Кречет - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 11

Стало известно, что борьбой этих решительных людей, прозванных в Европе инсургентами, руководил талантливый военачальник, генерал Вашингтон, и что он уже давно обратился за помощью к королю Франции. Тремя годами ранее описываемых событий жители Ванна даже видели посланника инсургентов, который одним декабрьским вечером остановился в гостинице «Коронованный дельфин». Это был уже немолодой человек в очках, плотного сложения, полный добродушия и изящества. Волосы у него были длинные, на лысой макушке сидела забавная меховая шапка. Его сопровождали двое молодых людей — его внуки.

Он записался в гостинице под именем Бенджамина Франклина, следующего в Париж. Говорили также, что этот человек — великий ученый, известный всему миру, который умел останавливать молнию, из чего бретонцы заключили, что он немного колдун. Древний лес Броселианды был достаточно близок, чтобы воспоминание о волшебнике Мерлине оживало безо всякого труда.

Говорили еще, что некий молодой овернский офицер из королевской свиты, настолько же безрассудный, насколько знатный, зафрахтовал корабль, не испросив на то соизволения Людовика XVI, который еще не решился порвать с Великобританией, и отправился сражаться за свободу американцев. Вернувшись из Америки весь израненный, этот офицер все же нашел в себе силы умолять короля, чтобы тот поспешил на помощь инсургентам. Последнее время из казарм расходились слухи о том, что король в скором времени, возможно, ответит на чаяния Американского конгресса и пошлет ему наконец золота и людей, в которых тот так нуждается.

Все эти рассказы кружили головы молодым людям из коллежа Сент-Ив. Прежде всего опьяняли слова «свобода» и «независимость», такие новые и волнующие. И для Жиля, возвратившегося в Ванн с сердцем, полным горечи, эти слова были подобны глотку холодной воды в жаркий день. Он просто бредил приключениями того офицера, которого звали Лафайет, и, не считая Жюдит, в мире не было для него никого, с кем он более страстно желал бы сблизиться.

Так что с момента, когда нантец произнес магические слова «Америка» и «инсургенты». Жиль стал с жадным вниманием вслушиваться в его слова.

— Бог мой, эти молодые люди вечно торопятся! — вздохнул нантец, осушив свой стакан одним глотком. — Я как раз собирался перейти к этому. Но сначала скажи, как тебя зовут, ты, новичок?!

— Мое имя — Жиль Гоэло! — ответил юноша.

— Ну что ж, тогда знай, мой мальчик, что в Нанте есть люди, которые верят в освобождение американцев и готовы на все, чтобы им в этом помочь. Во главе у них — некий господин, богач из богачей, крупнейший нантский арматор, главный смотритель вод и лесов Франции, посессор королевского замка, личный друг знаменитого господина Франклина, живущего в его великолепном особняке в Париже… и к тому же он — мой хозяин, — добавил нантец с гордостью, ясно показывающей, что среди всех этих впечатляющих титулов именно титул «хозяин» был наиважнейшим. — Этот господин передал часть своего состояния инсургентам, а сейчас он снаряжает в Нантском порту самый большой из своих кораблей, порт назначения которого — Бостон.

Для всех храбрых молодых людей, желающих послужить благородному делу, ищущих приключений и стремящихся сколотить состояние, найдется на нем место. Меня специально назначили отбирать в этих краях тех, кого я сочту наиболее достойными такой судьбы… Хотите вы отплыть на этом корабле?

— Я и не желал бы ничего лучшего, — ответил Жиль. — Но почему же вы сидите здесь, в этой таверне, куда, между нами говоря, приличные люди заглядывают весьма редко? Вы похожи на человека, который скрывается! Почему бы вам не перейти в «Красный колпак» или в «Коронованный дельфин», а глашатаям публично не объявить о предложении вашего хозяина? Кстати, как его имя? Я что-то не припоминаю, чтобы вы его называли.

— А вот это как раз потому, что его и не следует называть в подобном месте! — сурово отвечал нантец. — Что же до ваших замечаний, мой юный друг, то они доказывают ум и наблюдательность, но также и то, что вы мало сведущи в политике.

Разве вы слыхали, что наш возлюбленный король отправляет войска в помощь инсургентам? Я говорю не о господине де Лафайете, отправившемся туда в одиночку, но о настоящих войсках, с пушками и генералами!

— Нет, не слыхал! Но такое могло бы случиться… — заметил на это Жиль.

— Вот тут-то и зарыта собака! Могло бы… но пока еще не случилось! И мой хозяин рискует не более не менее как вызвать неудовольствие Его Величества, если тот узнает, что он надумал самолично послать помощь тем людям. Он рискует доверием короля и еще множеством других вещей, о которых здесь не стоит говорить. Теперь вы поняли?

Жиль кивнул в знак согласия.

— Думаю, что понял… да! Однако я бы хотел все-таки узнать имя этого легендарного героя, даже если произнести его в таком месте и будет святотатством.

Человек из Нанта вздохнул, придав своему лицу выражение покорности судьбе, затем, обвив своими ручищами шеи мальчиков, чтобы заставить их склониться к нему как можно ниже, он бросил вокруг себя взгляд, полный подозрения, как если бы ожидал внезапного появления шпионов начальника городской стражи, и наконец прошептал:

— Его имя — господин Донасьен Лерэй де Шомон! Вы удовлетворены? Но забудьте это имя, что, бы скорей изгладился стыд за мою болтливость. А теперь, когда мы договорились, перейдем к делу: отплытие завтра с вечерним приливом…

Жиль вздрогнул и уклонился от руки человека из Нанта.

— Завтра? Но это невозможно!

— А почему невозможно?

— Да потому, что это слишком рано! Жан-Пьер, скажи же ты ему! Мы не собираемся удирать из Ванна как какие-нибудь злоумышленники. Дайте нам время хотя бы удостовериться, что наши семьи не разрешат нам сменить род занятий!

— Что касается меня, то дело уже сделано! — заявил в ответ мрачный Жан-Пьер. — Если я откажусь стать нотариусом, то мой отец лишит меня наследства, а если я немедленно не уплыву в море, он нашлет на меня стражников! Я отплываю завтра!

— А я нет! — возразил Жиль. — Ты не сказал мне, что будет нужно сжечь все мосты так быстро. Вспомни! Ты же только сегодня утром говорил об отплытии на «Сен-Никола», когда корабль вновь отправится в плавание!

— Этим утром я еще не знал, что ты думаешь так же, как я. Согласись, что я имел все основания быть осторожным, а еще и потому, что видел, что ты боишься!..

Жиль вскочил так стремительно, что стол покачнулся. Глаза его метали молнии, а лицо застыло, будто вырезанное из камня.

— Больше не повторяй ничего подобного! — произнес он. — Клянусь спасением души, я ни от кого не стерплю такого! Я не боюсь, и ты это знаешь. Я только не хочу разбить сердце моей матери, не будучи уверен, что она не оставляет мне выбора. Я прошу лишь несколько дней, чтобы удостовериться в этом. Если бы ты предупредил меня, что речь идет о таком скором отплытии, то я бы сказал тебе!

Покрасневший от слов Жиля Жан-Пьер поднялся, но постепенно его лицо снова приняло свой обычный цвет. Он даже улыбнулся.