Обреченные - читать онлайн книгу. Автор: Эльмира Нетесова cтр.№ 68

Федька еще до женитьбы слыл первым озорником в своей деревне. Пил и дрался с настоящими, рослыми, крепкими мужиками, приставал к бабам, за что не раз получал коромыслом по спине. Был он назойливым и нахальным.

У девок он не пользовался успехом. Те не подпускали его к себе. Презирали, высмеивали открыто. Когда пытался ущипнуть какую-нибудь за крутой зад, получал затрещину, да такую, от которой голова с неделю пивным котлом гудела.

Варвару высватала ему мать. В соседнем селе. Что в двух километрах от, Федькиного расположилось. Уговаривала девку, ее родню, целый месяц. Те согласились с условием, что молодые будут жить отдельно от всех в своем доме.

И горластая Федькина родня за год отстроив дом, сыграла крикливую свадьбу. Впихнув молодых в дом, часто навещала их, укоряя молодайку за долгую несговорчивость породниться с Горбатыми.

Варька не хотела выходить за Федьку замуж. Рослая, с громадной русой косой деваха была бы под стать и более видному парню. Да сваты не шли. Обходили дом стороной. А девка старела. Ей некогда было ходить на посиделки и гулянья. Не плясала она в хороводах. Не плела венков на Купалу. Не ходила в лес на Троицу. Не каталась на борзых тройках на Рождество. Не колядовала вместе с девками в зимний мясоед. Не было у нее на это времени. В доме, после смерти матери, осталась она единственной хозяйкой. И на нее свалилось все сразу. С утра до ночи— то в избе, то в хлеву, то в поле. Спать не ложилась, а валилась. Вскоре поняла, от чего так рано лишилась матери.

Братья, вместе с отцом управлялись по хозяйству, и ни минуты не сидели сложа руки. Им тоже приходилось нелегко, может оттого о женитьбе думать было некогда. Вспомнили о том, лишь когда пришли сватать Варьку.

Братья, увидев Федьку, долго не хотели отдавать за него сестру. Уж больно заморенный, да никудышний парень. Разве гож в зятья?

Но Варьке шел девятнадцатый год. И в своей деревне ее уже считали перестарком. Девка и сама боялась остаться в старых девах. А потому, подумав, согласилась. Уж лучше хоть какой-то муж, чем никакого. И под благословение отца обвенчалась с нелюбимым, постылым Федькой, понимавшим, что никогда не полюбит его жена, предпочтя в жизни с ним старое — стерпится…

Горбатый уже в первую ночь проявил себя. И Варьку, не желавшую никак идти с ним в постель, загнал в нее кулаками.

Девка от такого обхожденья слезами всю ночь обливалась. Возненавидела мужика стойко, на всю жизнь. И никогда, до самой могилы, так и не простила ему той первой ночи, хамства и глумленья над ней. Она и сама не знала, что способна так жестоко ненавидеть и мстить человеку.

О! Если бы не венчание в церкви, не слово, данное перед Богом, Варька раздавила бы Федьку, как клопа, одним пальцем, без усилия. Но знала Писание, где говорится: «Жена да убоится мужа своего». Не Федьки, Бога боялась. И терпела молча все. И жила не любя. И рожала не радуясь. Моля об одном, чтоб не шибко затянулся ее век на земле. Варьку в замужестве ничто не радовало. Ее нелегкая в девичестве жизнь, лишь усложнилась, подчас бывала невыносимой. И если бы не дети, которых она рожала одного за другим — не вынесла бы баба всех мук и тягот, свалившихся на нее заледенелым сугробом.

Частые роды, трудная доля, быстро превратили красавицу-девку в изможденную. усталую бабу, разучившуюся улыбаться и радоваться. Сдержанная на слова еще по молодости, она стала совсем замкнутой молчуньей. И даже родня удивлялась ей, увидев, что не заплакала, не запричитала Варька, узнав об аресте Федьки и предстоящей ссылке.

Молча посадила детей в «воронок», влезла сама. Перекрестившись, села. И за всю дорогу не пожалела, не посочувствовала мужу, не поругала его. Она не потеплела к нему сердцем даже нарожав от него пятерых. Она видела его и не замечала. Она терпела побои, не зная и не видя от Федьки ничего другого. Считая, что иного просто не бывает. Любил ли он ее? Это Варьку не заботило.

Когда Горбатые приехали в Усолье, баба написала письмо отцу и братьям. А через месяц получила от них сразу три посылки. С салом, луком, чесноком, сушеными грибами и яблоками.

Вскоре и Федькина родня расщедрилась. Выслали одежду, обувь, ту что в доме осталась. Одеяла и простыни, даже подушки переслали. Писали Горбатым обо всех новостях в селе. Варька по многу раз читала эти письма вечерами перед керосиновой лампой. Федька просил. Любил послушать их, как добрую сказку.

Когда же Горбатые перезимовали первую зиму, Варька сама подбила мужа строить трехстен. На роликах, тросом, вместе с Федькой, поднимала бревна на сруб. Помогала ошкуривать, уложить, забить в пазы и закрепить насмерть всякое бревно. Проверяли отвесом угол. Вместе вставляли рамы, двери, настилали полы, выводили крышу.

Федька временами забывал, что строит он дом не с мужиком, а с женой, с женщиной, которая, что ни говори, по своей природе должна была быть слабее его.

Но если бы не Варька — не стоял бы трехстенок. Баба вложила в него все свои силы. И ни разу не пожаловалась на усталость. Когда нет уюта в душе, должен быть уют в доме. И Варька с Федькой старались изо всех сил. Если Федька делал завалинку, баба обмазывала дом. Мужик навесил ставни на окна, баба выбелила всю избу изнутри и снаружи. Выкопал Федька подвал, баба возле дома деревья посадила. Мужик обнес дом забором, жена сумела отхожку пристроить сзади дома. Да такую, что и Федька ахнул про себя. Федька окна обмазал, оклеил — жена чердак утеплила.

А на следующий год решил Горбатый в своем дворе колодец выкопать. Три недели ковырялся. Мерзлый грунт не поддавался. Жена помогала. И теперь у них, единственных в Усолье, была во дворе своя вода.

Им не хотели давать корову. За скупость хотели наказать. Но не таков был Шибздик. Он выкричал, выругал, истребовал, вырвал из горла. И, как многодетный, приволок домой за рога черно-пеструю телку. Точь в точь похожую на ту, из-за которой загремел в ссылку. Телушка оказалась смирной. И вскоре, благополучно отелившись, поила семью молоком досыта. Телку, выходив к осени, Горбатые отдали в другую семью, как и было оговорено.

Федька в Усолье ни с кем не мог сдружиться. Не больше недели терпели его люди, а потом крепко, наглухо, закрывали перед ним дверь, давая понять, что дальнейшие его приходы сюда не просто нежелательны, а и опасны для него.

Когда же Шибздик не захотел этого понять и все же пришел к Гусеву в дом, Шаман молча развернул мужика за плечи, открыл перед ним дверь и чтобы облегчить обратный путь, дал хорошего пинка под задницу. Федьке повезло, что он воткнулся носом в пузатый сугроб, не успевший заледенеть. С тех пор он не ходил ни к кому. Сделался, как сам говорил, домоседом.

В Усолье Горбатый работал на пилораме. И если сначала над ним посмеивались старики (мол, куда этот недомерок приперся?), то потом поумолкли.

Приглядевшись и немного освоившись, Федька смастерил тележку- подъемник для бревен. И теперь старики не надрывались, как недавно. Бревна на распил подавались и подвозились без проблем. Станок для сушки, обработки досок, электрорубанок — все это своими руками смастерил Горбатый.