Дважды дрянь - читать онлайн книгу. Автор: Вера Колочкова cтр.№ 42

– А чего это ты вдруг про Майю… С какой стати… – поднял он с подушки голову, уставился на нее озадаченно. – Откуда такой вопрос?

– Да так… Взбрело в голову и спросила. Звонила ей весь вечер, а ее все дома нет. И тебя нет. Вот и спросила. А что, нельзя?

– Ну почему нельзя… Можно, наверное… – протянул он вдруг странно-задумчиво. Ей даже показалось, чуть с вызовом каким-то протянул. С очень нехорошим вызовом, будто предлагая поговорить на эту тему. Еще чего не хватало! Нет уж, дорогой. Рановато нам с тобой на эту тему говорить. Потерпи. Всему свое время…

– Дим, ты приходи завтра домой пораньше, ладно? – снова притворно зевнув и отворачиваясь к стене, проговорила она сонно. – Я завтра ближе к вечеру к родителям смотаюсь, Ксеньку с соседкой оставлю. Ты ее забери, как придешь, а то она долго сидеть не согласится…

– Ладно. Я постараюсь.

Уронив голову в подушку, он тут же и заснул – задышал ровно и тихо. Умаялся, видно, в любовных игрищах. Да и то – насчет всяких мужицких способностей он любому Казанове фору даст. Этого уж от него не отнимешь. Что ж, вся порода мужицкая, видно, таким образом устроена – движется только в одном направлении. Или голова сильная, иль другое место. Так что пусть Майка радуется – не кота в мешке она ей отдает. Раз любит – пусть пользуется…

Утро началось с требовательного Ксенькиного кряхтения из коляски. Сев на постели, Дина протерла глаза, посмотрела на стенные часы. Ого! Девять часов уже! Вот это они с Ксенькой поспали! И не слышали даже, как Димка утром на работу пошел, как Танька в школу… Хорошо же она их приучила – утром не сметь шуметь! И чтоб никаких кофеев-завтраков. Умылись – и убирайтесь потихоньку, не будите бедную мать с ребенком. Так. Надо вставать. Что-то она хотела сделать срочное с утра… Ах да! Майке же надо позвонить! В гости для важного разговору напроситься! Где-то Майкин рабочий телефон в книжке записан был…

– Погоди, не ори, я сейчас… – деловито прошмыгнула она мимо детской коляски к телефону. – Сейчас, только один звонок сделаю… Да говорю же, не ори! Не слышно же ничего!

Длинные гудки в трубке оборвались, и женский голос прошелестел вежливо:

– Да. Слушаю вас…

– Простите, а это школа номер шестнадцать? Учительская? Я правильно попала?

– Да. Совершенно верно.

– Ой, а можно мне Майю Витальевну Гофман к телефону позвать?

– А что, это срочно?

– Ну да, срочно…

– Дело в том, что Майя Витальевна сейчас на уроке. Может, ей передать что-нибудь?

– А когда урок заканчивается?

– Через полчаса…

– Да? Ну что ж… Вы передайте ей, пожалуйста, пусть она позвонит Дине. Пусть сразу позвонит, как придет.

– Хорошо. Я передам, не волнуйтесь, пожалуйста.

– Спасибо.

– Всего вам доброго…

Положив трубку, Дина обернулась к плачущей Ксеньке, проворчала недовольно:

– Ну вот… Урок у нее, видишь ли. Ну ничего. Мы подождем. Правда, дочь? Сейчас мамка тебе памперс поменяет, кашу сварит… Где у нас с тобой памперсы? Вот они… Смотри-ка, последний остался… И купить опять не на что… Бедные мы с тобой бедные, горемычные… Ничего-то у нас с тобой нету…

Так, приговаривая ровным голосом и даже сюсюкая немного, она подхватила Ксеньку из коляски, принялась за ставший привычным утренний младенческий обиход. Ксенька, реагируя на ласковый голос матери, тоже загулила приветливо, растянула ротик в беззубой улыбке.

– Улыбаешься матери, да? Ну-ну, улыбайся давай… Ничего, Ксенька, проживем! Все у нас с тобой будет… И памперсов будет завались, и другого добра всякого… Вот продадим с тобой папку, и будет у нас все… Ну зачем нам такой папка, который даже на памперсы заработать не может? И вовсе нам не нужен такой папка… Ну, вот и порядок… Сейчас пойдем кашу варить…

Подхватив Ксеньку на руки, она прошлепала босыми ногами на кухню, достала из холодильника кастрюльку с молоком, плюхнула ее на плиту. Потом, извернувшись, зажгла газ, стала смотреть задумчиво, как пляшут по дну кастрюльки веселые голубые язычки пламени. Сейчас, сейчас Майка позвонит, и сценарий придуманного ею кинофильма завертится, наберет обороты… Что ж, может, она и впрямь чудовище, как Димка ее называет. Только она ж не виновата, что такой уродилась… Другие для своей собственной жизни сценарии пишут, а она для своей не умеет. Слишком уж неудачные они получаются. Вот чужую жизнь срежиссировать – это да. Это у нее лучше выходит. Талантливее…

Телефонный звонок, хоть и ожидаемый, прозвучал громом среди ясного неба, и она бросилась в комнату, забыв повернуть рычажок горелки. Схватив трубку, проговорила торопливо:

– Да! Слушаю!

– Дин… – тут же выдохнула трубка испуганным Майиным голосом. – Что у тебя случилось? Мне сказали, ты срочно просила перезвонить…

– Случилось, Майк. Мне с тобой поговорить надо.

– Ну, говори…

– Нет. Не сейчас. Разговор не телефонный. Ты когда сегодня домой придешь?

– Часов в пять… А что такое?

– Ну, тогда я тоже к тебе в пять приду. Оставлю Ксеньку с соседкой и приду.

– Да что случилось, Дин? Что-то серьезное, да?

– Серьезное, Майка. Очень серьезное. Серьезнее некуда.

– Но, Дина…

– Все, Майка, до вечера! У меня на кухне молоко сейчас убежит! Пока!

Бросив трубку, она снова метнулась бегом на кухню, едва успела подхватить с плиты кастрюльку с поднявшейся до самых краев шапкой пены. Но успела ведь! Хороший знак! Значит, все и дальше пойдет хорошо, по сценарию…

Из трубки давно уже неслись быстрые короткие гудки, но она все прижимала ее к уху, будто не в силах была оторвать. Вот оно. Свершилось. Серьезный разговор, значит. Понятно, что серьезный. Дина права – серьезнее некуда…

– Маечка, что это с вами? Случилось что? На вас просто лица нет… – сунулась к ней проходящая мимо старенькая биологиня Анна Ивановна. – Может, воды вам принести?

– Нет, спасибо. Все в порядке, – осторожно кладя трубку на рычаг, улыбнулась ей Майя.

Да, надо взять себя в руки. Надо идти на урок в восьмой «Б». Никто ж не виноват в ее грешных трусливых муках. Надо жить, надо исполнять свои обязанности. Вон и звонок уже надрывается…

Вызвав к доске отличницу Олю Стрепетову, белокурого ангелочка с наивными голубыми глазами, она встала со своего учительского места, подошла к дождливому окну, зашевелила губами в такт бодро выскакиваемым из Оли пушкинским строчкам. Письмо Татьяны к Онегину, заданное на дом. Наизусть. Бедная Татьяна Ларина. Вся ее литературная жизнь прошла вот так – наизусть. Все чувства. Все переживания. Такие, в общем, понятные переживания…

…Чтоб только слышать ваши речи,

Чтоб слово молвить, и потом