Фартовые - читать онлайн книгу. Автор: Эльмира Нетесова cтр.№ 35

Шило, смекнув все разом, кинулся к беспределыцику. Загнал

его за кочки, под кусты. Пообещав, если тот пошевелится или перднет ненароком, посадить его на перо.

Вечер опускался над озером, не торопясь. Он укрыл синью дальние сопки и, словно обнимая фартовых вместе с озером и тайгой, заглядывал в лицо каждому последними лучами солнца.

— Какая у тебя кликуха была? — спросил Берендей у беспредельщпка.

— Гнида, — ответил тот, не смутившись. И добавил: — По кайфу Кляп назвал.

— Етит твою, что ж с того? По трезвой мог иначе. Знать, ты и впрямь говно, если кликуха такая подлая, — сморщился Шило.

— Я вам такой общак помог сорвать, какого этот фрайер в глаза не видел. Чего он меня, как пацана, шпыняет? Я, что ли, не могу шваркнуть? Да вам такой навар, как наш общак, года три сколачивать пришлось бы Без меня кто бы вам засветил сто? Кляп теперь на мне оторвется, если смоется от вас. А не он, так Боксер. Обоих их вам не накрыть, — говорил Гнида.

— Не вякай, падла. Чего хвост поднял? Не гоношись. Мы не Кляпово, свое замели. Усек, паскуда? Не разевай хлебало. Без тебя знаем, что делать надо, — оборвал подошедший Привидение Гниду.

Когда тьма подступила к озеру вплотную, фартовые попрятались так, что даже сове невозможно было бы обнаружить здесь людей.

Наступала ночь…

Берендей, как и Привидение, понимал, что Кляп сначала придет к пепелищу. О пожаре его некому предупредить. Не найдя там кентов, поймет, что их накрыли либо пришили всех. Кляп, конечно, знает, что сам по себе дом не загорелся. Искать кентов не станет. Опасно. Самого пришить могут. А значит, придет сюда. За общаком. Без общака, конечно, не уйдет из Охи. А в том, что он слиняет отсюда надолго, никто не сомневался. Новую «малину» скоро не сколотишь. Скоро только подзалететь можно. А Кляп — не фрайер, это понимали фартовые и к встрече с ним готовились заранее.

Тихо кричит в кустах испуганная куропатка. «Кто мог в ночи согнать ее с гнезда?»— вслушивался Берендей в каждый звук и шорох. Но нет, это лиса, вон тявкает ошалело. Помешал ей кто-то куропатку сожрать. Но кто?

Молчит земля под ухом Берендея.

Привидение к стволу ели словно прирос. Не пошевелится, не вздохнет. Напрягся, напружинился. Сверлит темноту насквозь.

Кенты, что собаки, дышать боятся. Ждут. Ведь Кляпу ночью не надо обходить город тайгой, давать непомерный крюк, как

им — днем, от глаз подальше. Этот привалит быстро. Напрямик через город — час ходу. Ловушку здесь он не ждет. Нарисуется враз. Только хватай его. Да и попробуй не накрой! Привидение до самой жопы с живых шкуру сдерет.

Тихо… Слышно, как стонут, скрипят деревья. А одно по-особому плачется. Будто с детьми, прощается с молодью. И вдруг со всего размаха падает на землю ничком. Отжило, отболело, отмучилось.

Гнида вздрогнул от неожиданности. Быть на стреме в тайге, да еще ночью, ему ни разу не приходилось. Здесь все непредсказуемо. Дерево падает, не предупредив, лиса — и та по-собачьи брешет. Куропатка — как малахольная орет, словно кент перед пушкой у виска. Никаких нервов не хватает. А тут Шило шилом в бок воткнулся. Перо наготове. На кого? На Кляпа иль на Гниду? Пойми теперь.

«Эх, и не повезло же мне! Кляп теперь оторвется на моей шкуре за общак. Думал, выпустят фартовые на радости. Ведь навар-то какой! Да не вышло, сорвалось, застопорили, падлы! А на что я им, если подумать? С таким общаком на материке — лафа! Да и я не прозевал бы. Взял бы свое там, в могиле. И слинял бы подальше. А что если Кляпа расколют? Если он скажет, что никогда не держал весь общак в одном месте и, разделив пополам, спрятал в двух местах. Тут и на кладбище? Нет, Кляп не засыплет себя, даже перед пушкой. Да и не это фартовым надо. Им и найденное по кайфу. Но там, в могиле, даже больше, чем здесь. Половина — в иенах и долларах. Того общака на три жизни хватит. Можно купить чистенькие ксивы, устроиться по ним на судно и — слинять в первом же порту, когда в загранку выпустят… А что как Кляп туда пойдет? На кладбище? Сначала тот общак возьмет. А уж потом сюда нагрянет? Общак Боксеру перепадет. А мне — битый козырь? А вдруг и вообще сюда не придет, покуда тот не определит. Ведь в Охе не останется после пожара. Слиняет, курва, как пить дать. И даже не подумает, что здесь его засада ждала. А может, так и лучше? Хотя, чего ж тут хорошего? Останусь на бобах. И ни хрена за душой. Кому я без присыпки нужен? Ни одной бляди. Даже себе самому. Ни выпить, ни пожрать не на что. В дело? А с кем? С этим, что ль?» — косился Гнида на Шило, собакой стерегущего и ночь, и беспределыцика.

«Ну и кента фортуна подкинула. Из пасти — что из жопы, не продохнуть. Вот бы его к Кляпу подкинуть, пришил бы тут же. Да после него путевого фартового неделю до визгу отпаивать надо. Чтоб все вредности Шила вытравить. И с чего это от него вонища такая? Утроба, видать гниет. Хуже дерьма прет от гада. С таким не то что в дело — в одной «малине» быть западло. Нет, хоть я и Гнида, а с этим фрайером одну ночь нюхать не могу. Уже до блевотины надышался его вонью», — решил беспределыцик и, повернувшись на живот, хотел ползти к Берендею.

— Куда, падла? — зашипел Шило, ухватив Гниду за голову.

— Заткни свою вонючую пасть! Не то Кляп тебя еще в Оке учует. Приморил, курва! — заблажил Гнида.

— Захлопнись, пидер! — навалился Шило на беспредельщика.

— Чего сцепились? — подскочил Привидение.

— Не могу с этим дохляком. Воняет хуже жмура, — простонал Гнида.

— Захлопнись! Развернись костылями к его мурлу и не дыши. Не то сам завоняешься, — предупредил фартовый.

Гнида моментально развернулся И через секунду все стихло.

Гнида теперь дышал полной грудью. Он не слушал ночь. Да и зачем? Ведь если Кляпа накроют эти фрайера, то он попадет меж двух огней. А это, конечно, не лучше, чем попасть в лапы Удава, останься он в живых. Уж этого он терпеть не мог с самого начала. Да и тот Гниду едва переносил. Держал под пером не раз. И все грозил, что снимет с него шкуру и пустит на кредитки.

— С меня хоть кредитки, с тебя одно говно, — всегда одинаково отвечал он Удаву. Тот, сморщившись, подходил, поддевал его куда-нибудь костляво-каменным кулаком, и летел Гнида в угол. Там канал долго, молча копил зло на Удава.

О, сколько раз, проснувшись ночью, хотел перерезать финачем горло этому фрайеру! Но тот, словно чувствуя, тут же просыпался. И посылая грязным словом Гниду, бил его в лицо шершавой грязной пяткой.

Бывало, караулил Удава в кайфе. Но тот всегда знал меру и никогда не перебирал.

Гниду Удав бил за каждую оплошку. Бил жестоко, до крови. Никто за форточника не вступался. Такое в «малине» Кляпа считалось западло.

«И все ж ожмурить не смогли. Самих пришили. И Удава, как гада, казнили. «Маслину» на него не стали терять. Перо не замарали. А как он орал, даже вспомнить жутко. Наверно, когда вот так сдыхают, это хуже самого страшного мордобоя», — вздрагивал Гнида и думал в ужасе: а что ждет его?