Сила шести - читать онлайн книгу. Автор: Питтакус Лор cтр.№ 26

— Тому, как победить могадорцев. Как вернуть Лориен. — Я качаю головой. — Возможно, другие сейчас сражаются, думают, как нам объединиться и вернуться домой, а мы торчим в этой тюрьме и ничего не делаем.

— Я живу осмысленной жизнью, помогая человечеству своими молитвами и служением. И тебе бы надо так жить.

— Твоим единственным предназначением на Земле было помогать мне.

— Ты ведь жива?

— Только формально, Аделина.

Она снова садится в кресло и раскрывает на коленях Библию.

— Лориен умерла и похоронена, Марина. В чем же здесь смысл?

— Лориен не умерла — она в спячке. Ты сама так говорила. И главное, мы не мертвы.

Она тяжело сглатывает.

— Нам всем выписали смертный приговор, — говорит она слегка срывающимся голосом. Потом гораздо мягче добавляет: — Мы были обречены с самого начала. Пока мы здесь, мы должны творить добро. Тогда мы сможем рассчитывать на хорошую загробную жизнь.

— Как ты можешь так говорить?

— Потому что такова реальность. Мы последние представители умирающего народа, и скоро мы тоже умрем. И да поможет нам Бог, когда настанет этот час.

Я качаю головой. Мне совсем неинтересно толковать о Боге.

— Где мой Ларец? Он в этой комнате? — Я обхожу комнату, оглядывая потолочные крепления, потом приседаю и заглядываю под несколько кроватей.

— Даже если бы он у тебя был, без меня ты не можешь его открыть, — говорит она. — Ты это знаешь.

Она права. Если верить тому, что она говорила мне много лет назад, когда ей еще можно было доверять, то я не могу без нее открыть Ларец. На меня наваливается ощущение безысходности. Все сразу: следы на снегу, Джон Смит в бегах, абсолютная клаустрофобия Санта-Терезы, а тут еще Аделина, мой Чепан, которая должна была помогать мне оттачивать мои Наследия, а вместо этого поставила крест на нашей миссии. Она даже не знает, какие у меня появились Наследия. Я могу видеть в темноте, дышать под водой, сверхбыстро бегать, двигать предметы силой мысли и спасать растения, которые оказались на грани смерти. Меня охватывает страх, и тут, в самый неподходящий момент, в комнату входит сестра Дора. Она упирается кулаками в бедра.

— Ты почему не на кухне?

Я смотрю на нее и копирую ее хмурую мину.

— Да заткнись ты, — говорю я и, не успевает она ответить, выхожу из комнаты. Я бегу по коридору, вниз по лестнице, снова хватаю свою куртку и выскакиваю за двойные двери.

Я иду и в страхе озираюсь на тени вдоль дороги. Хотя мне по-прежнему кажется, что за мной следят, я не замечаю ничего необычного. Оставаясь настороже, я быстро спускаюсь с холма. Я добираюсь до кафе и вхожу в него — просто потому, что это единственное место, которое сегодня открыто. Из двадцати столиков примерно половина занята, и я очень признательна за это: мне сейчас очень хочется, чтобы вокруг были люди. Я уже собираюсь сесть, когда вижу Гектора. Он в одиночестве сидит в углу и пьет вино.

— Почему ты не на El Festín?

Он поднимает на меня глаза. Он чисто выбрит, взгляд ясный и острый. Он выглядит отдохнувшим и даже хорошо одет. Я уже давно его таким не видела. Интересно, надолго ли его хватит.

— Я думала, ты не пьешь по воскресеньям, — говорю я и тут же жалею, что сказала это. Сейчас у меня только двое друзей — Гектор и Элла, и одна из них сегодня уже пропала. Мне не хочется еще и огорчать Гектора.

— Я тоже так думал, — говорит он без обиды. — Если ты когда-нибудь познакомишься с человеком, который пытается утопить в вине свои печали, мягко объясни ему, что печали умеют плавать. Ну, присаживайся, присаживайся, — говорит он, выталкивая ногой из-под стола стул. Я плюхаюсь на него. — Как поживаешь?

— Я ненавижу это место, Гектор. Ненавижу всей душой.

— Дурной день?

— Здесь каждый день дурной.

— Да нет, это место не такое уж страшное.

— Почему ты всегда такой довольный?

— Алкоголь, — говорит он с кривой усмешкой. Он наливает себе из бутылки. Похоже, это первый бокал. — Я бы не рекомендовал этот метод другим. Но мне подходит.

— Ах, Гектор, — говорю я, — я бы хотела, чтобы ты не пил так много.

Он смеется. Делает глоток:

— А знаешь, чего бы я хотел?

— Чего?

— Чтобы ты не выглядела все время такой печальной, Марина морская.

— Не знала, что я так выгляжу.

Он пожимает плечами.

— Я это замечаю. Но Гектор — очень чувствительная натура.

Я смотрю налево и направо, поочередно фиксируя взгляд на каждом лице. Потом беру со стола салфетку и кладу себе на колено. Потом снова на стол. Снова на колено.

— Скажи, что тебе не нравится, — говорит Гектор и делает глоток побольше.

— Абсолютно все.

— Все? Даже я?

Я качаю головой:

— Ладно, не все.

Он поднимает и потом хмурит брови:

— Так скажи мне.

Я испытываю сильное желание поведать ему свою тайну, рассказать, почему я здесь и откуда я на самом деле. Я хочу рассказать ему об Аделине, о ее изначальном предназначении и о том, во что все вылилось. Я хочу, чтобы он узнал об остальных, которые сейчас сражаются или в бегах, или бездельничают, как я, и только собирают пыль. Если и есть человек, который точно стал бы моим союзником и помог бы мне всем, чем только мог, так это Гектор. В конце концов, он надежный защитник, от рождения сильный и храбрый просто благодаря своему имени.

— Ты никогда не чувствуешь, что ты здесь чужой, Гектор?

— Конечно, чувствую. Иногда.

— Почему тогда остаешься здесь? Ты мог бы уехать куда угодно.

Он пожимает плечами:

— Есть несколько причин. — Он доливает в бокал вина. — Для начала, кроме меня, некому ухаживать за моей матерью. Плюс это родное для меня место, и я не уверен, что где-то еще будет гораздо лучше. Мой опыт показывает, что от одной только перемены обстановки редко становится лучше.

— Может, и так. Но мне все равно не терпится уехать. Мне осталось пробыть в приюте чуть больше четырех месяцев, ты знаешь? Не говори никому, но, думаю, что я сбегу раньше этого срока.

— Не думаю, что это хорошая мысль, Марина. Ты еще слишком молода, чтобы жить одной. Куда ты подашься?

— В Америку, — говорю я, не раздумывая.

— В Америку?

— Мне там нужно кое-кого найти.

— Если ты так решительно настроена, то почему еще не уехала?

— Из-за страха, — говорю я. — В основном из-за страха.

— Не ты первая, — говорит он и опорожняет весь бокал. Его взгляд утратил остроту. — Ключ к перемене — это избавление от страха.