Подкидыш - читать онлайн книгу. Автор: Эльмира Нетесова cтр.№ 63

— Во! Старая гада! А сама на что рысью становилась? Коль детей человечьих имела, зачем влезла в зверью шкуру? — удивился бригадир.

— Она ведьмой была. Кой с нее спрос?

— Ну а как тот вдовец? Что с ним стало?

— Он, зараза, как старики сказывали, долго не мог смириться с Любашкиным счастьем. Все зубами щелкал за ее спиной. Голодранкой называл. Да только и его судьбина сыскала. Волки разорвали, когда в лес приехал за дровами. В клочья разнесли. Всего-то и нашли — старую шапку, калоши и подвязку от штанов. Когда старшая дочка его стала после похорон в избе прибирать, нашла наволочку, полную денег. Отцовскую заначку. С нее они и разжились. Уже по-человечьи. Как все люди. Не ходили обтрепышами. Не голодали и не нищенствовали. И поныне в Сероглазке живут. Состарились совсем. Но все при семьях. А вот отцовский погост навещали редко. Обижались на жадность родителя, какой и при деньгах умудрился держать всех в несчастье… От скупости своей жену потерял. И дети едва дожили до светлой поры…

— А при чем рысь? — проснулся Николай.

— Проспал? Значит, потерял! Ведь верно ведьма сказала, что не все воротить можно, — рассмеялся старик.

Бригада за прошедшее время сдружилась. Ни ссор, ни споров здесь не было никогда. Люди помогали друг другу во всем. И со стороны казалось, что они всю жизнь работали вместе.

Лишь иногда подначивали мужики бригадира за его слабость к женскому полу, но и то безобидно. Случалось, поругивали Никиту за сонливость. Тараса — за обжорство, Глеба — за медлительность, но дальше бригады эти разговоры никто не знал и не слышал.

— Ну, мужики заканчивают в поселке уже четвертый сруб собирать. К Новому году половину денег с заказчиков истребовать можем! Это, если на всех поделить, неплохо получится! — подсчитывал бригадир. И подогретый своими цифрами, торопился сам и поторапливал мужиков: — Эй! Тарас! Чаи дома гонять будем! Живей!

— Никитка! Опять дрыхнешь, кот ленивый! Ну, подскакивай! Расхрапелся на всю тайжищу! Тебе не с бабой в постели, а с медведицей в одной берлоге спать! Глядишь, до весны отоспишься малость!

Вон, уже лебеда из задницы выросла! Еще немного, в кочку превратишься. Сигай в тайгу, увалень!

— Глеб! Чего стоишь раком уже целый час? А ну! Шустрей стеши сучья! Чего мудохаешься, как баба?

И лишь к концу второго месяца позволили себе мужики выходной. Да и то лишь потому, что работ осталось только на неделю. А сегодня лил дождь. Холодный и промозглый. Люди, опустив пленку над столом, загородились от сырости и унылого, царапающего душу дождя.

В распадках меж сопок уже завывал холодный осенний ветер, напоминая людям, что тепло не вечно, а зимние холода скоро разгонят по домам теплую мужскую компанию.

Осень… Как ни отворачивайся от нее, она приходит в жизнь каждого, врываясь без спросу в природу и человечьи судьбы, срывая не только листья с деревьев, а и молодость с недавних парней, не жалея и тех, кто в прожитом не увидел весенней радости, ан уже и закат на пороге…

— Вот соберем дома, закончим их к весне, а по теплу снова сюда завалимся! Чего в поселке киснуть? Иль на завалинках с бабками брюзжать? Нет! Нам, мужикам, вольный воздух нужен! Тогда мы как боровики — всегда здоровы! В поселке — одни мухоморы! Вот я уламывал Веньку к нам в бригаду! Ну, бывшего директора школы. Помните, он в школе каким был? Марию Тарасовну — учительницу по географии — на «пугача» посадил? Во, отчебучил. И как сумел забить карбидом пробки и засобачить их под ножки стула ей! Ну и рванули они! — засмеялся Алексей.

— Я ж тогда в классе был. Училка башкой в потолок, стул вдребезги, стекла — в осколки, стол перевернуло, дыму, вони полный класс, как при газовой атаке. Мы еще пропердеться не успели, как Веньку из школы на две недели вышибли за хулиганство! Кто-то заложил его! — вспомнил Тарас.

— Он и сам нынче не тот. Раньше рогатку с пальцев не снимал. А теперь своих внуков из-под ремня не выпускает. Брешет им, что круглым отличником в школе был! Во трепач! Я им правду про их деда выложил. Всю, как есть!

— Зачем? — удивился Николай.

— Ни за чем, а за что? Он, гад ползучий, отказался с нами в тайгу пойти!

— Ну и что? Может, здоровья нет?

— Кабы так! А то знаешь, чего смолол? Дескать, положенье ему не позволяет! Общество неправильно поймет! Тьфу! Туды его мать! Какое там общество он напридумал? Я его по всем падежам просклонял! Ни одного не пропустил. А внукам, чтоб в обществе не было тошно, всю Венькину подноготную вывернул. Со зла, конечно! Чтоб знали, кем он был. Я еще уйти не успел, а ему меньшая внучка язык показала, а тот, какой в школу пошел, по плечо отмерил, когда Венька велел за уроки сесть. Уж эти за нас отплатят! А то ишь, загордился, гад!

— Это что? Я вот к Черепановой зашел! Мы с ней за одной партой семь лет сидели. А она, во зануда! Обиделась, что я с ней на «ты» заговорил! — вспомнил Никита свою одноклассницу.

— Ты что? Взаймы у нее взять хотел?

— Нет!

— Тогда с чего она?

— Ну как же? Директор пекарни! Тоже из высшего общества!

— Да! Нынче всякое говно в господа полезло. Мало, чтоб его на «вы» да с отчеством, требует господином величать. А постой возле дома пять минут, увидишь, как тот господин выскочит за угол и, коль нет поблизости лопухов, пальцем задницу вытирает. И об сарай! Вот оно, их происхожденье! Будто не помним и не знаем их!

— А при чем тут должности? Ну, я ветврачом работал! А прижало, стал крутиться, чтоб семью прокормить! — возмутился Глеб.

— Моя баба тоже институт закончила! Финансист! Теперь на птичнике вкалывает! Там заработки. Жалеет, что столько лет потеряно, мол, раньше надо было одуматься! — говорил Никита.

— А черт с ними! Нам терять нечего! Дай Бог весны дождаться! — говорил Алексей.

Но… Уже через две недели, вернувшись домой, узнали мужики об инфляции. Живя в тайге, не слышали, что происходит в Сероглазке и во всей России. Резкий скачок цен, полное обесценивание денег. И самое страшное, что больно ударило по каждому, вместо того, чтобы заработать, все они остались должны за питание…

Алексей, услышав о том, запил по-черному. Клял правительство, безмозглых политиков и не знал, как, какими глазами смотреть теперь на сельчан, с которыми работал в тайге.

Доводить дома никто не хотел. Не соглашались с расценками, боясь завтрашнего дня и нового витка инфляции.

А цены росли с каждым днем. За ними уже никто не успевал. Быстро опустели полки и прилавки магазинов. Люди запасались впрок всем, чем только можно. Мыло, спички, соль, сахар — мешками и ящиками.

— Ольга! Всего не напасешь! Ты словно к войне готовишься! — говорил Николай. И напоминал сестре о возрасте.

— Не о себе, Коля, пекусь! Детву жаль! Без порток ходить станут. Обовшивеют! Гляди! В магазине никакой крупы не стало. Все разобрали! На единой картохе сидеть будем. Сами ладно. Свычные. Малых жалко! — плакала сестра.