Женщины его жизни - читать онлайн книгу. Автор: Звева Казати Модиньяни cтр.№ 123

– Хватит, – взмолился он, чувствуя, как ее слова ядом гадюки проникают ему в кровь, – ты меня убедила. В конце концов, половина от двухсот миллионов – это тоже не кот наплакал. Отдаю тебе должное, – Акмаль весьма неуклюже поклонился. – Где и когда мы заключаем сделку?

Они вышли на финишную прямую.

– В представительстве фирмы на Каймановых островах или на борту яхты «Сорейя». Это не проблема.

– Когда? – спросил Акмаль.

– Хоть завтра.

– А документы?

– Я доставлю их сюда и положу тебе на подпись, как только цюрихский «Лой-Банк» подтвердит поступление на секретный счет, номер которого я тебе сообщу, моих ста миллионов долларов.

Омар Акмаль вскочил на ноги.

– Наглая потаскуха! – завопил он. – Ты требуешь предоплаты?!

– Я вижу, ты ухватил самую суть дела, – любезно улыбнулась она. – Я женщина практичная и знаю, что ты не остановишься ни перед чем. Если бы я дала тебе довести дело до конца, уж ты бы сумел меня надуть или подставить. А может быть, и убрать. Я ошибаюсь?

– Ты думаешь, это шутки – найти в одночасье сто миллионов долларов? – он опять готов был торговаться. Выбора у него не было.

– Для кого угодно это было бы неподъемным делом, – проворковала она сдобным голоском, – но только не для всемогущего Омара Акмаля.

Он проиграл сражение, но не хотел проиграть войну.

– Как ты думаешь, ситуация в Бурхване продержится еще дней пять-шесть?

– Но не больше, – улыбнулась она.

Акмаль поглядел на нее с ненавистью.

– Через три дня здесь, в этот же час, со всеми документами. – Это была полная капитуляция.

Тем временем он еще раз все проверит и встретится со своими адвокатами. Чтобы собрать сто миллионов долларов, ему придется залезть по уши в долги.

Франсуаза Бланден поднялась и вышла, одарив его на прощание еще одной замогильной улыбкой.

– Gruss Gott [88] , – добродушно приветствовали его незнакомые люди в коротких кожаных штанах и клетчатых рубашках с рюкзаками за спиной.

– Грюс готт, – научился отвечать Микеле Фьюмара, успевший вдоль и поперек исходить зеленый оазис от плато, на котором стояла гостиница, до лесных сторожек у Бэрен-Бад и горного перевала.

Микеле воспринимал ежедневные слова привета, сопровождаемые неизменными простодушными улыбками, с чувством благодарности, к которому примешивалась скука. Что бы ни означало это приветствие, оно, несомненно, было искренним и благожелательным.

Служащие канатной дороги и персонал гостиницы смотрели на него как на дорогого гостя.

Микеле спрашивал себя, что находят эти светловолосые, белокожие и краснощекие люди со вздутыми от пива животами в лазанье по козьим тропам, в экскурсиях к альпийским лугам, дальним мызам и горным источникам.

По вечерам они собирались веселой галдящей толпой на станции канатной дороги, падая с ног от усталости, и спускались в долину, предвкушая завтрашнее путешествие в обратном направлении по тому же маршруту в поисках высокогорных цветов и иллюзии свободы.

Подобный способ развлечения был за пределами его понимания. В его родных местах люди тоже уставали до упаду, но им приходилось тяжко трудиться, чтобы вырвать у скудной земли средства выживания.

Бармен в отеле «Вигилийох», немногословный фриулиец, безуспешно пытался объяснить ему суть дела:

– Они туристы. Проводят тут отпуск.

– Тем более им следовало бы отдыхать. – Сколько он ни старался, ему не дано было понять.

Каждый вечер он звонил в Пьяцца-Армерину с отчетом о прошедшем дне. Ему было дано поручение, которое он старался исполнить честно и добросовестно, искренне желая, чтобы вся эта история поскорее закончилась. Но случилось нечто непонятное: он уже предчувствовал, что по завершении операции вернется домой с привкусом горечи, возникавшей при одной мысли о расставании с малюткой Розалией.

Эта смугляночка с приятным неаполитанским акцентом, большими и печальными бархатистыми глазами, чужая, как и он, в краю веселых улыбок, хорового пения, массовых возлияний и горных походов, стала для него чем-то большим, чем просто объект наблюдения. Ее худенькая, как у подростка, фигурка, проницательный и грустный взгляд много перестрадавшей женщины, ее невинная улыбка будили в нем нежность, желание защитить ее, приласкать, неодолимое стремление быть с ней рядом и долго, бесконечно долго глядеть ей в глаза, не говоря ни слова.

Розалия приходила вместе с Карин по утрам, когда первые лучи солнца начинали золотить гостиничную террасу со столиками для завтрака. Фрау Мартина с материнской заботой подавала им толстые ломти местного пахучего черного хлеба, намазанные маслом с медом или вареньем. Они пили некрепкий светлый кофе с молоком, к которому отдельно подавали в кувшинчике еще и сливки.

Они ели все вместе, и временами Розалия бросала на Микеле взгляды, приводившие его в замешательство, пока Карин и фрау Мартина, то и дело посмеиваясь, обменивались фразами на непонятном языке.

Потом девушки шли гулять к перевалу. Иногда он шел с ними, но чаще оставался на террасе и грелся на солнышке, наслаждаясь панорамой и наблюдая за туристами, которые группами по двадцать человек поднимались наверх в кабине, сверкавшей на солнце, как чистое серебро. Туристы проходили мимо террасы, а потом разноцветными муравьями расползались по лесным тропам. После обеда все втроем шли к бассейну. Микеле поглядывал на стройную и подтянутую фигуру Карин, всегда укрывавшейся под большим пляжным зонтиком, но ему больше нравились мягкие и женственные очертания тела Розалии, с каждым днем все более смуглевшего под лучами солнца. Розалия была солнечным существом, простым и понятным, в то время как Карин сохраняла лунную загадочность и неприступность. Мужчины бросали на нее восхищенные взгляды, но она не обращала на них никакого внимания.

* * *

Прошло несколько дней, и Микеле ожидал, что его вот-вот вызовут обратно на Сицилию. Интерес Кало к двум девушкам заметно угасал, юноша понял это по его тону в ежевечерних телефонных разговорах.

На пятый день случилось нечто необычное и непредвиденное, нарушившее привычный ход событий. На лужайке у бассейна появился незнакомый молодой человек, с виду настоящий северный бог: высокий, атлетически сложенный, светловолосый, со светлой кожей и большими голубыми глазами. Под купальными плавками угадывались признаки мужественности, гордиться которыми мог бы любой представитель сильного пола.

Мужчины смотрели на него с завистью, женщины буквально поедали его глазами. Микеле не удостоил бы его взглядом, если бы молодой незнакомец не направился прямиком к Карин, читавшей книгу.

Молодой человек тихонько наклонился над ней, обнял и поцеловал в волосы. Микеле Фьюмара вскочил на ноги, готовый вмешаться, но Карин, узнав молодого человека, любовно обняла его в ответ. Между ними завязался приветливый разговор на том дурацком языке, из которого Микеле не понимал ни слова.