Я допил кружку и налил еще.
Когда я позвонил Кимболлу, он не захотел обсуждать «дело» ни по телефону, ни в Мидленде, так что я дал ему наш адрес. Кимболл сказал, что доедет за полчаса, но прибыл уже минут через пятнадцать, и разница эта заставила меня со смутной тревогой осознать, что дело было поважнее, чем я предполагал. Я-то рассчитывал отвлечься от нервотрепки с Эйми.
Однако подарочек, который мне преподнес Кимболл, совсем не клеился с передышкой, на которую я рассчитывал. Я был пьян, когда он приехал.
Когда он уезжал – трезв как стеклышко.
Ничего примечательного в Дональде Кимболле не было – мой ровесник, не яркий, но симпатичный («Я б его сделал, – мелькнула пьяная мысль, а потом: – Сделал что?..»), в джинсах и футболке «Найк», светлые волосы, короткая стрижка, солнечные очки «Уэйферер», которые он снял, как только я открыл дверь, и, если б не поддающийся идентификации седан, припаркованный на обочине, он вполне мог бы сойти за одного из благополучных милых папочек, которые населяли наш район. Но вот что его отличало – в руках он держал томик «Американского психопата». Книжка была потрепанная и пожелтевшая, с бесчисленными пометками и закладками.
Мы обменялись рукопожатиями, я пригласил его в дом и, предложив ему выпить (он отказался), провел в свой кабинет. Я все время поглядывал на книжку. Когда я спросил, не хочет ли он, чтоб я ее подписал, он вытянул беспощадную паузу, после чего поблагодарил и сказал, что нет, не хочет.
Я сел на вертящееся кресло и стал потягивать из кружки. Кимболл сел напротив на лоснящуюся поверхность дизайнерского итальянского дивана, который должен был стоять в другом конце комнаты, однако теперь располагался как раз под плакатом кинопремьеры «Ниже нуля». Мебель в кабинете снова переставили. Кимболл заговорил, а я проглотил водку и задумался, почему я настолько безразличен к этим бесконечным перестановкам в своей комнате.
– Если хотите позвонить в шерифский отдел, пожалуйста, не стесняйтесь, – говорил Кимболл.
Это привлекло мое внимание.
– Позвонить… зачем?
Кимболл помолчал.
– Чтобы удостоверить мою личность и цель моего к вам визита, мистер Эллис.
– Ну, полагаю, издательство убедилось, что все в порядке, разве не так? – спросил я. – То есть мой редактор ничего такого не заметил. – Я замолчал. – То есть, если вы тот, за кого себя выдаете, я склонен поверить вам на слово. – Я снова замолчал. – Я человек очень доверчивый. – Опять пауза. – Если только, хм, вы не один из безумных поклонников моей жены. – Пауза. – Но это вряд ли… так ведь?
Кимболл натянул улыбку.
– Нет, конечно нет. Мы знали, что ваша жена живет здесь, но про вас не знали – здесь вы или в Нью-Йорке, и в вашем издательстве нам просто дали ваш номер, и вот мы здесь. – На лице его нарисовалась озабоченность. – А что, часто вас безумные фанаты и тому подобные маньяки посещают?
Эти слова вызвали во мне мгновенный прилив доверия.
– Ничего сверхъестественного, – сказал я, безрезультатно шаря по столу в поисках пачки сигарет. – Обычный режим сдерживания, ну, вы знаете, ничего такого уж страшного. Обычная жизнь… обыкновенных знаменитостей.
Да, это сошло с моих уст. Да, Кимболл неловко улыбнулся.
Он вдохнул и подался вперед, все еще сжимая книжку в руках и рассматривая меня. Я сделал глоток и увидел, как он открыл коричневый блокнот, который прижимал к моему роману.
– Итак, ко мне пожаловал инспектор с «Американским психопатом» в руках, – забухтел я. – Надеюсь, вам понравилась книга, ведь когда я писал ее, я многое старался донести читателям. – Я попытался сдержать отрыжку – не вышло.
– Я, конечно, ваш большой поклонник, мистер Эллис, но здесь я несколько по другому вопросу.
– Так в чем же, собственно, дело? – Я сделал еще один небольшой глоток.
Он посмотрел на открытый блокнот, лежащий у него на колене. Инспектор вроде бы замялся, будто до конца не решил, какая степень открытости позволит ему добиться наилучшей реакции. Но поведение его внезапно изменилось, он прочистил горло и начал:
– История, которую я вам сейчас расскажу, весьма обескураживающая, именно поэтому я и решил поговорить с вами наедине.
Я тут же полез в карман и выдавил таблетку ксанакса.
Кимболл вежливо ждал.
Прочистив горло, я наконец выдавил:
– Я готов.
Лицо Кимболла приняло выражение «мой ход».
– Не так давно – совсем недавно – я и мои коллеги пришли к убеждению, что теория относительно дела, которое расследует наш отдел последние четыре месяца, больше не теория, а…
У меня мелькнула догадка, я прервал его:
– Постойте, это вы не о пропавших детях?
– Нет, – спокойно сказал Кимболл, – к делу о пропавших мальчиках это не относится. Оба дела были заведены в начале лета, но мы не думаем, что они как-то связаны между собой.
Не было необходимости сообщать Кимболлу, что именно в начале лета я впервые приехал в этот городок.
– Так и что? – спросил я.
Кимболл прочистил горло. Он пробежал глазами страничку в блокноте, потом перевернул ее и просмотрел следующую.
– Мистер Роберт Рабин был убит первого июня на улице Содружества примерно в полдесятого вечера. Когда он выгуливал собаку, на него напали, нанесли множественные ножевые ранения в верхнюю часть тела и перерезали горло…
– Господи Иисусе.
– Преступление не имело мотива. Это было не ограбление. Насколько нам удалось выяснить, у мистер Рабина не было врагов. Его убили наугад. Он, полагали мы, оказался не в то время, не в том месте. – Кимболл помедлил. – Однако кроме особой жестокости и отсутствия мотива в этом преступлении было еще нечто необычное. – Он снова сделал паузу. – Собаку, которую он выгуливал, тоже убили.
Кабинет наполнило молчание.
– Это… ужасно, – наконец произнес я, стараясь угадать правильный ответ.
Пауза, которую затянул Кимболл на этот раз, наполнила помещение отчетливой, осязаемой тревогой.
– Это был шарпей.
Я принялся переваривать информацию.
– Это… отягчающее? – кротко спросил я и машинально глотнул водки.
– Видите ли, это очень редкая порода, а в наших краях и подавно.
– Вот оно… что.
Тут я сообразил, что не спрятал водку. Открытая полупустая бутылка стояла на письменном столе. Кимболл мельком взглянул на нее и углубился в свой блокнот. Сидя напротив, я мог различить график, списки, номера, диаграмму.
– В «Американском психопате», – продолжил он, – на страницах сто шестьдесят четыре – сто шестьдесят шесть, если по изданию «Винтедж», описывается убийство, очень похожее на убийство Роберта Рабина.