Марусина любовь - читать онлайн книгу. Автор: Вера Колочкова cтр.№ 30

– А вы ее потом не искали?

– Нет. Не искал. Зачем? Что я ей скажу? Что люблю ее? Смешно…

– Хорошо, Виктор Николаевич. Конечно, я вашу Наташу найду. А что ей сказать?

– Скажи, чтобы сюда, ко мне, пришла. Ненадолго. Скажи, что попрощаться, мол, человек хочет.

– Виктор Николаевич! Я вас прошу, не говорите так! Ну что это такое – попрощаться? Слышать этого не могу!

– Все, все, не буду… Ты когда к ней пойдешь?

– Так сегодня и пойду. Меня с работы как раз отпустили.

– Это хорошо, что сегодня. Значит, я успею… Еще раз прости, что именно тебя об этом попросил. Больше, понимаешь, некого. Иди, иди, Маруся, поторопись… Ко мне сейчас с капельницей придут…

Закрыв за собой дверь палаты, Маруся постояла еще немного, прильнув к ней спиной и глотая набежавшие слезы. Ей и самой непонятно было, отчего так сильно хочется плакать. То ли от жалости к Виктору Николаевичу, то ли от задетой за живое женской своей ревности… Нет, плакать здесь нехорошо, наверное. Надо хоть на улицу выйти…

На улице было солнце. Еще час назад мокрый сентябрьский город, казалось, смирился напрочь с наступившей осенней безысходностью, и вот вам, пожалуйста. Серое небо раздвинулось, нехотя пропуская меж облаков веселые, будто застоявшиеся в безделье солнечные лучи, и они лихо отплясывали на холодной глади маленьких лужиц, лизали теплыми языками влажные от дождя скамейки в больничном скверике. Даже плакать вмиг расхотелось. Да и некогда. Надо же еще эту Наташу как-то измудриться найти…

Торопливо вышагивая к автобусной остановке, Маруся вдруг поймала себя на мысли, что и сама тоже не прочь увидеть эту самую Наташу. Нет, не из ревности, конечно, а просто… просто… Хотя чего уж там – просто? Чего самой-то себе врать? Или не врать, а лгать, как интеллигентно выразился давеча Виктор Николаевич? Не будет она сама себе… лгать. Конечно же из ревности хочет она на нее посмотреть. Куда ж от него денешься, от этого проклятого чувства? Хотя, если уж совсем честной быть и… не лгать, то оно, это чувство, все-таки на обыкновенное и чисто женское любопытство больше смахивает…

Улица Чехова оказалась на другом конце города. Старый автобус, дрожа металлическими боками, обреченно тащился по длинным одинаковым улицам, послушно выстаивал в пробках, собирал в себя и выплевывал на остановках озабоченных дневной суетой людей. Вроде и время урочное, а народу – больше чем в часы пик. Ехали уже долго, почти сорок минут. Сердобольная пожилая женщина, стоящая рядом в проходе и сердито посматривающая на сидящую внизу молодую парочку, обещала подсказать ей, когда придет пора пробираться к выходу. Да Маруся и сама принялась бодро работать локотками, услышав, как водитель объявил в микрофон: «Следующая – кинотеатр «Современник»…

Город Маруся знала плохо. А в этом спальном районе вообще оказалась первый раз. Интересный такой район, несовременный. Массивные дома сталинской постройки величаво выстроились вдоль улицы, хвалясь меж собой архитектурными кудрявыми излишествами. Вон там колонночки белые на входе приспособились, а там балконы с чугунными витыми решетками каслинского, не меньше, литья, а вот и башенка прямо на крыше большого серого дома показалась, если голову вверх задрать. И впрямь приметная какая. Стало быть, это и есть Наташин дом. А вот и кафе, о котором Виктор Николаевич поминал…

Дверь в первый подъезд оказалась запертой. Пока Маруся растерянно пялилась в кнопочки домофонного устройства, кто-то подошел сзади, проговорил вежливо:

– Разрешите, я пройду…

Заполошно оглянувшись и отступив в сторону, она пропустила к двери моложавую строгую даму с ключом и совсем было пристроилась за ней, чтоб прошмыгнуть в открытую железную дверь, как дама остановилась резко, взглянула на нее подозрительно:

– А вы к кому, собственно, идете?

– Я? Я к Наташе…

– К какой Наташе? Номер квартиры вы можете назвать?

– Нет, не могу, извините… Я и не знаю, какой у нее номер квартиры…

– Так-так… Не знаете, значит? – продолжала строго допрашивать ее женщина, сжимая лихорадочно свою сумочку под мышкой. – А как же вы тогда идете, раз квартиры не знаете?

– Так мне как раз найти ее нужно, эту Наташу…

– Как это – найти? А если я сейчас милицию вызову?

– Зачем? – оторопело уставилась на нее Маруся. – Вы что? Вы меня за воровку приняли, что ли? Ну ничего себе…

Видимо, лицо у нее сделалось совсем уж несчастное и обиженное, поскольку женщина вдруг неожиданно смягчилась и даже улыбнулась виновато, оглядев Марусю с головы до ног.

– Ну да, на воровку вы вроде как не похожи… Просто на третьем этаже квартиру недавно обокрали, вот мы и присматриваемся ко всем подозрительно. Как говорят, на воду дуем. А фамилия вашей Наташи как? Может, я вам чем-то полезна буду?

– Ой, я не знаю, какая в девушках у нее фамилия была, а сейчас она, наверное, Горская. Она с мамой живет. Ее, кажется, Марией Александровной зовут. А больше я ничего не знаю… Ой! Вот еще что! Эта Наташа по специальности – реставратор! Как же это я сразу забыла сказать…

– Да поняла я, поняла, о ком вы говорите! Конечно же я Наташеньку прекрасно знаю. Она живет на четвертом этаже, квартира первая направо. Только, знаете, я очень давно ее не видела. А маму ее вчера видела! Вы к ней по делу какому или просто в гости?

– По делу. Конечно же по делу. Спасибо вам большое, – заторопилась Маруся вверх по лестнице, обгоняя любопытную Наташину соседку. Вот же, знать ей все надо! По делу не по делу… Прямо как у них на поселковой кокуйской окраине! Как увидят нового человека, сразу и знать надо, к кому он идет да что в сумке несет…

Старая деревянная дверь после ее звонка открылась сначала маленькой щелочкой, звякнув натянутой металлической цепью. Осторожный женский голос из-за двери тоже, как ей показалось, отозвался холодным металлом:

– Вам кого, собственно?

– Здравствуйте! – вежливо произнесла Маруся и отступила на шаг в сторону, чтобы совсем показаться женщине на глаза. – Я вообще-то к Наташе… Она дома, да? А вы ее мама? Мария Александровна?

– Погодите, я сейчас… – уже более миролюбиво прозвучал голос из-за двери. Резко захлопнувшись, она снова открылась, явив Марусе саму Марию Александровну, маленькую женщину лет пятидесяти, неприкрыто седую и худенькую. Как ни странно, седина шла ей просто абсолютно. Жесткие серебристые волосы поднимались лихим вихорком надо лбом, уходили короткими волнами-прядями куда-то назад, к затылку. И глаза были этой седине под стать – ярко-синие, хоть чуть и поблекшие к возрасту. Веселые глаза. Добрые. Умные.

Маруся и сама не заметила, как расплылась в улыбке навстречу этой синей веселости, заставив Наташину мать улыбнуться ей в ответ.

– Здравствуйте. Вы к Наташе, значит? А ее нет… Она давно уже уехала… – произнесла она низким, хрипловатым голосом, продолжая улыбаться. – Да вы проходите, проходите! Чего ж мы в дверях-то? Проходите сразу на кухню, у меня там кофе сейчас убежит. Только дверь за собой закройте, пожалуйста! Извините, что поначалу вас так встретила – у нас тут квартиру в подъезде третьего дня обокрали. Страшно теперь и дверь открывать, приходится обижать людей подозрением…