Разлука не для нас - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Уолкер cтр.№ 44

— Пришли Сьюзан Филдинг и Питер Меррил? — спросила она.

— Да, они сейчас у Кэтлин. — Нора вгляделась в осунувшееся лицо начальницы. — Кортни, у вас что-то случилось?

— Да, кое-какие неприятности, но я с ними справлюсь, — ответила Кортни. — Я не хочу их видеть. Ни Питера, ни Сьюзан. Для них я занята, договорились?

— Конечно. Хотите, я сварю вам кофе?

— Спасибо, я сама приготовлю. Если вам не сложно, когда пойдете на обед, занесите и мне бутерброд.

Кортни взяла листок с сообщениями и попыталась сосредоточиться на работе. Но буквы расплывались у нее перед глазами.

Эрик не позвонил — ни на работу, ни домой. Кортни до полуночи не ложилась спать, притворяясь перед самой собой, что читает книгу. Но он не позвонил и в полночь, и Кортни поняла, что он и не собирается звонить. И не потому, что болен. Она представила себе, как Сьюзан хлопочет у него в доме, готовит ему ужин, приносит книги, и из груди ее вырвался тяжелый вздох. Вздох не ревности, а зависти. Если бы Кортни осталась с ним, все было бы прекрасно. А теперь все плохо, и ничего рее не поправишь. Больше Кортни не позволит загнать себя в тупик. С нее хватит одного раза.

Она проснулась среди ночи и почувствовала, что подушка мокра от непролитых за день слез. Утирая глаза тыльной стороной кисти, Кортни вглядывалась в темноту, словно надеялась кого-то увидеть в огромной пустой спальне. В голове крутилась одна мысль, ясная и четкая: если Эрик Коллинз для нее нехорош, значит, она уже никогда не найдет мужчину себе по вкусу.

Большинство мужчин — ровесников Кортни были давно и прочно женаты. Эрик же развелся Бог знает когда и с тех пор оставался одиноким. Это означает, что он либо боится близости, а значит, никакие прочные отношения с ним невозможны, либо предъявляет к избраннице слишком высокие требования, каким не соответствует ни одна женщина. Кортни подсознательно надеялась, что верен второй ответ и что для ее слабостей Эрик сделал исключение. В конце концов, в мире нет совершенства. Любовь, прежде чем победить, должна преодолеть многое…

Но есть пропасти, которых она преодолеть не может. Кортни верила во всемогущество любви — и в результате три года прожила как в аду.

Конечно, глупо с ее стороны было выставлять ему ультиматум. Может быть, надо было действовать лаской и уговорами. Но Эрик зрелый мужчина, а не ребенок и должен вести себя соответственно. Она по-матерински опекала Питера, и в результате отношения их стали невыносимыми. Она готова помочь, поддержать, но нянчиться со взрослым мужчиной — увольте! Кроме того, Кортни могла поклясться, что это не понравилось бы самому Эрику.

Неужели она ничего не может сделать? Прекрасный сон кончился, пусть даже сам Эрик этого не понимает. Кортни охватило страшное отчаяние; она лежала в темноте подавленная, опустошенная. Кортни с тоской подумала о том, что не сможет завтра встать и прийти на работу, продолжить обычную жизнь, как будто ничего не случилось. С облегчением она вспомнила, что завтра выходной. С тяжелым сердцем она наконец заснула снова и проспала до полудня.

Одеваться Кортни не стала — незачем. Всю субботу и все воскресенье просидела дома в уютном халате и разношенных плюшевых тапочках. Аппетит у нее пропал, но она заставила себя съесть остатки супа в кастрюльке и булочку. Потом заставила себя пойти в кабинет и поработать над текущим заказом… потом заставила себя снять телефонную трубку и немного поболтать с подругами. То и дело она замолкала на полуслове: в ее сознание властно врывались воспоминания о Черно-Белом бале, о дне, проведенном в горах, о шести месяцах беззаботной дружбы, но Кортни безжалостно отбрасывала воспоминания прочь.

Прервав работу над очередным логотипом, она вдруг вскочила, подбежала к стоящей на полке фотографии, где были изображены они с Эриком на балу, и схватила ее за уголки, словно хотела разорвать. Но вместо этого долго стояла, разглядывая ее, затем убрала в самое дальнее отделение самого нижнего ящика стола и тщетно попыталась о ней забыть.

В понедельник и вторник Кортни с трудом справлялась с повседневной работой. К счастью, никто ничего не замечал. Она, как обычно, встречалась с клиентами, выслушивала пожелания, готовила новые проекты, хотя мысль ее постоянно уходила в сторону, а глаза пощипывало от невыплаканных слез. «Что бы со мной ни произошло, — подумала Кортни, — это не должно отразиться на делах фирмы». Чего-чего, а чувства ответственности ей было не занимать.

Он появился в пятницу. Кортни работала за чертежной доской, создавая логотип для моторостроительной фирмы, — впервые за эти дни она хоть немного увлеклась работой. Время близилось к обеду, и Кортни почувствовала, что и аппетит к ней возвращается. Заканчивая набросок, она размышляла о том, где бы пообедать, и не сразу услышала сигнал интеркома.

— Мистер Коллинз здесь, — сообщила Нора.

Так просто было ответить, что она не сможет его принять! Но Кортни не привыкла прятаться.

— Я сейчас выйду.

Но он уже стоял на пороге ее кабинета, опираясь на трость.

— Заходи, Эрик. Как твоя спина? — спросила она, встречая его у входа и прикрывая за ним дверь.

— Гораздо лучше. Думаю, завтра смогу оставить трость в шкафу. — Он улыбнулся ей, но тут же сдвинул брови, заметив холод в ее глазах. — Извини, мне трудно стоять.

— Да, да, конечно. Присаживайся. Тебе будет удобнее в моем кресле, у него твердая спинка.

Одно мгновение он стоял неподвижно, пристально вглядываясь в ее лицо, словно хотел разгадать ее настроение. Затем опустился в ближайшее к нему кресло для посетителей со словами:

— Да мне не нужна твердая спинка — просто хочется откинуться назад.

Кортни села на свое место. Теперь их разделяли несколько футов кабинета и письменный стол.

— Ты ходил к врачу?

— Да, в понедельник. Она сказала, что ничего страшного не случилось, но, чтобы избежать приступов в будущем, мне придется делать специальную гимнастику. И избегать стрессов. Хотя в этот раз у меня, кажется, никаких неприятностей не было. — Он по-прежнему рассматривал ее в упор, пытаясь понять, что вызвало эту глухую, молчаливую враждебность. Голос его утратил обычную уверенность и силу. — Я думал… я надеялся, что мы с тобой сегодня пообедаем вместе.

— Боюсь, что нет. — Кортни отбросила прядь волос, упавшую на лоб. — Эрик, мне тридцать три года. Мне в жизни встречалось немало мужчин, и ты — один из лучших. У тебя есть все — сила, ум, доброта. Возможно, у меня слишком высокие требования, но я не собираюсь поддерживать отношения с человеком, который не признает меня равной себе.

— Не могу взять в толк, о чем ты, — хмурясь, ответил Эрик. — Я всегда отношусь к тебе как к равной. Наоборот, я рассердился, когда ты захотела стать при мне чем-то вроде служанки.

— Эрик, это объяснение ты придумал позже. Тебе было плохо, я могла тебе помочь, и ты отверг мою помощь. Вспомни, когда мне было плохо, ты вел себя совсем иначе. И я не возражала. Все эти полгода я была счастлива и благодарна тебе. Я не боюсь признать, что мне нужна помощь, и не боюсь ее принять. Но ты не даешь мне возможности даже отдать старые долги!