Миланская Роза - читать онлайн книгу. Автор: Звева Казати Модиньяни cтр.№ 104

— Избавь нас от твоих истерик! — с нарочитой грубостью произнесла Соланж. — Лучше продолжай сенсационные разоблачения…

— Змея, ядовитая змея! — простонал Санджи.

— Думаешь, на меня подействуют твои выходки? Расскажи Раулю, как Джиджи Лопес нашел меня в казино Акапулько. Расскажи, как он заплатил кучу денег за Татуированную Звезду. И не забудь про совращение Рауля, которое началось с того, что я бросилась под его машину! Я так старалась, что едва не погибла под колесами…

— Ты это пыталась мне сказать? — спросил юноша.

— Это и еще кое-что… Но, думаю, Санджи расскажет лучше.

В ней проснулась жажда самоуничижения. Соланж захотела довести свою исповедь до конца.

Санджорджо смотрел на девушку с ужасом. На его лице проступило то странное выражение смертельной тоски, которое он иногда замечал, когда смотрелся в зеркало у себя в гардеробной. Он чувствовал, что от этого ощущения ему уже никогда не избавиться. Словно страшное проклятье навек легло на облик художника.

— Думаю, она все расскажет лучше меня, — устало произнес Санджи. — Но есть еще кое-какие мелочи, которые тебе полезно было бы узнать…

— Прекрати, Санджи, — с презрением сказал Рауль.

— А знаешь, кто тебе подсунул эту женщину? Кто сделал несчастным и тебя и меня?

— Скажи, скажи… Так тебе станет легче…

— Твой отец… Лопес следовал инструкциям Риккардо Летициа. Твой отец был уверен: только одна женщина способна оторвать тебя от меня… Соланж Мартинес.

— Очень интересно… — побледнев, выговорил Рауль.

Ему показалось, что чья-то безжалостная рука крепко сдавила ему сердце.

— Правда, Соланж не знала, как тебе нравилось заниматься любовью со мной, — продолжал Сильвано.

— Удар прямо в цель, — произнесла девушка.

— Ну, теперь она знает, — прервал ее Рауль. — Но почему из всех женщин отец выбрал именно тебя?

— Мы с ним хорошо знакомы…

— В каком смысле?

— В том самом… Где мужчина и женщина могут хорошо узнать друг друга? Естественно, в постели…

Эта жестокая игра уже измучила Рауля, и он едва слышно спросил:

— Что еще?

— Насчет меня — больше нечего сказать, — ответила Соланж. — А насчет тебя?

— Думаю, ваша честь, и мне добавить нечего, — с шутовской ухмылкой заключил Рауль. — Скажу лишь одно: окружающий мир — сплошное дерьмо. Стоит сделать один шаг, и заляпаешься с ног до головы…

— А мы с тобой сделали немало шагов, — заметила девушка.

— Уходи, Санджи, — твердо произнес Рауль. — Ты уже сделал все, что мог!

Сильвано опустил голову и вышел, не произнеся ни слова. Рауль смотрел на Соланж, словно видел ее впервые в жизни. Его уже не волновало то, что она спала с незнакомцами в каком-то грязном заведении в Акапулько; он почти забыл об истории с наркотиками, подброшенными Санджи; но, представляя девушку в объятиях Риккардо Летициа, Рауль испытывал жестокую муку. Соланж улыбнулась и протянула юноше руку.

— Прощай, Рауль! Я ухожу…

Она решила уйти в ту минуту, когда увидела здесь Санджи. Девушка осторожно положила в пепельницу платиновую цепочку с бриллиантовым сердечком и произнесла:

— Помнишь, я сказала, что тебе пока не стоит принимать мое серебряное колечко. Я была права. По той же причине мне не стоит принимать твой подарок, твое сердце.

— Куда ты пойдешь?

— Куда-нибудь… Туда, где не так много грязи…

— Ты снова обвел меня вокруг пальца, точнее, попытался это сделать, — заявил Рауль с порога.

Он вошел в кабинет отца на последнем этаже здания в Сеграте с решимостью любой ценой выяснить отношения.

Риккардо дал ему возможность выговориться. Он молча смотрел на сына и улыбался.

— Ты бы присел, — спокойно заметил отец.

Рауль сел в кожаное кресло напротив огромного стола, напоминавшего укрепленный замок. Ему вдруг припомнилось, что всю жизнь его что-то отделяло от родителей: то письменный стол, то дверь, то стена равнодушного забвения или заслон жестких требований.

— Тебе никогда не приходило в голову, что, прежде чем вломиться в чужую жизнь, следует постучать? — упрекнул сын отца.

— Мне всегда некогда стучать, — небрежно заметил Риккардо. — И потом, я — твой отец…

— Надо же! А я об этом как-то забыл… — иронически протянул Рауль.

Тио Пепе, свернувшийся у ног Риккардо, приподнял одно ухо и прищурил глаз. Похоже, псу не понравилась интонация Рауля. С лица Риккардо исчезла улыбка; он казался бесстрастным, как всегда. Сын взглянул на отца и увидел самого себя: таким он станет лет через двадцать.

Отец и сын походили друг на друга, как две капли воды: тот же рост, та же белокурая шевелюра, те же голубые глаза, то же обаяние. Одинаково закидывали они ногу на ногу и подносили к губам бокал. Но во взгляде Риккардо Рауль неожиданно уловил что-то новое: затаенную боль, участие, что делало отца более человечным и даже беззащитным.

— Давай, выкладывай, — произнес Риккардо, зажигая сигарету. Он мимоходом взглянул на часы: через полчаса у него было намечено совещание, и он не собирался его откладывать.

— Интересно, будешь ли ты столь же спокоен после того, как я выложу тебе все, что решил сказать, — усмехнулся Рауль.

— Попробуй, мальчик, попробуй выскажи! — равнодушным тоном отозвался отец. — Попробуй, иначе не узнаешь, насколько хватит моего спокойствия.

Рауль поудобней расположился в кресле, провел рукой по лбу и обнаружил, что по лицу его катится холодный пот. Почему-то вспомнилось детство: как ласкала его мать, изливая на сына всю нежность и любовь, пытаясь забыть собственное одиночество, вечно отсутствовавшего мужа. Почему именно сейчас нахлынули эти воспоминания, вернулось ощущение нежной ласки, от которой прерывалось дыхание. «Ты — мой! — твердила Раулю мать. — Ты никогда меня не оставишь… Утешение мое!» На огромной кровати мальчик чувствовал себя словно на облаке; он тонул и снова всплывал, млея от желания.

— Попробуй, мальчик! Попробуй выскажись! — повторил Риккардо, и в голосе его проскользнула нотка нетерпения.

Рауль в душе упрекал отца за его бьющую в глаза показную мужественность, которая подавляла сына, когда тот был еще подростком и плохо представлял себе отношения полов. Тогда мать на фоне всемогущего отца казалась жертвой. Теперь Рауль уже не воспринимал ее как ангельское создание; он понимал, что мать вела себя как утопающий: чтобы спастись, цеплялась за сына, увлекая его за собой в пучину. Повзрослев, Рауль сам ощутил себя утопающим и ухватился за Сильвано Санджорджо. Ухватился по-женски, словно наследовал материнские муки и желания.

— Папа, где ты пропадал, когда я так нуждался в тебе? — спросил Рауль.