Пасынки фортуны - читать онлайн книгу. Автор: Эльмира Нетесова cтр.№ 48

Кузьма понял, что сделал что-то не так. Но что именно? Как исправить? Этого он не знал и, краснея, стоял у стены.

— Ну что ты тут прикипелся, как к вышке приговоренный? Угости гостью чаем, — предложил Чубчик, подтолкнув Кузьму и наблюдая за ним искоса. Сашка нарочно заставлял Огрызка поухаживать за соседкой. Решил скорее расшевелить, растормозить, встряхнуть мужика. Может, где-то и лажанется на первых порах. Это не беда…

Чубчик сам через такое прошел. Случалось и спотыкался. Но… Именно женщины помогают мужикам скорее всего обрести самих себя, вспомнить, зачем на свет рождены, забыть все плохое, что было в дне вчерашнем. Кузьма, пыхтя от усердия, налил чай по чашкам, носил по одной, чтоб не разлить. От избыточного рвения ходил осторожно, боясь зацепить костлявым боком край стола или табуретку.

Чубчик насыпал из кулька конфеты в вазу. Передал Огрызку, чтобы тот на стол поставил. Кузьма водрузил ее посередине. Вернулся за пряниками. Женщины пили чай, весело переговаривались. А Чубчик около печки учил Огрызка:

— С женщиной надо обращаться, как с цветком. Хрупким и нежным. А не держать ее за парашу, в которую любую нужду справить можно. Заруби про это.

— А я что? — удивился Кузьма.

— Забудь феню, когда перед тобой женщина! Как мужик мужику советую. Неважно, кто она для тебя. Она — продолженье жизни. И потому, если любить не можешь, уважать должен!

— Заметано, — еще больше растерялся Огрызок и решил не выходить на кухню, пока соседка не уйдет.

Но… Валентина будто подшутить вздумала. Вошла и попросила, обращаясь к обоим мужикам:

— Помогите Ксене дров нарубить. Она только вернулась с работы. В доме холодно. И ни полена дров. Сходите к ней.

Чубчик тут же Огрызку подморгнул:

— Не упускай свой шанс, Огрызок! Покажи, что ты мужик, Кузьма! Что и тебя мужичьим жизнь не обделила!

Огрызок опешил от внезапного предложения. Он и не думал, и не мечтал так быстро клеиться к бабе, которую впервые в глаза увидел.

— Шмаляй, пока не передумала. Она одиночка! Путевая! — шептал на ухо Чубчик.

Огрызок топтался, не решаясь выйти на кухню.

— Саш, так ты поможешь мне? — заглянула Ксения за перегородку.

— Я бы с радостью! Да вот Кузьма просит уступить. Очень хочет помочь тебе. Говорит, соскучился по делам домашним. Разреши ему. Пусть разомнется, вспомнит ремесло мужичье. А то совсем застоялся без дела. Загрузи его малость. Пусть вспомнит, что такое работа по дому! — смеялся Александр, подталкивая Кузьму к бабе.

Огрызок вышел следом за нею на дрожащих от неловкости ногах и все время оглядывался на дом Чубчика, словно искал благовидный повод для отказа от поручения и просьбы.

Ксения шла, не оглядываясь. Едва выпорхнула за калитку, тут же в свою вошла. Оставила открытой для Кузьмы. Тот предусмотрительно закинул ее на крючок. Пошел к сараю, туда, где лежали сваленные в кучу напиленные чурбаки.

Ксения вынесла топор, подала молча Огрызку и тут же вернулась в дом. Кузьма не стал терять время и взялся за дело. Поленья разлетались, слегка охнув, кувыркнувшись через голову. А Кузьма рубил их, коротко взмахивая топором.

Чурбак за чурбаком рассекал на поленья. Ровные, белые, они грудой лежали на снегу. Огрызок не сразу вспомнил, что в доме холодно. И подумал: верно, пора затопить печь. Чего это мамзель не возникает за дровами? Может, мне надо их принести? А правильно ли это? Хотя… Чубчик приносит. Прямо в избу. Значит, и ему надо поторопиться. Он нагрузил поленьев на руку чуть ли не до макушки. Войдя в дом, спросил коротко:

— Куда их всунуть?

Ксения показала — к печке. И попросила робко:

— Кузьма, если можно, на растопку нарубите щепок. Огрызок понял. Порубил поленья на лучины. Принес охапку. И снова во двор. Опять за дрова взялся.

Он ловил себя на мысли, что совсем разучился говорить с бабой. Отвык. И оттого чувствовал себя неловко.

«Да и о чем с ней трехать? Про зону? Про кентов? Что интересного ей расскажу? Про Баркаса? Иль про волков? Так они как две капли воды. Хоть он был человеком, а эти — звери навроде меня, непутнего. А ей, бабе, разве интересно про такое? Ей про нежности подавай, про цветы, про любовь. А что я в этом понимаю?

Отродясь таких разговоров не вел. Ни с кем. Со шмарой оно все понятно и просто. Бухнули, похавали на скорую руку и в постель. Там разговор короткий. И ума не надо. Ни один мужик не оплошает. Если к тому ж на столе недопитая бутылка стоит. Ее в короткой передышке допить можно. Но это со шмарой. Тут же… Вон Чубчик про баб как наловчился заливать. И слабые они, и цветки… Вот бы шмары его теперь послушали. Со смеху поусирались бы. Это они слабые? За ночь по «малине» через себя пропустят. И хоть бы хрен. Попробовал бы сильный Чубчик десяток швалей уделать, натянуть каждую? Тогда бы понял, кто слабый пол. Шмара за ночь ящик водяры выжрет и наутро — ни в одном глазу. Будто не кувыркалась всю ночь с фартовыми. Попробовал бы Сашка так набухаться! К утру от него одни бы яйца остались. Вот тебе и сильный пол! А эта чем файнее? Тем, что не в притоне? Что соседка Чубчика? Да все они, лярвы, одинаковые. Ни у одной нет золотых краев. Тем и отличаются, что у одной и сиськи, и жопа ни в какую парашу не влезут. А у другой нет ни хрена. Зато нутро одинаковое», — убеждал себя Огрызок не робеть, не теряться перед Ксенией. Он не сразу заметил, что во дворе уже совсем темно стало. И чурбаки еле видны. Кузьма вздрогнул от неожиданности, когда услышал голос Ксеньи:

— Кузьма! На сегодня хватит. Остальное потом успеется. Зайдите в дом. Отдохните, — она открыла дверь.

Огрызок оглянулся. Спохватился, что скоро ночь на дворе. И, быстро откидав от крыльца поленья, пообещал женщине прийти завтра. Сделав вид, что не расслышал приглашения, заторопился к дому Чубчика.

— Ну, как дела? — встретил Сашка.

— На завтра еще осталось. Темно стало. Не видно ни хрена.

— И это все? — удивился Александр.

— Ты ж просил ей помочь. Я и помогал.

— Она тебя в дом не звала?

— Не знаю. Я не ждал. Да и не по мне она. Слишком красивая. Мне бы попроще. Оно надежнее.

— Ну и лопух… Да ладно. Может, оно так вернее, не навязываться сразу. Пусть сама тобой заинтересуется, — согласился Чубчик.

Наутро Александр велел Кузьме привести себя в порядок. Умыться, побриться. И ждать, когда он придет за Огрызком.

Сашка пришел за Кузьмой лишь к обеду.

— Пошли. Возьми ксивы. Сегодня все уладим, а завтра на работу, — объявил с порога.

До самого вечера Кузьма мотался по кабинетам. Устал так, будто две смены с тачкой на руднике отработал. Оброс справками, направлениями. Получил спецовку — целый ворох, и с раскалывающейся головой возвращался в дом. Он шел, не оглядываясь по сторонам, опустив голову, как вдруг услышал: