Прыжок над пропастью - читать онлайн книгу. Автор: Питер Джеймс cтр.№ 17

Фелис Д'Ит.

Только ее сейчас не хватало!

Вера совместно с Фелис Д'Ит входила в подкомитет Национального общества защиты детей от жестокого обращения; в этом году им предстояло устроить бал на Хеллоуин. Хотя до бала еще почти полгода, Фелис с самого Рождества бомбардировала ее письмами с напоминаниями, факсимильными сообщениями, и, наконец – о, ужас! – она открыла для себя Интернет и с тех пор заваливала Веру электронными посланиями. Фелис в подробностях описывала подарки, которые были пожертвованы для беспроигрышной лотереи – а их было сто двадцать штук.

Вера поспешно вышла из сайта и поспешила к двери; стук дверного молотка эхом разносился по холлу.

– Ох, Вера, как я рада, что застала вас дома! – произнесла Фелис Д'Ит пронзительным голосом. – У меня вся машина завалена призами!

Вера посмотрела на улицу поверх плеча гостьи: кажется, дождь усиливался. Фелис сбросила шляпу, потрясла жидкими каштановыми волосами и начала расстегивать плащ.

– Жуткий день, – сообщила она, – но на западе уже проясняется – где-то через полчаса дождь кончится. И тогда мы сможем разгрузить машину. Вера, вы какая-то бледная – плохо себя чувствуете?

– Нет-нет, все в порядке.

– А по виду не скажешь. Ну ладно. Давайте обсудим, как нам лучше провести беспроигрышную лотерею – у меня появились кое-какие идеи. А потом можем пройтись по всему списку. В прошлом году лотерея собрала семьсот фунтов. В этом году, если все получится, соберем по крайней мере вдвое больше.

– Да, – покорно повторила Вера, закрывая входную дверь. – По крайней мере.

Оглядевшись на кухне, Фелис заметила:

– Вижу, у вас «эй-джи-эй». Красивая, но потребляет столько электричества! И греет пространство – я не люблю жару. Когда мы купили дом, у нас тоже была такая, но мы ее убрали.

– Вот как? – вежливо удивилась Вера. – А мы решили встроить. Чай или кофе?

Плюхнувшись в кресло, Фелис размотала мятый шелковый шарф и положила его на стол.

– У вас есть травяной чай? Танин очень вреден для слизистой желудка, а кофе, по-моему, просто яд – разрушает все витамины и микроэлементы.

Вера поставила чайник на конфорку.

– Я не знала. У меня есть ромашковый.

– А больше ничего?

– Нет. Только ромашка.

– Ну тогда, пожалуй, дайте ромашкового, хотя от него меня всегда бросает в сон.

Вера бросила в ее чашку два пакетика.

Росс, в носках, в брюках от вечернего костюма (подтяжки болтались по бокам) провел Джулса Риттермана в гостиную своей квартирки возле Риджентс-парка и усадил на двухместный диванчик перед камином. Второй такой же диванчик стоял напротив. Между ними помещался низкий дубовый сундук, служивший кофейным столиком. В электрокамине были уложены искусственные дрова, и на них плясали язычки газового пламени. Из проигрывателя доносилась музыка Шопена.

Весь день Россу было не по себе: он все время прокручивал в голове слова Риттермана и не мог сосредоточиться. Даже во время операции круговой подтяжки лица мысли его были где-то далеко. Только чудом ему удалось не рассечь лицевой нерв – и тогда физиономия у его пациентки на всю жизнь осталась бы перекошенной.

Россу не терпелось выяснить, что собирался сообщить ему Джулс, но, повинуясь законам гостеприимства, он спросил:

– Выпьешь чего-нибудь, Джулс?

– Спасибо, глоточек виски, если у тебя есть время. Ты говорил, торжественный ужин?

– В Королевском медицинском обществе, – отозвался Росс с порога кухни. – В начале восьмого мне надо выходить. А ты на балет?

– Да, на «Сильфиду».

То был один из немногих знакомых Россу балетов: у Веры дома имелся диск с записью. Плеснув виски в хрустальный бокал, он крикнул:

– С водой? Со льдом?

– Плесни водички.

О господи, только бы с Верой все было хорошо!

Когда Росс вернулся в гостиную, Риттерман с одобрением оглядывал антикварную мебель, картины на стенах – в основном сцены морских сражений восемнадцатого и девятнадцатого веков.

– Уютное гнездышко, Росс. Ты часто здесь бываешь?

– Три-четыре ночи в неделю. Квартирка маловата, но мне подходит. Вера сейчас редко приезжает в Лондон. Надо бы вам с Хильдой опять прийти к нам на ужин, когда мне удастся оторвать ее от Алека и привезти сюда на вечер.

– Мы с удовольствием. – Риттерман улыбнулся. – Как успехи в гольфе?

– Да никак. Я сейчас увлекся стрельбой, вступил в пару обществ. – Росс сел на диванчик напротив своего гостя, поставив бокал на специальную подставку на дубовом сундуке. Выждав несколько секунд, нетерпеливо посмотрел на часы. – Итак?

Риттерман подался вперед, уперев ладони в бедра, как будто желал разгладить складки на брюках, и откашлялся.

– Я… – Он поднял бокал и принялся вертеть его в руках, разглядывая на свет. – Послушай, мне необходимо взять у нее еще несколько анализов, чтобы убедиться окончательно, но я, в общем, и так совершенно уверен… Кроме того, на всякий случай я проконсультировался с парой коллег… Что тебе известно о водобоязни?

Последние слова Риттерман произнес так, что у Росса екнуло сердце.

– Водобоязнь… ведь она бывает при… бешенстве?!

Риттерман кивнул.

– У Веры бешенство?!

Риттерман поднял руку, призывая его замолчать.

– Нет, но боюсь, она подхватила инфекцию, которая поражает организм примерно таким же образом.

– Так же страшно?

– Боюсь, что так.

– Что… что за инфекция? Вирусная? Наследственная? Это заразно? Джулс, каков прогноз?

Риттерман потер затылок.

– Заболевание вирусное, скорее всего, передается через воду. Во всех известных нам случаях пациенты, перед тем как заболеть, побывали в странах Дальнего Востока, граничащих с Индийским океаном и Южно-Китайским морем, – разумеется, сюда входит и Таиланд. Данное заболевание получило название «болезнь Лендта».

– Ради бога, что еще за болезнь Лендта?!

– Названа в честь американского вирусолога Лендта, который первым описал симптомы. На той неделе я изучил несколько историй болезни. У всех сходное течение. Первый симптом – упорная рвота; приступы тошноты следуют в течение двух-трех месяцев. Затем – дезориентировка во времени, в обстановке и так далее; затем у больного следуют продолжительные приступы мании преследования. Ночные кошмары. Терминальные симптомы – обмороки, галлюцинации. Затем постепенное угасание моторных функций… – Риттерман замолчал.

У Росса не укладывалось в голове, что такие страшные признаки могут иметь какое-то отношение к его Вере. Он поднял бокал, повертел его в руке, но, так и не выпив, поставил назад. Во рту у него пересохло.