Над бездной - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Делински cтр.№ 82

Она ничего не ответила, и Ноа пристально взглянул на нее.

– Ты же разговариваешь с матерью каждую неделю, ведь правда?

– Угу.

– У нее все нормально, надеюсь?

– Просто великолепно.

Правда состояла в том, что Ноа несколько дней назад разговаривал по телефону с разъяренной бывшей женой, которая спрашивала, почему Сара ей не звонит, и почему телефон в общежитии все время занят, так что она не может дозвониться в Маунт-Корт. По словам Лив, она не разговаривала с дочерью уже в течение трех недель.

Выслушав версию Сары, Ноа склонялся к тому, что Лив больше заслуживает доверия. Но Саре он сказать этого, конечно, не мог. Он изо всех сил старался ей верить, надеясь, что она, в свою очередь, отплатит ему тем же.

К сожалению, пока этого нельзя было сказать; Ноа стал понемногу терять терпение.

Он очень надеялся на предстоящие маленькие каникулы. Они продлятся только пять дней – от четверга до понедельника, но это будет первый раз, когда Сара окажется полностью только с ним. Эти пять дней станут самым длительным периодом времени, который они проведут вместе. Поездка к его родителям по этой причине откладывалась – его собственный родительский долг получал высший приоритет.

Подобная перспектива могла бы настроить его на лирический лад, если бы он не был так возбужден. Он хотел, чтобы девочка наконец прониклась к нему родственными чувствами, и планировал обед в хорошем ресторане, а также поездку в Бостон, где хотел поводить Сару по магазинам. Он пойдет с ней даже в кино, если она, конечно, согласится. Он был согласен на любую роль во время каникул. Кроме того, у него была еще одна задумка: он собирался вовлечь Сару в переустройство и отделку своего директорского домика, чтобы она ощутила, что дом принадлежит не только ему, но и ей.

Он надеялся взять ее с собой в путешествие на каноэ по реке к северу от Таккера. Гребля на каноэ расслабляет и настраивает на лирический лад, особенно когда идешь по реке в каноэ-двойке. Здесь требуются скоординированные усилия обоих, которые рождают дух сотрудничества и дружбы и создают атмосферу, где может зародиться начало настоящих тесных отношений. На это, по крайней мере, надеялся Ноа. Он знал, что будет наталкиваться на сопротивление, но намеревался преодолеть все. Если конец недели, на который он делал столь большую ставку, окажется неудачным, значит, думал Ноа, выяснится, что он недостаточно старался.

Энджи тоже с нетерпением ожидала маленьких каникул в Маунт-Корте. Задолго до их начала она поставила в известность Питера и Пейдж, что в эти дни ее в офисе не будет. Ей хотелось провести праздники с Дуги – поздно вставать, медленно и со вкусом завтракать, не спеша бродить по дому, занимаясь уборкой и растапливая камин. Она хотела, чтобы сын получил настоящее удовольствие от того, что находится дома.

Если бы в доме оставались только она и Дуги, все сложилось бы великолепно – так, по крайней мере, ей хотелось думать. Но еще оставался Бен, которого нельзя было сбрасывать со счетов. В субботу и воскресенье они еще могли, сговорившись между собой, делать вид, что в семье царит мир и покой, как в прежние времена. Но, поскольку каникулы должны были продлиться пять дней, надо было как-то с этим мириться и что-то придумать, чтобы задуманное не пошло прахом.

Прежде всего, они отменили поездку в Нью-Йорк на награждение. Бен вообще не хотел туда ехать и уступил в свое время только настояниям Энджи. Теперь, когда многое изменилось, он радовался, что означенную награду сможет получить за него его нью-йорский агент. В этом смысле диктату Энджи в делах Бена пришел конец. Да она и сама не чувствовала уверенности в себе, чтобы на чем-либо настаивать, когда дело касалось Бена. Раньше бы она ему все нервы истрепала, настаивая на поездке, но теперь хранила полное молчание. Она не имела никакого представления, о чем ее муж думает, что он чувствует и хочет. Он едва разговаривал с ней – просто приходил в их общий дом и уходил, когда вздумается, а ей лишь оставалось домысливать, где он пропадает и чем занимается. Время от времени она заезжала домой в течение дня, но крайне редко заставала его дома. Он, разумеется, занимался своим делом в маленькой мастерской на втором этаже, но затем сразу же пропадал неизвестно куда.

У Энджи обыкновенно не хватало мужества спросить Бена, куда он направляется. И вместе с тем она подозревала, что не делает этого только потому, что ей самой не очень-то хочется знать правду. Ей почему-то всегда казалось, что Бен с другой женщиной.

Она решила, что ситуацию так или иначе необходимо прояснить, прежде чем Дуг обоснуется в своей комнате на пять долгих каникулярных дней. Приближаясь к дому, она надеялась, что муж окажется там. Но, подъехав и отметив про себя, что машины Бена нет, она проехала мимо. Затем подкатила к почтамту Таккера, но голубой «хонды» Бена не обнаружила и там, потом проследовала вниз по главной улице, по дороге внимательно осматривая автомобильные стоянки у овощного магазина, магазина скобяных товаров и у книжной лавки. Энджи повернула за угол и обследовала стоянку у Таверны, а затем – у гостиницы Таккера. Она возвращалась назад тоже по Главной улице, мимо Рилси и кафешки, где торговали мороженым, поскольку думала, что могла проглядеть «хонду» мужа в первый раз.

Потом она направилась в библиотеку. Это было небольшое серое здание с белоснежными колоннами из известняка – реликт времен Колониальной эпохи. Жители Таккера обожали его ничуть не меньше, чем здание церкви. Когда Дуги был маленьким, она водила его сюда на лекции по истории для детей: позже, когда он уже начал учиться в школе, она помогала ему писать там различные сообщения и доклады, которые необходимы были по школьной программе. Если считать по количеству книг, которые насчитывало хранилище библиотеки, она была довольно посредственной, но ничто не могло сравниться с ней в уюте и комфорте, таящемся в этих стенах.

Голубая «хонда» стояла рядом, припаркованная под деревом. Энджи остановилась рядом с ней и заглушила мотор. Она осталась сидеть в машине, свесив голову на грудь, и лишь время от времени поднимала ее, чтобы оглядеться; но зрелище было неутешительным. Листья, окрашенные в яркую, праздничную краску – золотую с алым – всего неделю назад, начали терять свою яркость и увядать. Теперь края у них стали закручиваться внутрь, и они казались меньше размером, а потому выглядели уныло и печально. Каждые несколько минут налетавший ветер срывал с ветвей один или два листка, и они медленно падали на землю.

Впрочем, в каком-то смысле они являлись и вестниками хорошего. На машине Бена красовалось их совсем немного, что позволяло предположить, что она стоит здесь недолго. Плохо было то, что его «хонда» вообще оказалась рядом с библиотекой.

Как это часто бывало в последнее время, Энджи вспомнила о времени, когда впервые встретилась с Беном. Прежде всего он привлек ее внимание ощущением надежности, которая исходила от него, а во-вторых, трезвостью мышления, неожиданной в художнике-карикатуристе. В-третьих, с самого начала ее покорила улыбка Бена. Он настолько понравился Энджи, что уговорил ее забросить на время зубрежку и сорваться в кино на последний сеанс. Они проводили ночи напролет с его друзьями, и она – обычно такая серьезная – умирала от смеха над его шутками и проделками его знакомых. А иногда они могли часами мчаться на автомобиле без определенной цели, и радио, надрываясь, орало вовсю, но это нисколько не мешало им общаться.