Костюм Адама для Евы - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Донцова cтр.№ 46

У Гудковых все покрыто мраком тайны. И совершенно непонятно, зачем Григорию пришла в голову идея стать донором спермы. Он представления не имел о рождении Алины. Я бы тоже не узнала никогда о наличии у него дочери, не попади Вера Скворцова в безвыходно нищее положение. И снова все тот же вопрос: если Настя с Гришей кровные родственники, зачем им прикидываться супругами?

Ладно, отвлечемся от сестры и брата, посмотрим на Ладу Марковну и Илью Николаевича.

Петровы тихо живут в стандартной московской двушке. Финансовое положение их скромное, работают, так сказать, на унитаз, ни машины, ни дачи не нажили, далеко по карьерной лестнице не продвинулись. Да, Илья Николаевич защитил кандидатскую, но это нельзя считать чем-то выдающимся, а вот докторская ученому никак не дается.

И посмотрите, что происходит потом. Из малогабаритной конуры Петровы вместе с «дочкой и зятем» перекочевывают в роскошные апартаменты. У них начинается иная жизнь. Лада получает возможность уйти из детского центра, где она за копейки преподавала детям рисование, а Илья Николаевич теперь читает лекции только по четвергам и спокойно работает над своей рукописью.

Я уставилась на листок, исписанный вопросами. Вот вам еще один, никогда ранее не приходивший мне в голову: откуда у Гудковых-Петровых деньги? Да, я частенько слышала от Насти сетования на то, что они живут слишком скромно, и верила ей. Но сейчас мне словно кто-то, как гоголевскому Вию, поднял веки, и окружающий мир предстал во всей красе. Настя ездила на симпатичной «букашке» японского производства, а ведь, несмотря на малые размеры и скромный вид, изделия автопрома Страны восходящего солнца не из самых дешевых. А Гриша раскатывал на седане, произведенном в Германии. Несколько раз «супруги» в моем присутствии упоминали, на каких грабительских условиях банк выдал им кредит.

– Тачки золотые получились! – возмущался Гудков. – Финансисты совесть потеряли, хотят на один рубль тысячу целковых прибыли получить!

– Совсем охамели! – вторила ему Настя. – От зарплаты крохи остаются!

Но, похоже, от окладов оставались не сухие крошки, а куски белой булки с маслом и сыром, если не с икрой. Станут ли церковные мыши брать в долг две машины отнюдь не низшей ценовой категории? Конечно, нет, если только они не безумны. А Настя с Григорием отличались сообразительностью и адекватно оценивали ситуацию. Две машины подразумевают большие расходы на бензин, техобслуживание, зимнюю резину и прочее. Да, без колес сейчас трудно, но сильно нуждающиеся люди, скрипя зубами, купят «Жигули», одни на семью, и станут пользоваться ими по очереди. А теперь вспомним, что Илью Николаевича возит водитель на собственном автомобиле ученого. Пусть шофер прикатывает не каждый день, но, едва ученый выскажет желание поехать в библиотеку или в институт, личный транспорт в его распоряжении. Короче, не монтируется это все с нищетой.

Пойдем далее. У Лады новая шубка, пусть и из скромной коричневой нутрии, но приобретена недавно. Илья Николаевич тоже не ходит в обносках. Настя и Гриша нормально одевались, приглашали гостей, порой заглядывали в кафе, театры, кино. А коммунальные расходы? Газ, электричество, вода… Квартира-то огромная, за нее надо выложить не одну тысячу в месяц. «Родителям» заботливые «дети» всегда приобретали необходимые лекарства. Стоило Ладе намекнуть на неполадки со здоровьем, как Настя, схватив «мать» в охапку, неслась с ней по врачам, а нынешние эскулапы бесплатные консультации давать ох как не любят.

У меня стало ломить виски. Выходит, Гудковы были вполне обеспеченными людьми. Почему же они скрывали это и регулярно намекали на отсутствие средств? Из опасения сглазить достаток? Не хотели вызвать зависть? Стеснялись больших доходов? И, похоже, Настя с Гришей любили Петровых, я видела, как переживала подруга, если у Лады подскакивало давление. Да еще презентации «шедевров» художницы. Они ведь устраивались исключительно ради того, чтобы дать возможность «маме» насладиться комплиментами. Если вспомнить пословицу про любовь [6] , то Настя была целующей, а «родители» благосклонно принимающей лобзания стороной.

Я могу себе представить ситуацию, когда девочка-сирота прибивается к супружеской паре, становится им приемной дочерью и в благодарность за хорошее к себе отношение не чает в названых родителях души. Но у Насти была родная мама Виринея, о которой она никогда не упоминала. И опять же – зачем брату с сестрой прикидываться супругами?

Сообразив, что мои мысли совершили круг, я очнулась и обнаружила: сижу почти в темноте, крохотная настольная лампа под коричневым абажуром практически не дает света. Надо зажечь люстру, поставить чай и временно забыть о Гудковых.

Я встала и пошла к двери, но мысли вертелись, словно белки, затеявшие игру в догонялки. Настю убили в чулане, я сидела на кухне в другом конце квартиры. Там никого, кроме нас с подругой, не было. Как посторонний мужчина попал в хоромы? И откуда он узнал, что Настюша пойдет за вареньем? И ведь не первый раз я задаюсь этими вопросами, но ответов как не было, так и нет. За что Настю лишили жизни?

Я протянула руку к выключателю и замерла. А Егор? Его смерть случайна? Что мне известно о женихе подруги? Ничего, кроме того, что он приятный, воспитанный, способный поддержать беседу мужчина. Егор был совершенно не похож на человека, связанного с криминальным миром. Ага! А Гудковы смахивали на обманщиков? Как погиб жених Насти? Взял мешок с мусором, натянул куртку и пошел на улицу, где его ожидала смерть…

Внезапно что-то показалось мне очень важным, невероятно значимым, но в ту же секунду мои уши уловили звучное чавканье. Я нажала на клавишу выключателя и в свете ярко вспыхнувшей люстры увидела Фиру с Мусей, которые упоенно жевали по огромному шматку любительской колбасы.

В первую секунду я растерялась. Где мопсихи разжились строго запрещенным для них продуктом? Я никогда не угощаю собак таким лакомством, не предложу им колбасу с жиром, в крайнем случае могу дать Мусе с Фирой по тонюсенькому кружочку докторской. И в холодильнике у меня сейчас из-за отъезда Макса один йогурт и два яблока.

– Немедленно выплюньте! – воскликнула я.

Муся, прижав уши и разогнув хвост, кинулась под стол. Фира, не жуя, проглотила кусище, икнула, поморгала, снова икнула и села, понуро свесив голову.

– Где вы взяли колбасу? – продолжала возмущаться я. – Фу! Собаки не люди, им нельзя жрать всякую дрянь! Не слышу ответа!

Фира опять начала икать, а в промежутках вздыхала и умоляюще смотрела на меня. Муся продолжала чавкать под столом. Я встала на четвереньки и увидела наглую мопсину морду, из пасти у нее свисал длинный кусок шкурки.

– Вы опять лазили к соседям! – ахнула я. – Разбойничали у Соломатиной! Как открыли дверь? Каким макаром справились с замками в квартирах? Вы понимаете, что являетесь преступниками?

На последней фразе я задохнулась. Лампа, приди в себя, собаки не могут нарушить Уголовный кодекс, потому что для них законов не писано. Надо немедленно сходить в прихожую.