Последняя охота - читать онлайн книгу. Автор: Эльмира Нетесова cтр.№ 60

— А как отличаете от других?

— У него у единственного есть печать. Одна нога нормально развита, сорок второго размера, другая — тридцать шестой. Полиомиелитом болел. По этой визитке его любой легко узнает.

Следователи соглашались, но, выезжая на место происшествия, забывали, чему учил Смирнов.

— Будьте аккуратны и внимательны. Не вредите сами себе! На затаптывайте следы, не спешите, внимательно изучите и запомните все. Не бывает преступлений без следов, а они, как правило, помогают в поимке.

— Тогда почему не можешь найти Паука?

— Я знаю, где он, и хоть сейчас могу взять, но Паук не самая крупная рыба в «малине». Возьму его — спугну пахана. Он вот-вот нагрянет. Сход ожидается, всех и сгребем в известном месте в одно время.

— А если они сменят хазу для схода?

— Поздно. Всем дан один адрес.

— Откуда знаешь?

— Вот этого не скажу!

— Почему?

— У каждого есть свои профессиональные секреты и приемы. Я их оставлю при себе, — смолчал о мальчонке, которого готовил в следователи на замену себе. Тот пацан втерся в сявки к Пауку и узнавал от того все новости, рассказывая Смирнову. Пацан сменил уже три «малины», готовился в четвертую, но об этом, кроме мальчишки и Михаила, не знал никто.

«Бедный мой Ванюшка! Как ты там теперь, один, без меня маешься! И у тебя не было никого, кроме матери и меня. Видишь, как судьба нас расшвыряла», — вздыхает Михаил.

Ванюшку он учил по-своему, не по учебникам.

— Это ты получишь в университете, у меня — только практика! Это труднее, но именно она будет нужна тебе в будущем, — говорил мальчишке.

— Сегодня Паук ругался матом и водку пил прямо из бутылки. Говорил, что к нему самые кайфовые кенты возникнут завтра. Со всех городов: от Мурмана до Магадана! Из Одессы и Ростова! Только мне кажется, темнит Паук. Как столько людей поместятся? Хаза треснет!

— Скажи, как он готовится к сходу?

— А никак! Деньги считает, отовсюду достает. Со всех навар рвет из горла, а потом считает у себя в комнате и говорит: «Это — на людей! Эти — на блядей!»

Смирнов тогда громко смеялся. Ванюшка еще не знал значения многих слов и воспринимал их как обычную брань.

Михаил долго не говорил о Ване начальнику горотдела, а когда взяли весь сход, рассказал, кто помог милиции в этом сложном деле. Мальчишку долго благодарили, подарили именные часы, которые он вряд ли когда-нибудь наденет.

Смирнову вспомнилось, как милиция брала в тот день фартовых. Не просто воров в законе, а саму элиту, паханов!

Дом был окружен бесшумно и быстро. Даже стремачи не успели предупредить о шухере, поздно поняли. Их сняли в момент, потом вломились в дом со всех сторон, через окна и двери.

Кто-то из паханов вырубил свет, разбил лампочки, но и это было предусмотрено. Подошли оперативки и высветили фонарями каждый угол. Жестоко, свирепо защищались паханы. Дрались дерзко кулаками, «розочками». Отстреливались, отбивались ножами и финками, пустили в ход кастеты и свинчатки. Редели ряды оперативников. Такого яростного, безумного сопротивления не видели никогда. Им на помощь прислали поддержку. Ох и вовремя подоспели курсанты. Всех фартовых взяли, не упустив ни одного. Правда, троих оперативников в ту ночь потерял горотдел. Убили их фартовые.

Ваня, увидев все это, за одну ночь поседел, а на следующий день сказал Михаилу, что он уже не хочет быть следователем.

— Почему? Испугался?

— Мамку жалко! — ответил совсем по-взрослому.

Ему, еще ребенку, стало понятно многое, до чего не

дошел тогда Михаил. И зачем ему вспомнился тот Новый год? Ольга, как всегда, встречала его у своих, а он отказался, сказав, что хочет навестить мать, и поехал в деревню, нагрузив сумки гостинцами. Перед праздником дали премию. Он о ней не сказал жене. К матери приехал без предупреждения. Она заболела, лежала в постели, укрывшись всеми одеялами. В доме холодно, истопить бы, да сил нет. Даже керосинку не зажгла. Она услышала шаги во дворе.

«Кто бы это? Соседи, не увидев свет в окнах, постучали бы, позвали б меня. Коль не откликнулась, подумали, что сплю, ушли б. А этот вон как смело! Уж не Мишанька ль приехал? Да только не получится у него! Праздники на его работе самые тяжкие дни. Не отпустят моего мальчонку», — думала женщина.

Услышала знакомое:

— Мам! Мама!

Мишка зажег керосинку, быстро затопил печь, принес воды. Сбегал к деревенскому фельдшеру, а вернувшись, заставил, уговорил мать выпить таблетки. Вытаскивая из сумок привезенное, убеждал поесть.

— Силы тебе нужны. Только тогда выздоровеешь. — Положил перед ней халву, пряники, селедку: — Съешь хоть что-нибудь!

— Сынок, устала я. Кому нужна? В этом свете не след долго задерживаться, а и ни к чему.

— Мам, а я как? Ты мне нужна всегда.

— У тебя жена имеется, с ней не пропадешь. Уж не одинок.

И вот тогда он рассказал ей все. Как нескладно и коряво сложилась жизнь с Ольгой, как трудно порой находиться под одной крышей, как злит ее неумелость во всем.

— Мам! Она до сих пор не научилась варить борщ. Я ее готовку как-то вынес бродячим собакам, которые в подъезде прижились. Так даже они жрать не стали. Сам стираю, не могу доверить ей стиральную машину, потому что обязательно сожжет или сломает. Ведь испортила пылесос. Ну ни хрена не умеет. Никогда завтрак не приготовит, хоть бы какой бутерброд сделала. Ни за что! И зачем она мне? — сетовал сын.

— Мишанька, ну, Оля у тебя городская. Научи. Думаешь, другая будет лучше? Да такая же.

— Мам, ты когда выходила замуж, что-то умела?

— Все могла! Но мы деревенские! С детства к делу приучены. Иначе не можно. Девок смалу к печке да к корыту ставили. Я в семь лет корову стала доить, а в пять полы мыла, во дворе и в сарае убиралась. Себя обстирывала, а чуть погодя — уже и семью. В десять лет все умела готовить и в огороде работала, по хозяйству сама управлялась. Родители с утра до ночи работали в колхозе. Никто не бездельничал. Бабка совсем старой стала, а все вязала на нас. Дед с ульями возился. Излишки в городе продавал. А ведь и хозяйство немалое имели: корова с теленком, свиней двое, кур три десятка, гуси, индюки и утки — за всеми глаз да глаз. Оно и огород в полгектара да сад. И всюду сама.

— А когда замуж вышла?

— Ничего не изменилось. Отцу твоему обещали квартиру в городе, но очередь так и не подошла. Я и не рвалась туда в бездельницы.

— Там тоже работают. Многие отдыха не знают. Это мне не повезло с женой.

— Ой, сынок! Да кто знает, какое оно теперь-то везение? Вон наш сосед, Федька Токарев, двадцать восемь лет с Феклой прожил. Троих детей вырастили. Уж Фекла — хозяйка отменная. Все у нее в порядке. И дети хорошие, да и сама женщина путевая. Ан сбесился кобелюка, ушел к распоследней в город. На нее глянуть гадко, а он при ней уже два года. Скажи, чего не хватало змею? Он за Феклиной спиной как сыр в масле катался, а променял ее на последнюю сучку. Вот и пойми мужиков теперь! — отмахнулась устало. — Твоя работает. Не пьет, не курит, как теперешние. Не скандалит, а научить ее только захоти. Раз-другой покажи — научится, но не обижай, не унижай бабу. У тебя, когда женился, глаза были завязаны. Я просила тогда тебя не спешить. Ты слушать не стал. Любил. А ведь мог приглядеться получше, авось любовь вмиг улетела б. Своя, деревенская, пусть и не такая красивая, зато все умеет.