Созданные для любви - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Делински cтр.№ 9

— Но зачем им оставаться без меня, когда этого можно избежать?

— Тебе нужно поехать. Иногда ты слишком опекаешь детей, ты должна дать им чуть больше самостоятельности.

— А как насчет тебя? — спросила Анетт с сомнением в голосе. — Тебе тоже нужна самостоятельность?

Жан-Поль улыбнулся.

—О, я прекрасно себя чувствую, когда ты рядом. — Его улыбка стала грустной. — А вот тебе самой неплохо было бы немного вздохнуть.

— Я дышу, когда я здесь, со своей семьей.

— Но тебе нужно ощутить себя как индивидуальность, время от времени это необходимо каждому человеку. Мне такую возможность предоставляет работа, но у тебя и работа, и дом — все в одном месте, неотделимо одно от другого, а чтобы увидеть вещи в истинном свете, нужно взглянуть на них со стороны. Кроме того, есть еще твоя мать. Она действительно стареет, ты права. Дожить до семидесяти лет — само по себе подарок судьбы, мы не знаем, сколько ей еще осталось.

— Это ее слова, — пробурчала Анетт, — она пытается вызвать к себе сочувствие.

—Тебе нужно с ней помириться.

—Но у нас и так мир.

Жан-Поль посмотрел ей в глаза долгим взглядом, покачал головой и ничего не сказал. Анетт неохотно пошла на уступку:

—Ну хорошо, не то чтобы совсем мир, но мы и не ссорились.

Однако у нее в уме все вертелись последние строчки из письма матери: «В прошлом мы были не очень близки, но это не значит, что мы не можем найти общий язык. Было бы замечательно провести какое-то время вместе и поговорить».

—Ты можешь улучшить отношения с матерью.

—Но я не хочу ехать. Жан-Поль вздохнул:

—Я знаю. — Он подвинулся к жене и привлек ее к себе, она не возражала. — Но хотя бы подумай над этим, ладно? Подумай, как бы ты себя чувствовала, если бы тебе было семьдесят, меня бы уже не было на свете…

Анетт приложила руку к его губам.

—И думать об этом не хочу.

Жан-Поль отвел ее руку и удержал в своей.

—Но когда-нибудь это может случиться. Представь, что тебе семьдесят лет и ты просишь о том же самом одного из наших детей. Каково бы тебе было, если бы он отказался?

—Я была бы уничтожена, раздавлена, но моя мать — не я. Вряд ли ей так уж важно, приеду я или нет.

—Но она прислала тебе билеты, значит, ей не все равно.

Анетт подозревала, что муж прав, и в этом-то и состояла главная трудность. Так чаще всего и бывало: в тех редких случаях, когда они в чем-то расходились, Жан-Поль обычно был прав, но он выражал свое несогласие в такой мягкой форме, что Анетт любила его за это еще больше.

Конечно, дети проживут без нее две недели, конечно, они не возненавидят ее так сразу, вдруг, только из-за того что она на две недели уехала к своей стареющей матери. Это единичный случай. В последние две недели июня не предвидится никаких концертов, соревнований или школьных балов. Дети и оглянуться не успеют, как она уже вернется. Конечно, их любовь от этого не умрет. Умом Анетт понимала, что все это верно, но сердцем… Сердце — совсем другое дело. Жан-Поль был прав и еще кое в чем: она действительно боялась, совсем немножко, чуточку. Боялась стать такой же, как ее мать.

Лиа Сент-Клер жила в фешенебельном районе Вудди-парк. Ее ежедневный маршрут проходил мимо зданий посольств, государственного департамента, Белого дома и Капитолия; с людьми, имеющими то или иное отношение к этим зданиям, она общалась каждый вечер. Они были ее друзьями, составляли сферу ее общения. Светский кружок, к которому она принадлежала, не был в Вашингтоне ни единственным, ни самым элитарным, но это был кружок избранных. Можно было предсказать, кто появится на том или ином мероприятии — политическом, благотворительном или светском. Лиа всякий раз знала заранее, кого она встретит и что услышит. Она могла бы поддерживать разговор, наверное, даже во сне.

В этот вечер она давала обед на двадцать четыре персоны. Сейчас, когда последние гости ушли и официанты собирали на кухне посуду, Лиа наводила порядок в гостиной; сметала крошки, вытирала с мраморных, стеклянных и деревянных поверхностей мокрые следы от запотевших стаканов и капли.

«Великолепная вечеринка, Лиа, великолепное угощение восхитительные цветы!»

Лиа задержалась перед букетом алых в белую крапинку лилий на высоких стеблях, поставленных по три штуки в хрустальные вазы. Подойдя ближе, она вдохнула пряный аромат. Запах лилий не был ее любимым, она больше любила аромат сирени и даже жимолости, но уж лучше нюхать букет лилий, чем несвежий запах сигарного дыма, застоявшийся в углах комнаты. Самым естественным решением проблемы казалось открытое окно, но Лиа знала, что это не поможет: ночной апрельский воздух был душным и влажным, а вовсе не сухим, чистым, бодрящим, о каком она мечтала.

Она вынула огарки свечей из серебряных подсвечников, собрала со столов застывшие капельки воска вместе с блестками, которыми были украшены столы.

«Великолепный прием, Лиа, все просто и вместе с тем празднично. Блестяще. Изысканно».

И угощение тоже было великолепным, вырезка получилась нежной, как масло, паштет — в меру пикантным.

Увидев розовое пятно на индийском ковре в кабинете Лиа нахмурилась. То, что раньше было превосходным бордо, превратилось теперь в несмываемую грязь. Досадуя на эту неприятную мелочь, Лиа взяла баллончик пятновыводителя, подобрала полы длинного вечернего платья и встала на колени. Распылила средство на загрязненное место и потерла, снова распылила и снова потерла. Пятно немного поблекло. Лиа повторяла эту операцию до тех пор, пока от пятна осталось лишь воспоминание. Тогда она села на ковер и с удовлетворением посмотрела на свою работу.

—Мисс Сент-Клер, мы уходим, — сказал старший официант.

Лиа улыбнулась и помахала ему, но так и не встала с ковра. Она уже поблагодарила обслуживающий персонал, дала им чаевые и по опыту знала, что счет на внушительную сумму бросят в ее почтовый ящик уже завтра утром.

Дверь закрылась. Лиа осталась одна, и в наступившей тишине ее благодушное настроение почему-то улетучилось. Обработав пятно на ковре еще разок для верности, она встала и огляделась. После нашествия множества людей дом вдруг стал казаться ей не то чтобы чужим, но и не совсем своим. Без толпы гостей комната выглядела неестественно пустой, следов вечеринки осталось уже мало, но и те, что еще сохранились, раздражали. Лиа почувствовала себя одинокой, покинутой в доме застывших улыбок.

Она решила, что генеральная уборка исправит дело, и уже завтра, к середине дня, когда приходящая горничная наведет порядок, ничто не будет напоминать о прошедшей вечеринке, табачный дым рассеется, ее дом снова станет ее домом, и она сможет отдохнуть.

Лиа поставила сдвинутый с места стул туда, где ему положено было находиться, поправила покосившиеся картины на стенах, выбросила несколько смятых салфеток, не замеченных официантами.