Рыцарь - читать онлайн книгу. Автор: Джуд Деверо cтр.№ 43

Сведений о том, что случилось после кончины Николаса, оказалось крайне мало. Сообщалось, что поместья были конфискованы королевой, а поскольку ни у Кристофера, ни у Николаса детей не осталось, то со смертью старших прервалась линия наследования графского титула, да и сам род Стэффордов угас. И вновь и вновь она читала о том, каким беспутным был Николас и как он предал все семейство.

В полдень они отправились на ленч в паб. Николас уже начинал привыкать к легкости второго завтрака, но все еще высказывал недовольство.

– Что за глупые дети! – сказал он вдруг. – Если б они прислушались к советам родителей, наверняка остались бы живы! А у вас, в вашем мире, лелеют и пестуют подобных непослушных созданий!

– Какие еще дети?! – спросила она.

– Ну, эти, из пьесы. Жюльетта и… как его? – И он умолк, явно пытаясь вспомнить имя героя.

– Вы о «Ромео и Джульетте» говорите, что ли? – поинтересовалась Дуглесс. – Так вы «Ромео и Джульетту» читали?

– Именно так, – ответил он, – И более непокорных родительской воле созданий я в жизни не видывал! Эта пьеса должна послужить хорошим уроком для всех детей! Надеюсь, И теперь дети ее читают и учатся на этой истории!

– «Ромео и Джульетта» – пьеса о любви! – чуть не закричала Дуглесс. – И если бы родители героев не были столь недалекими и столь зашоренными, то…

– Недалекими?! – воскликнул он.

Ну, пошло-поехало, и во время ленча они только и делали, что продолжали спорить.

Позже, на обратном пути в библиотеку, Дуглесс спросила у Николаса, как умер его брат, Кристофер.

Останавливаясь и глядя в сторону, он ответил:

– В тот день мы должны были ехать с ним на охоту, но перед этим я, упражняясь в фехтовании, повредил руку. – Дуглесс увидела, как он морщится, потирая левое предплечье. – У меня до сих пор шрам. – Николас ненадолго замолчал, а затем вновь повернулся к ней и продолжил, но уже без каких бы то ни было признаков боли на лице, – Кристофер утонул. Из нас двоих, братьев, не один только я питал слабость к женщинам! Кит увидел, что в озере плавает красивая девушка, и приказал сопровождающим убраться и оставить его с нею наедине. Когда несколькими часами позже свита вернулась, они вытащили мертвого брата из озера.

– И что, никто так и не видел, что именно там произошло?

– Нет, никто. Кроме, может, той девушки, но мы так и не сумели ее отыскать.

Дуглесс некоторое время пребывала в задумчивости, затем сказала:

– Как странно, что ваш брат утонул и не осталось никаких свидетелей произошедшего, а всего лишь несколькими годами позже вас обвинили в измене! Все выглядит так, будто кто-то заранее нацелился на то, чтобы завладеть имуществом Стэффордов!

Николас переменился в лице, и в обращенном к ней взгляде появилось выражение, которое обычно бывает у мужчин, когда женщина при них вдруг сообщает о чем-то, что им самим и в голову не приходило, – как если бы случилось что-то абсолютно невероятное!

– А кто должен был наследовать после вас? – размышляла вслух Дуглесс. – Должно быть, ваша дражайшая и любимейшая Летиция, да? – И она тут же закусила губу, жалея о том, что не сумела сдержать в голосе ноток ревности.

Но Николас, похоже, не обратил на ее тон никакого внимания.

– Летиция? – переспросил он. – Нет, у нее были свои владения, когда она выходила замуж, а все богатство Стэффордов с моей кончиной она бы утратила! Я наследовал Киту, но, могу вас в том заверить, смерти его я не желал!

– Что, чрезмерно много ответственности, да? – ехидно спросила Дуглесс. – Ну, конечно, статус графа и лорда, несомненно, ложится на носителя тяжким бременем!

Бросив на нее гневный взгляд, он вскричал:

– Разумеется, вы предпочитаете верить этим вашим историческим трудам! Ну, хорошо, пойдемте! Вы должны еще почитать и выяснить, кто же все-таки предал меня тогда!

Весь остаток дня Дуглесс только и делала, что читала, пока Николас заливался смехом над шекспировским «Венецианским купцом», однако каких-то новых сведений ей обнаружить не удалось.

Вечером Николас предложил ей пообедать вместе, но она отказалась. Она знала, что ей следует проводить поменьше времени в его обществе: слишком уж недавней была сердечная рана, и очень легко может статься, что она вновь начнет думать о нем больше, чем нужно, что в общем-то ей не на пользу. Николас с огорченным видом, как обиженный мальчик, сунул руки в карманы и пошел вниз обедать, а Дуглесс распорядилась, чтобы ей доставили прямо в номер тарелку супа и немного хлеба. Во время еды она все просматривала свои заметки, но так и не могла прийти ни к какому заключению: похоже, что не было никого, кто мог бы выиграть из-за кончины Кристофера и Николаса!

Когда около десяти часов вечера Николас все еще не вернулся в их номер, Дуглесс, испытывая любопытство, спустилась по лестнице посмотреть, где же он. Оказалось, что он расположился в великолепной гостиной с каменными сводами и, в окружении полудюжины других постояльцев отеля, весело шутит и смеется. Укрывшись в тени, Дуглесс стояла возле самой двери и, наблюдая за ним, почувствовала, как гнев, безрассудный и несправедливый, волною прокатывается по ней. Ведь это она вызвала его сюда, а теперь какие-то две женщины «клеятся» к нему!

Резко повернувшись, она пошла прочь. Да, он – в точности такой, как о нем пишут в книгах! И неудивительно, что кто-то с такой легкостью сумел оклеветать его: должно быть, в то время, когда ему следовало бы заниматься делами, он валялся в постели с какой-нибудь очередной пассией!

Поднявшись к себе, она надела халатик и юркнула в маленькую кровать, которую поставили для нее служащие гостиницы. Но уснуть не могла и так и лежала, ощущая себя полной дурой и злясь на всех и на все. Наверное, ей тогда следовало бы уехать с Робертом! По крайности, Роберт хоть был чем-то реальным! Конечно, с ним были кое-какие проблемы – в том, что, скажем, касалось дележа денег, или того, что он и впрямь питал уж чрезмерно нежные чувства к своей дочери, – но все-таки он неизменно хранил верность ей, Дуглесс!

Часов около одиннадцати она услышала, как Николас открывает дверь номера, а затем увидела свет, проникавший через щель под дверью между их комнатами. Потом открылась дверь ее спальни, и она крепко зажмурилась.

– Дуглесс, – шепотом позвал он, но она не откликнулась. – Ну, я же знаю, что вы не спите, ответьте же мне! Приоткрыв глаза, она гневно спросила:

– Мне что, положено тотчас взять ручку и бумагу, да?! Боюсь только, что не сумею за вами стенографировать! Тяжко вздохнув, он шагнул к ее постели.

– Сегодня вечером я почувствовал, что что-то не так. Вы сердитесь на меня? Дуглесс, я не хочу, чтобы мы стали врагами!

– Мы и не враги! – отрезала она. – Мы с вами – хозяин и служащая! И вы – граф, а я – простолюдинка!

– Дуглесс, – опять начал он, и в голосе его слышались мольба и страсть. – Дуглесс, вы вовсе не так просты! Я хотел сказать…