Подкидыш - читать онлайн книгу. Автор: Эльмира Нетесова cтр.№ 7

— Тебе мало было? Хочешь, чтобы завтра эти же в гости пожаловали? И уж тогда из их лап не вырвешься! — припугнул Николай и вывел кобылу с телегой за ворота. — Давай быстрее! — поторопил Варвару.

Едва она подошла, тронул кобылу. И, не слушая связанных мужиков, повел клячу по дороге в деревню.

— Слышь, как кореша прошу, отпусти! На твоей совести наши жизни будут. Своей судьбой ответишь. Ведь и у тебя есть дети! Проклянем весь корень…

— Заткнись! — цыкнул Николай.

— Мать! Образумь своего деда! За что он нам беду устроить хочет? Мы с тобой просто поговорили. Ничего плохого не сделали? Верно?

— Если в зону влетим, все ворюги твой адрес знать будут. А уж кто на волю выскочит, встретится с вами, за нас! Не обойдут, расквитаются!

— Слышь, Варвара? А ты, дуреха, пожалеть их хотела! — заторопил клячу Николай.

— Останови! Нужду хочу справить! — попросил один из рэкетиров. Варвара покраснела, отвернулась.

— Рано усираться. Еще не приехали. В ментовке свое справишь! — усмехнулся Николай и внимательно следил, чтобы никто из этих двоих не смог развязать руки.

В деревне им тут же показали дом, где жил участковый. Тот, узнав от Варвары, что произошло, забрал обоих рэкетиров в камеру. И тут же позвонил в райцентр. Оттуда пообещали сразу прислать машину и попросили потерпевших дождаться приезда «воронка».

Уже под вечер, в сумерках, возвращались Николай с Варварой из деревни.

— Хотел сегодня еще пару копенок сена привезти. Да, видишь, помешали гады, — сетовал мужик.

— Спасибо тебе, Миколай! Ишь, как нас выручил! Денег они не нашли б! Нету их. А вот поизгаляться — не запамятовали б! Однажды, с год назад, такие же навестили. Мы незадолго до того телку продали. Стельную. И подсвинков. Хотели телевизор внучкам купить. Да куда там? Все отмяли. До копейки. И Стешку, за язык ее, избили до черноты. Хотели собаку завести. Уже привели. Она на второй день девчонок покусала. Прогнали ее вон. Внучонки мои до сих пор псов боятся. А сами как отбиться можем? Сходили к участковому. Тот в райцентр позвонил. Но не нашли никого. Так пот, считай, пропали деньги…

— Зачем же этих отпустить хотела?

— Ты же сам слыхал, как грозились воров на пас напустить? От их не отобьешься, коль кучей вломятся. Силов не хватит.

— Не бойся! Теперь уже не придут. Это точно!

— Откуда знаешь?

— Слыхал, что воры никогда не возвращаются гуда, где попались.

— А тебе не жаль их было? — глянула в. глаза Варвара.

— Нет! Не жалею! Разучился, — выдохнул тяжко. И опустил голову.

— Застудил ты душу. Где ж это тебя так подморозило? Какое лихо? Проскажи.

— Как-нибудь потом, — ответил тихо.

— Господи! Ладно мы — несчастные, в слезах и мозолях живем. Тебя за что судьба забидела?

— А за то, что жалел всех, — отозвался глухо.

— Пока живы, без жали невозможно. Ить у всякого сердце имеется. Оно и любит, и жалеет… Как без того…

— Случается, замерзает оно. И вера, и любовь умирают в нем раньше человека. Все потому, что негодяев на земле много развелось.

— Это ты про себя, что жалеть отвык? Как же меня защитил? Если б не пожалел, не сцепился б с бандюгами.

— Ты другое дело. Ты — женщина. А их с чего бы жалеть стал?

Варвара, было зардевшаяся, вздохнула грустно. Думала, другое скажет. Теплые слова. Ведь почти три месяца прожил с нею под одной крышей. Пора б и приглядеться, решиться на что-то окончательно. А он все в чужаках. Все вприглядку. И за это время ни единого намека. Хоть бы приобнял иль ущипнул. Иль шепнул бы на ухо заветное словечко. Но нет. Спит, отвернувшись лицом к стенке. Будто не мужик, а пенек какой-то.

Варвару это и злило, и смешило.

Конечно, она не молода. Но Николай на год старше ее. Пусть и не красавица, но и не уродина. Ничем не хуже других баб. В ее возрасте бабы еще вовсю интересуют мужиков. «А этот, как сосулька. С таким и на горячей лежанке простыть можно», — думает Варвара и все ж придвинулась поближе к Николаю, прижалась плечом, словно невзначай. Тот тут же отодвинулся. Отвернулся.

Варваре было обидно. Но, подумав, решила, что не пришло его время. Не оттаяло сердце, все еще в плену у беды живет. А значит, надо подождать…

— Варвара, а каким был твой муж? — внезапно спросил Николай.

И снова баба вспыхнула радостной надеждой, подумав:

«Неспроста. Небось примеряется. Ищет, с какой стороны подступиться ловчее», — и ответила, как на духу:

— Обычный мужик. Не хуже и не лучше, чем другие. Серьезный. Трудяга. Любил семью, дом. Иногда бранил. Не без дела. Случалось, гости навещали, принимал радушно. Не пьянь, не кобель. Приветный был человек, царствие ему небесное: земля — пухом! — Перекрестилась истово.

— А ты на него часто с каталкой наскакивала?

Женщина даже отпрянула в испуге:

— Господь с тобой! С чего взял? Такого не случаюсь. Не за что! Да испробовала б! Он меня враз коленом под зад выкинул бы и к двери подходить воспретил. Сам меня не забижал никогда. И я про него худого слова не молвлю.

— А почему у вас только одна дочь?

— Сорвалась я. На огороде. Картоху носила в дом. Мешками. Вот и скинула дите. Мальчонку. Пять месяцев. С той поры не было детей. Лечиться некогда. Работала в колхозе дояркой. Не до санаториев. Еле поспевала управляться всюду. Так-то и остались вдвух со Стешкой.

— Ты любила мужа?

— Васю? Конешно! Он меня в семнадцать лет сосватал. Только с армии пришел, а через три месяца поженились. Он на пять годов от меня старше ом;;. Красивым был. Все умел.

— Счастливые. Наверно, все годы жили безмятежно, в радости?

— Да не скажи! И нас прихватывали беды. Аж до самого горла! Уже на первом году жизни! Свекор повесился ночью. Мы ни сном ни духом ничего не знали. А он на чердаке! Меня следователь извел.

Все пытал, за что свекра в петлю загнала? И только старшая сноха вступилась за меня. Правду обсказала. Мол, с горя он вздернулся. Реформа денежная все сбереженья отняла. Он и не выдержал, не вынес удара. И прибавила, мол, Хрущева судить надоть, а не Варюху. Когда проверили, от меня отстали. От Васи тоже. Но цельный месяц в камере держали. Дознавались все. Где кулаками и сапогами били. Истинно фашисты проклятые. Я уж не чаяла выйти вживе, — хлюпнула носом, дрогнули плечи от горестных воспоминаний.

— Я ж тогда в их избе жила — в деревне. Опосля свекра стала просить Васю свой дом поставить, отдельно жить. Да свекруха упрашивала погодить. Болела она шибко. Мы и сжалились. Вот так-то пошла я утром на дойку. Вася — на кузню. Мать, свекровка моя, тоже встала. Видно, по хозяйству хотела управиться. Затопила печь. Пошла в сарай корову доить. А в избе пожар начался. Пока она в сарае была, всю избу огнем схватило. Пять утра. Все в деревне еще спали. Дом горел как свечка. Потушить не смогли. Да и кто поможет старой бабе? Хорошо, что сама выскочила наружу. Мы уж вернулись к уголькам. Даже скотина в пожаре загинула. Вся… Пришлось к старшему деверю проситься. Взял. Но со словом, что будем ставить свой дом и заберем к себе мать. Потому как его жена не хочет жить со свекрухой, спалившей избу. Нам, в добрый час сказать, всем миром избу вот эту ставили. Всей деревней. За три месяца управились. Кто чем мог — подсобил. Я свекруху словом не попрекнула. Но она сама себя терзала. И, едва мы вошли в новый дом, ее паралич разбил. А тут мне рожать приспичило… Вася со свекрухой заместо няньки остался. А у меня от нервов отнялось молоко. Ну, хоть вой! Стешку кормить нечем. В грудях пусто и псе тут! Хорошо, колхоз коровенку дал, чтоб не померло дите с голоду. Но скотина через три месяца бруцеллезом захворала. От ейного молока и Стешка заразилась. Слегла я с ней в больницу на целых иол года. Уж и не верила, что выживет моя девка. Пивало, гляну, она вся черная и не дышит. Я к ней… Не своим голосом ору. Доктора меня выволакивали. И спасли ее. Выходили. Вернулись мы с ней домой. А через неделю свекруха померла… Вася мой с горя совсем белым стал. Поседел вовсе, — понурилась баба и продолжила: — Да и с меня все как негром сдуло. От молодости ничего не осталось. И щепку усохла. Хотя в ту пору лишь двадцать годов стукнуло. Раней, в девках, хохотушкой слыла. Тут же кажен день слезами умывалась. Ровно проклял кто-то бабью долю мою.