Обреченные - читать онлайн книгу. Автор: Эльмира Нетесова cтр.№ 110

— Кобель ты старый! Облезлый кабан! Ты на что девчонку взял? Изголяться над нею? Кто ждал иль звал тебя, паршивого? Коли знал за собой грех, зачем женился, бесстыжие глаза?! Чего ее туркаешь, попрекаешь, лаешь, да грозишься?

— Я ничего. Живем, ладим, — оправдывался Тарас.

— С кем ты ладишь? С алкашами своими, пропойцами? — не выдержала Тонька.

И увидела в глазах мужа лютую ненависть. Поняла, что потеряла его навсегда.

— Недовольна? Шмаляй к своим! И чтоб духу твоего тут не было! — заорал мужик и, сдергивая с гвоздей халаты, юбки, кофты, кидал их на пол.

И тогда к нему подскочила родня. Мужики. Тетка едва успела выхватить у них из-под ног Тонькины вещи.

Тараса не просто били. Его молотили так озверело и свирепо, что он не мог ни отмахнуться, ни защититься, ни крикнуть.

— Прохвост! Пьянчуга! Изверг! — кричала тетка.

Весь в крови, в синяках, вспухший, Тарас валялся на полу грязным комом и, казалось, не дышал.

— Собирайся! Грех перед Богом увозить жену от мужа. Но это от мужа, а не от скота! Будешь у нас жить! Детей собирай! — завязывала вещи в узел тетка. Но в это время в дом вошла мать Тараса.

Со дня свадьбы не навещала она Тоньку. А тут на шум прибежала. Увидев избитого сына, на родню закричала. Когда те объяснили, за что поколотили мужика, почему оставляют его одного, в ноги Тоньке кинулась. Просила, умоляла не уезжать, не лишать детей родного отца. Обещала приходить, помогать невестке.

Тонька и поверила. Хотя родня и предупредила, мол, теперь решай. Если останешься с ним, к нам не приходи с жалобами. А если с нами, то к нему никогда не вернешься…

Тонька вдруг почувствовала шевеление в животе. Побледнела, заплакала навзрыд:

— Опять беременная…

— Ну, видишь, а кому твои дети нужны, как не отцу? Оставайся и не дури, — поджала губы свекровь.

Родня, узнав о беременности Антонины, перестали настаивать на отъезде и баба осталась.

Родня уехала. А Тарас, едва зажили побои, ушел из дома на целый месяц.

Вернула его свекровь. И все упрекала Тоньку, что неласковая она, холодная да грубая. Что мужа не может приласкать и согреть. Нет у нее в сердце ни чувств, ни добрых слов. А такая кому нужна?

— Так, а за что любить, его? Какие слова добрые найду? За что и кому? Он же никаких слов от свинячьего визга не отличит, — удивилась Тонька и добавила:

— Вы его таким родили, а я — мучаюсь. Еще я и виновата?

— Не хочешь, не живи! — поджала губы старуха.

— Ах, так! Ладно! Устрою детей в детсад и ясли! Работать пойду! Дадут мне дом лучше вашего свинарника! Задавитесь вы со своим Тарасом! Пойду к властям. Все расскажу! Вступятся! Еще и вам чертей в бока насуют! Не то время, чтоб так издеваться надо мной! И на детей платить будет! А нет — в тюрьму упрячут, как изверга и пьяницу! Хватит мне терпеть! Пусть за вас возьмутся! — накинула Тонька платок на плечи и удивилась…

Совсем отрезвевший Тарас стоял перед нею.

— Очухайся, баба! На кого жалиться собралась? На своего мужа! Посадят меня, кто детей кормить будет? Власти что-ль? То-то тебя в детстве накормили, что чуть не сдохла, если б не родня, не выжила бы! Куда тебя несет, подумай!

— Один раз я тебе поверила. Думала, изменишься, поймешь! А ты вовсе сдурел. Запил по-черному, словно нехристь какой! Чем так жить — лучше одна с детьми буду! Не то ты их пропьешь!

— Одумайся, Тонька! Что лопочешь, дура?!

— А кто меня на аборты гнал?

— Мамаши постыдись!

— Это тебе стыдиться надо! Иль я брешу?

— Хватит о том! Рожай! Тебе же морока от них! — отмахнулся Тарас. И, глянув на мать, сказал тихо:

— Ты иди, маманя, мы сами сладимся.

Едва свекровь ушла, Тарас сказал жене сдержанно:

— Кончай базлать. Будет тебе все. Но не позорь меня на весь свет. Нечего из меня последнего делать. Сколько уж живем, пора бы и обвыкнуться, прилепиться друг к дружке. А на работу, коли охоту имеешь, иди. Детей и впрямь, как другие — пристроим в ясли. На мамку не надейся. Она старая. У ней без нас забот хватает…

И через неделю пошла Антонина в колхоз работать. На телятник. Детей в ясли устроила. А через несколько месяцев опять родила. Двоих дочек.

Тарас ничего не сказал жене. Теперь она сама работала. И через две недели после больницы, снова пошла на телятник.

Мужу, хотел он того иль нет, помогать пришлось. Детей из садика, из яслей забрать, печку затопить, воды, дров принести, в магазин сбегать — пока Тонька поесть готовила, да в избе прибиралась.

Был Тарас хорошим печником. Потому и зарабатывал неплохо, и угощенье имел всякий день. Но теперь от выпивок отказываться стал. Не до пьянки нынче. В доме дел невпроворот. И теперь заменили ему сивуху харчами. То сала кусок дадут, то картошки мешок — впридачу к деньгам. Иные — яиц целую сумку, солений нагрузят. Тарас ничем не пренебрегал. За все благодарил и работал с утра до вечера не разгибая спины.

Не только в своей деревне, а и во всей округе знали его как лучшего печника.

Тонька, увидев старанья мужа, потеплела к нему сердцем. Но полюбить так и не смогла. Первые обиды не стерли все последующие годы.

Едва первая двойня мальчишек научилась бегать во дворе, Тарас показал им, как подметать вокруг дома, следить за цыплятами и курами. Приучил их в доме поддерживать порядок.

Когда вторая двойня ребят встала на ноги, Тонька заговорила с Тарасом о доме. В маленькой хате тесно стало. Ребятишкам поиграть негде.

И решил Тарас начать строить свой дом. Большой, светлый, чтоб всем место было.

Колхоз дал материалы. И Тарас вместе с Тонькиной родней взялся за стройку. За год поставили его, подвели под крышу к осени. А к холодам покрыли толем, обмазали весь дом внутри и снаружи. Даже полы покрасили.

И едва навела в нем порядок Тонька — воды отошли. Родила прямо на полу — двойню девчонок.

Тарас всю ночь вздыхал горько. Не мог уснуть. Восемь детей в семье. Не успел оглянуться, самым многодетным в селе стал. Даже соседи жалели мужика. Мол, попробуй прокормить такую ораву. Одного хлеба на день не меньше мешка потребуется.

Тарас и Тонька теперь совсем измотались. Работали в четыре руки, забыв про сон и отдых. Словно другой жизни и не было для них.

Ни выходных, ни праздников не знала семья, сплошные будни я заботы.

Тонька в телятник — бегом, обратно — тоже вприскочку. Кусок хлеба — на ходу жевала. Ни до чего. Дома — дети…

Тарас теперь не лез к ней в постель. Не до утех. Уставал так, что до утра на другой бок не поворачивался. Не успевал высыпаться. Словно в наказание за прошлую, беспечную жизнь — одолели его заботы, семья.