Закон - тайга - читать онлайн книгу. Автор: Эльмира Нетесова cтр.№ 62

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Закон - тайга | Автор книги - Эльмира Нетесова

Cтраница 62
читать онлайн книги бесплатно

— Спасибо тебе, Кравцов, за ту минуту. Что поверил. Не под стражу — домой отпустил. Мог бы до выяснения обстоятельств приморить у мусоров. Для надежности. Чтоб не слинял. А ты — поверил… Значит, не забыл Колыму. Не истратил душу, какую вместе с нами отогревал у костерков на трассе… Я тоже это помню. А потому завязал с фартом! Хана! Был законник, да весь вышел! У меня нынче свой закон — в тайге. Он — весь об жизни, Кравцов! И не только моей. Слышишь, колымский дьявол? Как своего, как кента прошу! Кончай меня пасти!

Кравцов сел в машину. Уже темнело. Закончился еще один рабочий день. Пора возвращаться домой, в Поронайск. Ведь не бесконечны силы человеческие. А встречный поезд, прибывший в Трудовое, привез в село новые семьи переселенцев, новую партию условников…


Часть вторая ВЕК СВОБОДЫ НЕ ВИДАТЬ
Глава 1

— Ожениться я вздумал нынче. Опостылело вдовство. Цельный год безбабным канителил. Измаялся навовсе. Теперь мерекаю в избу хозяйку привесть. Наладился я к Дуське Агафоновой. Ты, верно, знаешь ее? — спросил старик Притыкин у Тимофея. — Путевая, поди, старуха, а?

Тот, услышав последнее, кулаки стиснул. Икнул сухо, нервно. С воровской клятвы начал:

— Век свободы не видать, если я об этой ведьме доброе слово скажу: чем такую бабку в дом привести, лучше свой хрен на помойку бродячим псам кинуть и забыть, зачем мужикам бабы надобны. — Тимофей сплюнул в угол и поспешно закурил.

— Ты чего взъерепенился? Чего тебе Дуська утворила? Иль не потрафила в чем? — удивился дед.

— Стара она ублажать меня. Но ввек эту плесень не забуду! — Подвинулся мужик ближе к печурке и выругался грязно, одними губами. Знал, не любил старик брани, не терпел ее. — Я, Николай Федорович, из-за этой бабки чуть не влетел в тюрягу по новой. Не случись на мое счастье Кравцов, ни за что в ходку отправили бы. — Тимофей умолк.

— Из-за Дуськи? Может, ты нахомутал чего? — не поверил старик.

— Рад бы! Да только ее мне ни с кем не сравнить, не перепутать. Она в Трудовом три зимы живет. А со всеми перегавка- лась. Не бабка — змея подколодная. Жила с сыном, с невесткой. С ними в село приехала. Так они от нее сбежали. Из Трудового аж на Курилы. Не сумели ладу с нею найти. С добра ли сорвались? Из-за нее, подлюки, чтоб она сдохла! — багровело лицо Тимофея.

— А ты тут при чем?

— Я не верил в то, что о ней говорили. И в прошлую зиму поехал в Поронайск. Одеться, прибарахлиться малость решил. Деньги были. Дай, думаю, в дело их пущу. Не все ж на

пропой. И поехал. Вечером в порт пришел к катеру, чтоб на обратный поезд успеть. А тут непогодь. Катер

запаздывал. Сел на скамейку, глядь, бабка эта… Замерзла. Согнулась в коромысло. И плачет. Мол, последний трояк потеряла, не на что ехать. Я, дурак, отвел ее в столовую. Накормил, чаем отпоил, билет ей купил. В поезд потом помог сесть. А она, лярва, заявление на меня настрочила. Вроде я — сукин сын, пятьдесят рублей у нее спер, когда катер ждали. И ей теперь жрать нечего и жить не на что. Что я всю ее пенсию украл. Меня на другой день мусора вызвали. На допрос. И бабкино заявление в нюх суют. Мол, колись, падла! Я им, как было, все выложил. А они — давай свидетелей. Иначе — в ходку. И стыдят: мол, старуху обобрал. А где я свидетелей возьму? Я ж не знал, что такое стрясется. Скажи кто — не поверил бы. Чую, примйрить хотят. Оставить в легашке и накопать всякого. А у меня прежние ходки — фартовые. Вот и докажи, что не фраер. Взмолился, пообещал из-под земли свидетелей достать. А сам — к Кравцову. О нем я знал много. На мое счастье, он на месте оказался. Выслушал. Ничего не сказал. Только попросил в коридоре обождать. Я вышел. И веришь, дед, совестно признать, как баба, мокроту пустил. Не хочу, а слезы сами бегут. От обиды. Ведь я к ней как к матери. А она — пропадлина, хуже зверя! Ну за что?

— И что ж Кравцов? — перебил дед.

— С час сидел я у него за дверями. Слышал, что звонил он, говорил с кем-то по телефону. Но слов не разобрал. Потом меня позвал. Велел написать, как все было. Прямо у него в кабинете я нарисовал. Он прочел и говорит, чтоб домой отправлялся. Я и поехал. А на другой день в Трудовое следователь из прокуратуры приехал. Как бы по факту заведомо ложного доноса, как я потом понял. Вызвал меня, бабку, ее сына с невесткой. Они тогда еще не уехали. И давай допрашивать. Бабка на меня змеей шипит. А я ей в харю плюнул. Не сдержался. Знал, бить нельзя. Да и кого? А тут ее сын и говорит: «Мать поехала в Поронайск, имея в кармане всего тридцать рублей. Такая у нее пенсия. На все эти деньги купила кой-что. И действительно потеряла трояк, о чем дома указала. Никогда она не имела в кошельке пятидесяти рублей. Зачем она оболгала человека, кто ее знает? Она не может без брехни и сплетен. Потому прошу не принимать во внимание ее заявление…» Следователь еще говорил с людьми, какие в тот день ехали в Трудовое и видали, как я водил старуху в столовую, когда платил за нее, достал из своего кармана не полусотенную, а стольник…

— Ну и дела-а, — покачал головой Притыкин.

— Пожалел тогда следователь старуху. Положено было за это ее на три года в тюрягу засунуть. Но с годами посчитался. Так она и на него за грубость жаловалась, — чертыхнулся Тимофей.

В зимовье на минуту стало тихо. Так тихо, что было слышно, как стонет от лютого холода тайга.

— Знаешь, дед Коля, я ведь без мамки рос. Отец забулдыгой был. Мать из-за него на тот свет рано ушла. Потому всегда баб жалел. Ни одну не обидел. Мужики мы, другое дело. А бабы, думалось, в жизни для радости даны. Да только, знать, не всякая… Теперь я всех старух за версту обхожу. Ведьмы они. А Дуська — особо. Ее в Трудовом даже собаки ненавидят. Как учуют — сворой на нее бросаются. И люди ею брезгуют. Встретить ее равно что с черной кошкой свидеться. Так все считают. Она, свинота, свою невестку, что кормила и одевала ее, перед чужими людьми судила по-всякому. А люди — не без глаз. Все видели и знали. Отвернулись. Не навещают даже соседи. Сдохнет, хоронить некому станет. А уж ты решай сам. Но коли женишься на ней, ногой твой порог не переступлю, — пообещал Тимофей.

— Я, друг ты мой, Тимка, в селе почти не бываю. Всю жизнь в тайге. Откуда знаю, что там творится? Как шатун маюсь. Хотелось под старь в теплую избу вертаться. К готовой каше, кулешу, чаю. Чтоб портки были постираны, чтоб свежие рубахи ждали. Как при моей Пелагее. Год уж, как померла… А все снится, жалеет меня. Мертвая любит. Может, и не навовсе я пропащий. Хотел душу отогреть. Ведь мне не баба нужна. Этого добра — на кой? По молодости не дымился. А нынче — душа тепла запросила. Но окромя Дуськи нет свободных старух в Трудовом. Все мужние. Занятые. А ехать за бабкой на материк и совестно, и накладно. Опять же не угадаешь, на какую нарвешься. Не всякая согласится на край света ехать в стари. Сурьезные старухи все при дедах, внуках. Их не сковырнешь, разве бедолага какая вдовствует. Да и ту от избы и могил не оторвешь. Слезами изойдется.

— Послушай, дед Коля! А на что тебе плесень старая? Возьми Дашку! Она из ваших, ссыльных. Эта и впрямь женой будет!

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию