Астровойны - читать онлайн книгу. Автор: Олег Синицын cтр.№ 44

Даймон не оглядывался, но прекрасно слышал голодный храп у себя за спиной, который раздавался так близко, что подвернутая щиколотка бросила бы его в самую гущу стаи. Страх сбил дыхание, и зверолов-младший все никак не попадал в ритм шагов. Это высасывало силы.

Раз-два, раз-два…

Тундра проносилась под ногами, и казалось, что он не касается ее. Если бы так было на самом деле!

Острый шип какого-то растения вонзился в ступню, и теперь каждый шаг доставлял мучительную боль.

Раз-два, раз-два…

Дыхание неожиданно выровнялось, но это далось ценой потери такого количества сил, что начали заплетаться ноги. Гора по-прежнему оставалась далекой, практически недоступной для него. И Даймон вдруг поверил, что смерть к нему придет именно здесь, на безымянной планете.

Изнурительный бег от голодной смерти продолжался больше четырех часов. Измотанный, задыхающийся, с содранными в кровь ногами, Даймон удирал от неутомимой стаи, еще больше разъярившейся от продолжительной погони. Несколько раз он запинался о кочки и едва не падал в распахнутые пасти, но каким-то чудом удерживал равновесие и после нескольких пьяных прыжков все-таки находил шаг.

Невысокая белая гора, похожая на клык, оказалась возле него совершенно неожиданно. То ли потому, что Даймон давно не поднимал голову, чтобы глянуть вперед, то ли с расстоянием на этой планете было что-то не так. Но факт оставался фактом: плоская бесконечная тундра вдруг кончилась, и юноша, потеряв опору под ногами, рухнул вниз с крутого берега.

Он покатился по обрыву, напарываясь на кусты и ударяясь о кочки, но это своеобразное соединение с землей позволило ему отдохнуть от бесконечного бега.

Дно встретило камнями. Падая, Даймон сильно ударился лбом о булыжник, но, к счастью, не потерял сознания.

Он спешно перевернулся на спину и сквозь застилавшую глаза пелену увидел, как первые из волков перевалили через край обрыва. Он поднялся, зная, что должен бежать — гора здесь, прямо перед ним, — но поскользнулся и снова упал.

Снова поднялся. Сделал десяток нетвердых шагов. И когда рука коснулась белоснежного камня, его догнал волк.

Даймон жалобно закричал, когда тварь вцепилась в бедро и повисла на нем, выдирая клок мышц. Увесистым кулаком он сбил с себя волка, а затем отбросил еще одного, несущегося следом. Тот отлетел, извиваясь в воздухе, и шмякнулся на камни, но через секунду вскочил на ноги. Мертвым тварям невозможно причинить вред. Даймон понимал это. Его силы ничто по сравнению со страшной мощью, что подняла мертвых и наделила их неуемным голодом.

Увидев, что основная стая уже летит с обрыва, юноша вскочил на белую скалу и стал быстро взбираться по кем-то выдолбленным ступеням. Позади него на девственной глади оставался кровавый размазанный след. Поднявшись ярдов на пятнадцать, он глянул вниз.

Волки окружили основание скалы. Они жадно слизывали его кровь с камней и даже устроили драку. Кровь обильно сочилась из бедра, и у Даймона не было даже рубахи, чтобы перетянуть рану. Он стал карабкаться дальше, а терпкие горячие капли падали вниз, на головы и в раскрытые пасти.

Вскоре он позабыл о прокушенном бедре и волках. По крайней мере, голодный рев внизу сделался далеким и не относящимся к нему. Вслушиваясь в священную тишину, Даймон полз по скале к небу и вскоре очутился на вершине.

Смрадный ветер, прокатывающийся над тундрой, здесь ощущался особенно сильно. Пересохшие русла пролетали воочию — два пространных рукава, раскинутые в стороны.

В центре крохотной площадки стояла скульптура ангела с закрытыми глазами. Даймон с удивлением разглядывал тонкую работу, выполненную из цельного куска мрамора и предельно точно отображающую детали: сложенные за спиной кожистые крылья, скрещенные в идеальной геометрии руки, шерсть на груди и внизу живота. Однако больше всего юношу поразил лик, который даже близко не походил на те женоподобные изображения, которые так часто встречаются на фресках Десигнаторовых церквей. Лицо внушало страх, но не уродливостью своей, нет. Ужасом и свирепостью первобытной Вселенной, опасным умом, которому приходилось бороться с порождениями Баратрума.

Огромный, раза в полтора больше Даймона, ангел стоял на коленях. А перед ним находилось нечто настолько прекрасное, что при виде этого юноша сам опустился на камни, точно перед богом.

Филлийский меч — катана — был вонзен в белую скалу наполовину, слегка выгнутое лезвие с изяществом держало диск гарды, двуручная, оплетенная рукоять смотрела вверх. Рука неизвестного с легкостью всадила меч в белую скалу, на поверхности не осталось ни сколов, ни трещин — только ровная щель, принявшая последнее изделие филлийцев, дошедшее до наших дней.

Забыв обо всем, Даймон бесконечно долго смотрел на меч. Впервые в жизни он видел настоящее оружие, чьи братья по кузнице верой и правдой служили многим воителям древности. Палки и выструганные имитации, с которыми он сталкивался прежде, были лишь для того, чтобы не утратить искусство владения катаной. Но теперь он понял, что без самой катаны это искусство лишь выцветший, потрескавшийся раритет.

Много времени прошло, прежде чем зачарованный Даймон смог оторваться от любования уникальным мечом и взглянуть на него по-новому. Теперь он смотрел на рукоять, покрытую шероховатой кожей морского ската и оплетенную шелковым шнуром. Она так и звала взять ее в руки.

И когда он все же осмелился, когда протянул к ней пальцы и бережно охватил рукоять, чувствуя исступленный восторг, он обнаружил рядом движение. На первый взгляд ничего не изменилось на крохотном пятачке белой скалы, возносящейся над тундрой. Равнинный ветер все так же развевал волосы Даймона. Поднявшееся на небо солнце по-прежнему светило холодно. И только свирепый херувим напротив него открыл глаза.

Напуганный Даймон заорал, но этот крик сразу унес проворный ветер. Вцепившийся в рукоять обеими руками, Зверолов-младший не мог оторвать взгляда от нечеловеческих очей, похожих на два вставленных в глазницы сосуда, наполненные гранатовой кровью. Откровение пришло поздно: перед ним было вовсе не изваяние, а настоящий помощник бога — древний, стоявший у начала начал.

Взгляд ангела приковал, притянул и втащил в себя. И Даймон провалился в этот взгляд.

Исчезла тундра, растворились озаренные рассветом небеса. Ушел волчий лай, сменившись степенной тишиной, лежащей в основе всех звуков на свете. Все это выместила уже знакомая Пустота. Даймон стоял в ней, и сердце обмирало, когда он глядел вокруг себя. Стоило ему потерять равновесие или сделать шаг в сторону — он сразу полетел бы в пропасть надмирья и падал бы в нее целую вечность. К счастью, под ним осталась белая скала, и юноша впился в нее ступнями, держась изо всех сил за последний кусочек человеческого мира. Руки отчаянно сжимали катану, вонзенную в скалу.

Из ниоткуда налетел ветер. Он не трепал волосы, не заставлял кожу покрываться мурашками, а мышцы подрагивать от холода. Он проходил сквозь тело, протекал сквозь плоть и кости, заставлял сердце обливаться кровью и выветривал мысли из головы. Он даже коснулся души, высокая из нее далекую горькую тоску.