Гламорама - читать онлайн книгу. Автор: Брет Истон Эллис cтр.№ 107

Я звоню в «Four Seasons», чтобы узнать, не оставлял ли кто-нибудь для меня сообщений, но никто ничего не оставлял, и меня охватывает паника, с которой я успешно справляюсь при помощи душа, кабинка которого расположена в ванной и выложена бледно-зеленой и темно-серой керамической плиткой, а ванна, в которой мы вчера плескались с Джейми, слита, на краю ее стоят оплавившиеся свечи, гигиенические продукты линии Kiehl аккуратно расставлены в ряд возле унитаза из нержавеющей стали. Я обсыхаю, снимаю с крючка купальный халат Ralph Lauren, и накидываю его на себя перед тем, как открыть дверь медленно-медленно, потому что я совершенно не представляю, что ждет меня за ней.

Я оказался, судя по всему, на втором этаже трехэтажного городского особняка, обставленного в суровом функциональном стиле, где все помещения настолько открыты, что спрятаться где-нибудь просто невозможно. Я иду по коридору, прохожу мимо спален, рабочего кабинета, двух ванных комнат, рядов пустых стеллажей, направляясь к лестнице, по которой я спускаюсь на первый этаж — в интерьере использованы цвета морской волны и яблочной кожуры, но преобладают все же пепельные тона — в них раскрашены стулья, скамейки, пледы, столы, вазы и ковры, покрывающие полы из отбеленного дуба, и когда я наконец спускаюсь по лестнице, держась за холодные стальные перила, я оказываюсь в огромном помещении, разделенном пополам рядом высоких стальных колонн, и внезапно выясняется, что это — терраса, и вместо окон здесь кубы из матового стекла. Я вижу столовую, где стулья дизайна Франка Гери расставлены вокруг гигантского гранитного стола от Будейри под лампами рассеянного света. Я вижу кухню, выдержанную в лососево-розовых тонах, с полками, подвешенными на стальных штангах, и холодильником в ретростиле, внутри которого виднеются йогурты, различные сыры, неоткупоренная жестянка с икрой, бутылка минеральной воды Evian, половинка итальянской лепешки, а в буфете — «Captain Crunch» и бутылки вина. Все это помещение создает впечатление чего-то временного, а холодно так, что зуб на зуб не попадает, и я не могу совладать с охватившей меня дрожью, а на забавном розовом столике валяется целая куча мобильных телефонов, и мне невольно думается о том, как все это похоже на 1991 год.

Из стереосистемы, находящейся где-то в самом центре этого гигантского помещения, звучат Counting Crows, и я иду на этот звук, пока, обогнув стальную колонну, не нахожу массивную софу фисташкового цвета, рядом с которой стоит огромный телевизор с выключенным звуком — на экране Бивис и Баттхед, а еще я вижу неподключенную к сети машину для пинбола, стоящую возле длинной стойки бара из потрескавшегося гранита, где лежат две доски для игры в нарды, и тут я натыкаюсь на парня, который одет в фуфайку с надписью «USA Polo Sport» и мешковатые серые шорты, которые видали лучшие времена, и парень этот склонился над компьютером, на голубом экране которого мелькают диаграммы самолетов, а на столе рядом с компьютером стоит рюкзак фирмы Hermes, откуда торчит книга Ги Дебора, а также несколько коричневых конвертов, испещренных чьими-то набросками тракторов. Парень поворачивается ко мне.

— Ну и холодно здесь! — восклицает он. — Не дом, а гребаный холодильник.

Удивленный, я смотрю на него и говорю:

— Ага… очень холодно, чувак.

В парне примерно шесть футов роста, у него темные, очень коротко подстриженные волосы, кожу покрывает немыслимо естественно выглядящий загар, и как только я замечаю эти скулы, в голове у меня немедленно возникает мысль: «Боже мой, да это же Бобби Хьюз!» Темно-зеленые глаза вспыхивают, и тут же ослепительно белая улыбка озаряет нижнюю часть лица, словно высеченную резцом скульптора.

— Давай познакомимся, — говорит он, протягивая руку, непроизвольно демонстрируя при этом бицепс на накачанном предплечье. — Меня зовут Бобби.

— Привет, чувак, — говорю я, пожимая руку. — Я Виктор.

— Извини, что ладони потные, — улыбается Бобби. — Я только что из тренажерного зала. Я и не думал, что здесь такая холодина. И черт меня подери, если я знаю, как включается отопление.

— Вот как? — тупо откликаюсь я, а затем делаю попытку кивнуть головой и говорю: — Ну, я в смысле, что вот оно как. — И после некоторой паузы: — А что, здесь есть тренажерный зал?

— Да, — показывает он кивком головы. — В подвале.

— Ах, вот оно что, — говорю я, стараясь держаться по возможности непринужденно. — Это круто… чувак.

— Все остальные ушли в магазин, — говорит он, вновь усаживаясь за компьютер и поднося банку диетической колы к губам. — Тебе повезло, что ты к нам попал, — сегодня вечером готовит Брюс. Кстати, хочешь позавтракать? — говорит он, вновь поворачиваясь ко мне. — По-моему, в кухне где-то валяется пакет с круассанами и, возможно, осталось немножко апельсинового сока, если его только не выпил Бентли.

Следует пауза.

— Все в порядке, я ничего не хочу, — роняю я безразлично.

— А может, тебе нужна «Кровавая Мэри»? — улыбается Бобби. — Или визин? Что-то у тебя глазки красненькие, дружок.

— Нет, нет… — Я выдерживаю паузу, застенчиво улыбаюсь, делаю глубокий вдох, затем медленно выдыхаю воздух. — Все в порядке. Все клево.

— Ты уверен, дружище? — спрашивает он.

— Ага.

Бобби Хьюза исключили из Йельского университета после первого семестра за «буйное поведение», и тогда он начал довольно успешно работать моделью у Cerutti (тогда ему было восемнадцать), а затем в одночасье сделал стремительную карьеру, став любимой мужской моделью Armani, за чем последовали несколько контрактов на миллионы долларов — суммы, неслыханные для мужчины в этом бизнесе в ту эпоху. Последовал знаменитый рекламный плакат Hugo Boss, на котором Бобби дурачится перед камерой, а в нижней части подпись: «Неужели хоть кто-то заметил?» красными неоновыми буквами, затем исторический ролик Кельвина Кляйна, в котором Бобби просто стоит, покашливая, в одном нижнем белье с потерянным видом, в то время как женский голос за кадром шепчет: «Я реквизирую твое эго», затем обложка «GQ», где лицо Бобби, невозмутимое, с непроницаемым взглядом, повторялось бесконечно в самых различных ракурсах. Он сыграл роль красивого мальчика в двух клипах Мадонны, «грустного неприкаянного молодого человека» в клипе Белинды Карлайл и еще ряд персонажей с нагим торсом в других клипах, поскольку обладал потрясающим брюшным прессом задолго до того, как кто-либо начал обращать особое внимание на торс, — скорее всего именно с него и началось всеобщее помешательство на этом вопросе. За свою карьеру он тысячи раз вышел на подиум, заработав прозвище «Гвоздь показа». Его фотография присутствует на обложке последнего альбома The Smiths «Unfortunately». В Японии существует фан-клуб Бобби Хьюза. На него работал великолепный пресс-агент, который всегда проталкивал идею, что под поверхностным образом мальчика-серфера в случае Бобби скрывается «живой ум» и «многогранная личность». Какое-то время в восьмидесятых он оказался самой высокооплачиваемой мужской моделью, просто потому, что у него было самое красивое лицо, модная внешность и совершенное тело. Календарь с ним продался тиражом в несколько миллионов.