Огромный мраморный холл с бабулькой-лифтершей
сразу навеял не лучшие воспоминания, вот дверь со знакомым номером «7». Я
принялась жать на звонок. Изнутри не доносилось ни звука. Наконец звякнула
цепочка, створка двери приотворилась. На пороге появилась незнакомая серенькая
старушка в грязноватом халатике. Всклокоченные, судя по всему, давно не мытые
волосы стоят дыбом, ноги босые. Что это за чучело и куда подевалась Нина
Андреевна?
– Дашенька, – прошептала неизвестная
старушонка, – совсем не изменилась, красавица. А у меня какое горе!
Я глядела на бабульку во все глаза. И это моя
бывшая свекровь? Бог мой, да раньше она никогда не появлялась из спальни без
легкого макияжа и укладки. И когда же с ней произошла подобная метаморфоза? Год
тому назад мы столкнулись в театре. Нина Андреевна изумительно выглядела:
стройная, с прямой спиной, на неизменных каблуках.
Шаркая разношенными тапками, свекровь повела
меня внутрь необъятной квартиры. Я снова испытала шок. Здесь не осталось
ничего, что напоминало бы гигантские шестикомнатные апартаменты, где протекала
наша недолгая семейная жизнь с Максом. В квартире явно сделали капитальный
ремонт. Потемневший пол заменили наборным паркетом, стены выкрасили в белый
цвет, вместо дверей – арки. Между кухней и бывшей комнатой Аркашки сломали
перегородку, превратив место приготовления пищи в более чем тридцатиметровое
помещение. Кругом ковры, зеркала, бронза и кожаная мебель. Интересно, откуда у
Макса деньги?
Насколько помню, раньше супруг не хотел и не
умел зарабатывать.
Нина Андреевна позвякала чайничком.
– Наверное, кофе хочешь? Но он, к
сожалению, закончился, впрочем, чай и сахар тоже.
Она села на табуретку, подперла морщинистую
щеку сухой ручкой и безнадежно заплакала. У меня защемило сердце. Так скулит на
морозе маленькая бездомная собачка, поджимая замерзшие лапки. Раньше никогда не
видела свекровь в слезах!
Я подошла к холодильнику и распахнула дверцу.
На верхней полке скучал пол-литровый пакет кефира, больше ничего.
– Да объясните наконец, что произошло.
Нина Андреевна утерлась кухонным полотенцем и
сообщила невероятные вести.
Оказывается, в начале девяностых Максим
разительно переменился. Если раньше он день-деньской полеживал на кровати,
пописывая вирши, то теперь спешно кинулся искать работу. В огне повышения цен
сгорели все накопления, сделанные запасливым отцом-генералом. Все сто
восемьдесят тысяч рублей – столько денег лежало у них с матерью на сберкнижке
до того момента, как сбережения начали стремительно обесцениваться. Такой суммы
при коммунистах хватило бы на три жизни, и Максим мог позволить себе выбрать
профессию поэта.
Но в 92-м году они с матерью уже жили только
на ее копеечную пенсию. Не привыкшие отказывать себе ни в чем, тратили пособие,
едва успев отойти от окошка. Потом начали продавать вещи. В общем, жизнь
показала зубы. Сначала ушла к другому жена Лена, затем кончились драгоценности
матери. И наконец настал момент, когда Нина Андреевна пошла собирать бутылки.
Этого Макс не вынес. Мать он обожает. Мужик
призадумался и решил заняться бизнесом. После нескольких бессонных ночей
нащупал свою стезю.
В столицу в то время совсем не поступали яйца.
Москвичи приносили друг другу в подарок по яичку. Впрочем, тогда не было
ничего. Это из тех лет шутка: «Если в гостях вымыли руки с мылом, чай пьете без
сахара». Так что в принципе можно было начать торговать чем угодно. Но Максу
запали в душу куриные яйца.
Сначала он взял у приятеля машину, съездил в
деревню Глебово, где расположена птицефабрика, и привез назад 1000 штук,
купленных по оптовой цене. На следующий день встал у метро и продал их за…
двадцать минут. Дальше понеслось как в сказке. Купил 2000, 3000, 4000… Бизнес
завертелся. Конечно, не без шероховатостей. Пару раз наезжали бандиты и
милиционеры. Но у Макса открылся настоящий талант продавца и дипломата. К
1995-му все проблемы были улажены. Покой оберегала «крыша», получавшая неплохой
процент. Милиция тоже имела свой сладкий кусок. Макс начал нанимать продавцов,
в основном беспаспортных украинок и белорусок. Дальше – больше: открыл офис и
монополизировал рынок. На сегодняшний день ни одно куриное яйцо в Москве нельзя
продать или купить, минуя Макса. Несколько раз конкуренты пробовали завезти в
столицу яйца из Польши, но попытки закончились неудачно. Приехавшие братки
просто переколотили «левый» товар, пригрозив хозяевам. Другие не рисковали.
Наверное, свяжись он с водкой или бензином,
дела не пошли бы так успешно. Слишком уж лакомый кусок данные «продукты». А
яйца! В криминальной среде этот товар считался чем-то несерьезным, даже
смешным. К тому же еще и очень неудобным – быстро портится, бьется и часто
неаккуратно выглядит. Среди торговцев и криминалитета Полянский получил кличку
Желток.
В 95-м мужик превратился в богатого человека,
имевшего все внешние признаки финансового благополучия: навороченный джип, дом
в Подмосковье, сотовый телефон, золотая цепь на шее и дорогие часы. Два раза в
год он ездил отдыхать в Таиланд и на Багамы в обществе своей мамы. Нина
Андреевна вновь обвесилась драгоценностями. В родительской квартире осуществили
гигантский ремонт, превратив темноватые, запущенные комнаты в сверкающие залы.
В ноябре 94-го Макс председательствовал в жюри
конкурса красоты, на организацию которого пошло немало «яичных» денег. Любовь
Полянского к бабам не имеет предела, поэтому созерцание полуголых красавиц
доставляло Максу огромное удовольствие.
Победительница Вероника Медведева, получая из
рук председателя приз, шепнула:
– Обожаю вас.
Полянский растаял. Красотка глядела на него в
упор огромными карими глазами, невинно хлопая ресницами. Вблизи девчонка
оказалась еще лучше, чем со сцены. Естественно, Макс позвал «мисску» в
ресторан. В январе 95-го сыграли шумную свадьбу.