Последний ответ - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Ровира, Франсеск Миральес cтр.№ 44

В то же время меня раздражала мысль о необходимости покидать наш меблированный уголок, в котором мы так славно уживались с Сарой. Мне нравилось завтракать с ней по утрам в общей столовой, видеть ее свежевымытые волосы, пока моя подруга наблюдала из окна за жизнью Вильямсбурга, смотреть, как Сара трудилась за компьютером на своей кровати. При этом она зажимала губами карандаш, которым никогда не пользовалась.

Днем француженка обычно расхаживала в красной спортивной куртке, которая делала ее моложе, на улицу одевалась без шика, но все же по-женски. Появление такой красавицы не оставалось без внимания хиппи, причем не только молодых. На ночь Сара облачалась в пижаму, призывающую заключить девушку в объятия.

Между нами ничего не происходило, и представить себе такую возможность становилось все сложнее. С тех пор как мое вожделение уступило место все возрастающему чувству любви, я ощущал благоговейное уважение к этой женщине, которая то и дело ставила меня в тупик.

В глубине души я понимал, что Сара скрывает от меня что-то очень важное, и в то же время чувствовал, что сердце мое навсегда отдано ей. Здесь не было никакого расчета — только унылое ожидание.

Желая избавиться от своих колебаний, а также предчувствуя, что нашему нынешнему спокойствию скоро придет конец, я решил отправить письмо Рэймонду Л. Мюллеру. Директор издательского отдела Принстонского квантового института мог бы указать дорогу для наших будущих разысканий. Я использовал тот же официальный и церемонный стиль, в котором обратился ко мне сам Мюллер.

От кого: Хавьер Коста

Кому: Принстонский квантовый институт

Тема: Просьба

Уважаемый мистер Мюллер!

Не забывая об условии нашего контракта, согласно которому мне предписывается не выходить на связь с издательством, пока не будет завершена работа, я все же обращаюсь к Вам с просьбой, которая должна пойти на пользу моим изысканиям.

Перед своей кончиной профессор Йосимура упомянул об одной находке в принстонском кабинете Эйнштейна. Поскольку директор института намеревался поделиться открытием с японским профессором, я обращаюсь к Вам, директору издательского отдела, с вопросом. Не могли бы Вы поспособствовать мне получить доступ к этим новым документам?

Я убежден, что как частному лицу мне будет отказано в такой привилегии, и прошу Вашего содействия ради улучшения качества биографии великого ученого.

Заранее благодарю.

Сердечно Ваш,

Хавьер Коста.

Именно в тот момент, когда мое письмо отправилось в путь по виртуальному пространству, в компьютере Сары раздался звоночек, оповещающий о получении нового сообщения.

Я обернулся к ней и спросил:

— А не ты ли, часом, являешься директором издательского отдела Принстонского квантового института?

— Нет, но у меня забавное письмецо. Иди взгляни. Я подсел на диван к француженке и увидел, что ей пришло сообщение с сайта о пропавших вещах, на который она несколько дней назад отправила свое письмо в бутылке.

В ответ на…

Разыскиваю сына или дочь Лизерль/Лизы Кауфлер.

Вознаграждение в квантовых масштабах.

От… (отправитель не указан):

Сын или дочь Лизерль мне незнакомы.

Однако ее отец будет ждать вас в это воскресенье (6 июня) в полночь в Манки-тауне.

— Ты думаешь, это шутка? — Сара смотрела на меня с изумлением.

— Да, может быть. Отец нашей Лизерль — это Альберт Эйнштейн. Не могу представить, что он воротился из мира мертвых, чтобы отправиться в место под названием Манки-таун.

— Давай сначала выясним, существует ли оно, — ответила Сара, отстукивая в Google запрос с этим словом.

Поисковая система адресовала француженку в один бруклинский ресторанчик, на эмблеме которого красовалась обезьяна с плоеным воротником, как у Сервантеса.

— Посмотри на адрес! — воскликнула Сара. — Это же совсем рядом с Вильямсбургом!

— Стало быть, не совпадение.

Если принять А за жизненный успех, то формула успеха будет А = х + у + z, где х — это работа, у — игра случая, a z — умение держать язык за зубами.

Альберт Эйнштейн

Мы впустую потратили пятницу и субботу на поиски женщины по фамилии Кауфлер, которая могла бы оказаться дочерью Лизерль, а в воскресенье решили явиться на назначенное нам ночное свидание.

Все могло оказаться шуткой или даже простой ошибкой. Возможно, нас будет поджидать отец другой Лизерль, обосновавшейся в Нью-Йорке. В общем-то, это уменьшительное швейцарское имя достаточно распространено, а в Большом Яблоке наверняка проживает не один швейцарец.

Как бы то ни было, сам факт, что «Манки-таун» — это клуб, расположенный в пятнадцати минутах ходьбы от нашей общаги, выглядел подозрительно.

То ли это очередное совпадение, то ли новая ловушка, расставленная для нас без малейшего предупреждения.

— Что может с нами случиться в ночном клубе в Вильямсбурге? — спросила француженка, сидевшая с ноутбуком на коленях.

— Да что угодно. Ведь он расположен на одной из окраинных улиц, и в полночь с воскресенья на понедельник там будет абсолютно пусто.

— Так и надо. Если встреча имеет какое-то отношение к нашим поискам, чем меньше свидетелей — тем лучше.

Перебросившись этими фразами, мы посвятили оставшуюся часть дня нудной рутинной работе. Лично я взялся за отыскание лакун в годах славы Эйнштейна, открывших ему путь в Принстонский университет.

В 1921-м, в год получения премии, ученый ездил в Соединенные Штаты собирать средства на создание Еврейского университета в Иерусалиме. Во время первой своей поездки за океан Эйнштейн именно в Принстоне выступил — при переполненной аудитории — с лекцией по теории относительности.

Уже тогда лихорадка путешествий охватила Эйнштейна настолько, что он не смог лично получить Нобелевскую премию, поскольку во время ее вручения находился в Японии. Его стремление удовлетворить все просьбы о публичных лекциях в 1928 году привело к нервному срыву, что и заставило ученого образумиться. Эйнштейн больше не ездил за границу вплоть до 1930 года.

Еще через два года, во время третьей поездки по Штатам, Эйнштейн согласился на приглашение Принстонского университета. Поначалу он собирался проводить по семь месяцев в Берлине и по пять — в Принстоне, однако в 1933 году приход к власти Гитлера заставил Альберта отказаться от всех должностей в столице Германии. Он правильно сделал, что не вернулся. Нацистский режим сразу же запретил все его теории, которые презрительно обозвали еврейской наукой. Чтобы лишить его научного престижа, была даже выпущена книга под названием «Сто авторов против Эйнштейна».