело…

Жиль подцепил труп одного из индейцев и потащил его на берег: одежда, как бы мало ее ни было, а особенно мокасины, не говоря уж об оружии, были ему крайне необходимы.

Когда Тим вышел на берег, Гунилла помогала вынести из воды недвижное тело Ситапаноки. Они уложили его на траве, но индианка не пошевелилась.

— Ты был прав, — шепнул Тим своему другу. — Их нападение спланировано заранее: очевидно, ее чем-то одурманили.

— Ты уверен в этом? А она не…

— Да что ты! Она дышит, но жаль, она без сознания. Я-то думал уговорить ее вернуться обратно в лагерь, сделав вид, что ничего особенного не произошло…

— Вернуться?.. Да ты с ума сошел! Чтобы Хиакин завтра сделал то, что не удалось ему сегодня? Единственный наш шанс вырвать Ситапаноки из лап Корнплэнтера — это увести ее с собой…

— Увести? Ты хочешь сказать «унести»: один Бог знает, сколько еще она проспит.

— Хорошо, я понесу ее…

Жиль совершенно позабыл об усталости, об израненном теле, о мучившем его голоде. Тонкая белая фигура индианки, посеребренная светом луны, нежное лицо с закрытыми глазами, предвкушение долгих дней пути вместе с этой женщиной — все действовало на него, как удар хлыста на чистокровного коня. Он почувствовал, что в нем удесятерились силы, а в сердце достанет храбрости в одиночку сразиться с целой армией врагов, как это делали венеты — его предки, для которых сражаться один на один было почти бесчестием.

В один миг он стащил со своей жертвы штаны из оленьей кожи, мокасины и пояс, на котором еще висели длинный нож и тяжелый томагавк, надел все это на себя, затем наклонился, подставляя спину.

— Положи ее мне на спину, — сказал он. — И вперед! Нужно, чтобы восход солнца застал нас далеко отсюда…

Молодая индианка была тяжелой, но зато на сердце у Жиля было легко и радостно, когда он взбирался вверх по длинному склону, ведшему к перевалу…

Буря разразилась с неожиданной яростью. Потоки дождя хлестали почти горизонтально, бичуя четырех беглецов, валившихся с ног после двух суток ходьбы. Желая увеличить расстояние между собой и возможными преследователями и как можно скорее добраться до берегов Гудзона, Тим и Жиль подгоняли своих спутниц, почти не давая им отдыхать, причем ни одна из них ни разу не запротестовала.

Гунилла шла, опустив голову, уставившись в землю, словно не могла сменить ставшую ей привычной позу вьючного животного, позу, мучительно напоминавшую о тяжелом рабстве, в котором юная девушка (она сказала им, что ей всего шестнадцать лет) провела четыре долгих года с той поры, как маленькая ферма, расположенная на берегах реки Аллегейни, была разграблена и сожжена воинами племени сенека. Она принадлежала к одной из тех шведских семей, что некогда основали Форт-Кристину на берегах реки Делавэр и, чтобы избежать власти квакеров Уильяма Пенна, оставлявших их на милость пиратов Океана, предпочли углубиться в эти земли и жить там в уединении, но зато мирно.

Когда Тим спросил у Гуниллы, не хочет ли она вернуться к себе домой, девушка поглядела на него почти с ужасом.

— Там остались лишь угли и пепел… я не хотела бы снова увидеть это. Мне говорили, что у меня в Нью-Йорке есть тетка и я могла бы поехать к ней…

Больше к этой теме не возвращались, и девушка вела себя так, словно ее путешествие бок о бок с двумя молодыми людьми было делом совершенно обычным. Она была храброй, выносливой и никогда не жаловалась. Во всяком случае, для Жиля она стала чем-то вроде тени; может быть, ее присутствие и не было совершенно необходимым, но все же приятно было знать, что она находится рядом.