Женщины его жизни - читать онлайн книгу. Автор: Звева Казати Модиньяни cтр.№ 103

– Еще раз говорю, ты правильно выбрал женщину для первого опыта, – повторил великан. – Но помни, для тебя жизнь только начинается. – Он вспомнил свою единственную ночь с Аннализой в сторожке за эвкалиптовым лесом во время грозы. Эта ночь стала для него единственным воспоминанием, мукой и отрадой его жизни.

– Кало, а почему ты до сих пор не женился? – в упор спросил Бруно. – Судя по твоим словам, ты уже видел, как вспыхивают на небе звезды.

– Мне всего тридцать семь, – Кало попытался обратить все в шутку. – Есть еще время подобрать себе жену.

– Но это будет уже не та, что весь мир наполнила светом, как ты говорил.

Слова как бы сами собой сорвались у него с губ.

Кало нахмурил брови, его глаза стали мечтательными и грустными.

– Нет, это будет уже не она, – тихо признался он.

– Она что, оставила тебя? – Бруно впервые ощутил мужскую солидарность и понимание.

– Это старая история, мальчик мой, – ответил Кало с тяжелым вздохом. – Она была единственная, второй такой нет. Да, это правда, – с грустью добавил он, – она оставила меня.

Бруно понял, что коснулся больного места. В смятенном взгляде Кало было столько невыразимой печали, что он решил не настаивать на продолжении разговора.

В 1966 году Бруно Брайан закончил с отличием экономический факультет университета Беркли, и в тот же год произошло событие, круто изменившее всю его жизнь.

– Я горжусь тобой, сынок, – поздравил его Филип, крепко пожав ему руку и энергично хлопнув по плечу. Он заметно постарел и сдал, глубокие морщины избороздили его лицо, отмечая работу времени.

– Ну, теперь проси чего захочешь, – сказала Мэри-Джейн. Она смотрела на поразительно красивого юношу как на сына, о котором всегда мечтала, но которого так и не смогла родить.

– Отпразднуем в китайском ресторане? – предложил отец, гордившийся успехами сына как своими собственными.

Бруно предпочел бы гораздо более скромный вариант: бутерброд с кружкой пива в университетском кафе самообслуживания и прогулку на живописном трамвайчике от Маркет-стрит до Рыбачьей гавани.

– Ладно, папа. – Он далеко не всегда разделял желания и решения отца, но предпочел не спорить, чтобы не вызвать перепалки, и сделал вид, что в восторге от предложения Филипа.

Дон Тейлор, шофер Брайанов, заметно потяжелевший с годами благодаря вкусной стряпне Хуаниты, терпеливо ждал у машины, готовый распахнуть дверцы.

– Я был уверен, что сумею тебе угодить, – подмигнул Филип.

Они миновали итальянский квартал, проехали в ворота под пагодой и оказались в Чайна-тауне.

– А почему твой арабский друг не поехал с нами? – спросил Филип.

– Кажется, у него свидание, – поспешно ответил Бруно. Это была ложь во спасение, чтобы избежать излишних расспросов. Скажи он, что Юсеф и Кало поехали навестить дядю Джорджа, отец пришел бы в ярость.

– Ты тоже не промах, как я слыхала, – вступила в разговор Мэри-Джейн.

Глаза Филипа загорелись гордостью:

– Говорят, девушки рвут с тебя одежки на ходу. – Успехи сына на любовном фронте он тоже принимал близко к сердцу.

– Преувеличивают, – скромно потупился молодой человек, еще не разучившийся краснеть. Индекс его популярности, и без того высокий, подскочил до звезд с тех пор, как он стал центральным нападающим в университетской футбольной команде. После победы над командой Стэнфордского университета в Пало-Альто девушки нарекли его «мистером Беркли».

– И как ты еще находишь время для занятий? – спросила Мэри-Джейн с несвойственным ей лукавством. Теперь это была кроткая дама средних лет, безуспешно боровшаяся с возрастом при помощи косметических масок.

– На все есть свои приемы, – в тон ей ответил Бруно.

– Достойный представитель рода Брайанов, – горделиво заявил Филип. – Брайаны умеют делать несколько дел одновременно. – В этот торжественный день он не считал за грех немного прихвастнуть.

Они пообедали в «Тао-Тао», знаменитом китайском ресторане, украшенном разноцветными бумажными фонариками, лампами под шелковыми абажурами с бахромой и расписными лакированными экранами в черно-красно-золотых тонах.

Бруно пришлось отведать свинины с привкусом карамели, утки по-пекински, ласточкиных гнезд и акульих плавников в огнедышащем соусе. Он отказался от чудовищной рыбы, похожей на ихтиозавра, и отвратительного соевого сыра.

– Я считаю, что нет ничего лучше старинной китайской кухни, – удовлетворенно заметил Филип. – Ну, что теперь? – добавил он, осушив вторую рюмку крепчайшего ликера, слегка отдающего сивухой.

– В каком смысле? – спросил Бруно.

– Что ты собираешься делать? – Услужливый официант тем временем вновь наполнил ликером рюмку мистера Брайана. – Какие у тебя планы?

– Я хотел бы немного передохнуть, – ответил Бруно, не уточняя, имеет ли он в виду все новые и новые китайские лакомства, которые метрдотель «Тао-Тао» продолжал направлять к их столу, или намекает на более или менее долгие каникулы.

– По-моему, тебе совершенно необходимо отдохнуть и набраться сил, – воскликнул Филип. – Ты это заслужил. У тебя усталый вид.

Он даже встревожился по этому поводу, но тут же приписал круги под глазами сына его любовным похождениям.

– Ты не даешь ему вздохнуть со своими расспросами, – вступилась за Бруно Мэри-Джейн.

– Мэри-Джейн права, – согласился отец, – вы оба должны меня извинить за мою словоохотливость. Не каждый день сын заканчивает Беркли с отличием. – Он был вне себя от радости.

Однако и на сей раз взгляды отца и сына на будущее диаметрально разошлись. Молодому человеку требовалось время на размышление, он хотел поговорить с одним своим старым профессором, который с поэтической достоверностью рассказывал о временах своего приезда в Беркли, когда на зеленых холмах еще паслись мустанги, а в воздухе разносился звон с колокольни старой церкви, построенной по образцу венецианского собора Сан-Марко. Бруно питал глубокое уважение к старику, сумевшему найти общий язык с рассерженной молодежью 60-х. В эти годы университет Беркли превратился в арену первого бурного студенческого выступления, ставшего детонатором молодежной революции, которой через два года предстояло прокатиться по университетам Америки и Европы.

– У тебя будут первоклассные каникулы, мы отправим тебя в круиз вокруг света, – продолжал тем временем Филип. Его глаза и щеки пылали от съеденного и выпитого.

Мысль о бесцельном путешествии не показалась Бруно привлекательной.

– Я подумаю, папа, – ответил он уклончиво, его лицо затуманилось.

Мир неумолимо менялся, исчезали последние иллюзии; был убит президент Кеннеди (Филип видел в этом событии не только темные стороны), бушевали расовые волнения, разгоралась война во Вьетнаме, ставшая подлинной трагедией для сотен тысяч американских семей.